Та же схема — и в проекте бюджета-2001. Наибольшие бюджетные
должники за потребленный газ — это предприятия Министерства внутренних
дел, военные части, учебные заведения, здравоохранения и т.д. Они дают
какую-то заявку на потребление газа, но ее никто не принимает. Это не означает,
что, например, в больницах не будут топить. Но фактически средств в бюджете
на это нет. Фиктивно возникает разбалансированность бюджета. Областные
и городские бюджеты фактически закладывают 30% от объемов реально потребленных
энергоносителей. Таким образом, 70% выплывет рано или поздно в виде долга
и ляжет на бюджет. Очевидно, что в том бардаке, который и до сих пор существует
в нашей бюджетной системе, можно «ловить рыбку». Так как можно списать
газ на детский садик, а на самом деле направить его на какое- то предприятие,
забрать хорошую продукцию, отдать за границу и деньги оставить там. А потом
еще и предъявить претензию в бюджет на дотацию на газ.
Это происходит потому, что в газовом деле нет частного
собственника. Те, которые кричат, что эта сфера должна оставаться государственной,
хотят они этого или нет, но они защищают систему разворовывания целого
государства. «Лазаренки» растут и росли на газовых делах. У политиков пока
что нет политической воли, чтобы раз и навсегда это прекратить. Они сами
зависят от доходов, которые получают вследствие «сидения» на газовых трубах.
Я весьма положительно отношусь к созданию трехстороннего
СП («Газпром», украинская сторона и западная сторона) по газовому транзиту,
и приложу все усилия для того, чтобы довести дело до конца. Потому что
я не верю, что «Газпром», который сегодня стал инструментом государственной
политики России, допустит изменение своей доминирующей позиции в Украине
или согласится разделить эту позицию с кем-либо. Я был свидетелем, когда
на рабочем совещании наших и российских членов правительства вице-премьер
России Христенко прямо сказал: «Об этом и не мечтайте». Как заключались
соглашения с РАО «Газпром» на поставки газа в Европу на границе Украина
— Словакия, Украина — Венгрия, так они заключаются и сейчас. Мы, как территория
РАО «Газпром», — единая. Получается, что на этой территории можно воровать,
делиться с теми, кто с этим соглашается в Москве, что и делал Лазаренко.
Надеяться, что «Газпром» так просто согласится на то, чтобы
третья западная сторона принимала участие в создании СП по транспортировке
газа — это наивно. Это все равно, что на войне взять какую-то стратегическую
высоту, а потом ее просто так отдать. Для Украины сейчас самым выгодным
вариантом является приход «на трубу» серьезного западного инвестора. Среди
тех, кто изъявил желание стать таким инвестором, надо выделить Shell Gas
International. Я сотрудничал и сотрудничаю с ними и знаю, что именно они
могут создать стратегический противовес монополии «Газпрома» не только
в Украине, но и в целом в Восточной и Центральной Европе. Так как мы видим
сейчас, с одной стороны, монополию поставщика, которым является «Газпром»,
а с другой разрозненные 16 стран, которые потребляют российский газ. Очевидно,
что для сбалансирования нужен еще кто- то. И этот кто-то уже здесь, но
его пока что в наших властных коридорах не очень приветствуют. Так как
боятся «Газпрома», а теперь не просто «Газпрома», а Кремля.
«НУЛЕВОЙ ВАРИАНТ» — ЭТО ОГРОМНОЕ ОБВОРОВЫВАНИЕ УКРАИНЫ
— Одна из фракций в парламенте подняла вопрос о возвращении
гражданам Украины долгов, которые исчезли в недрах Сбербанка СССР. Вы досконально
знаете эту историю. Поэтому расскажите, пожалуйста, как на самом деле все
было и есть ли у нас какие-то шансы в конце концов возвратить деньги. Может
быть, эту тему поднимали с пропагандистской целью, с целью давления? И
если это давление, то возможно ли такое давление, может ли это быть реальной
картой в игре с Россией?
— Я не понимаю, зачем давать людям глупую надежду на то,
что придут Павлов с Горбачевым и скажут, что «Люди добрые, мы вам отплатим
за то, что случилась инфляция, и возвратим вам больше ста млрд. грн.».
А кто возвратит за 10 тысяч процентов инфляции в 1993 году? Тогда также
пропали сбережения. А разве российское, или белорусское, или прибалтийское
население не пострадало от этой инфляции? Не знаю, насколько профессионально
фракция «Трудовая Украина» оценивала эти суммы и проценты.
На начало 1991 года внешний долг Советского Союза не превышал
$32—36 млрд. На конец года, то есть на момент распада СССР, он уже составлял
$74 млрд. Прирост был сделан фиктивно, для того, чтобы затянуть долговую
петлю на республиках Советского Союза, в том числе — на России Ельцина,
чтобы создать финансовую невозможность их выхода из Союза. В этом им и
Запад помогал, который придумал 28 октября 1991 года подписание соглашения
о солидарной ответственности за долги Советского Союза и его правопреемников,
которое Украина тогда не подписала.
На начало 1991 года золотой запас Советского Союза составлял
приблизительно 2,2 тысячи тонн золота. На момент правопреемства — на 1
декабря 1991 года нам сказали, что там лишь 240 тонн. Говорят, брали кредиты
под залог золота. А где же те кредиты — их же не было! Золото под видом
залога вывозилось за границу. Поэтому, чтобы не обманывать людей и перестать
вообще спекулировать на этой теме, об этом нужно забыть вообще, проклинать
всех руководителей, начиная от Ленина, и сделать вывод, что нельзя больше
допускать такой инфляции, которая была.
— Можем ли мы в принципе вернуться к решению проблемы
с «нулевым вариантом»?
— Поскольку мы не можем резко уменьшить энергопотребление,
так как у нас происходит разворовывание, то очевидно, нужно искать какие-то
другие формы. Можно шантажировать Россию проблемой нератификации Украиной
«нулевого варианта». На сегодня юридическо-правовой основой урегулирования
долгов России перед Западом, в том числе советских долгов, являются договоренности
с Парижским и Лондонским клубами кредиторов России. Большая часть из $120
млрд. долга России составляет как раз советская часть. Украина, как одна
из правопреемниц СССР, имеет полное право и на долги, и на активы СССР.
И на информацию. Отношения Украины относительно долга Советского Союза
перед Западом урегулированы несколькими документами. Первый — соглашение
от 4 декабря 1991 года о распределении долгов и активов Советского Союза,
которое имеет юридическую силу для Украины и других участников. Второй
— так называемое «обменное письмо» между премьер-министром Украины Л.Д.
Кучмой и председателем Парижского клуба Жан-Клодом Трише, которое было
подписано 26 марта 1993 года. Третий — Меморандум о солидарной ответственности
от 28 октября 1991 года, который Украина подписала 20 марта 1992 года.
Другие документы не являются межгосударственными или международно- правовыми
актами. Основной документ — это обменное письмо, в котором сказано, что
страны-кредиторы бывшего Советского Союза не будут иметь претензий к Украине
относительно возмещения долга Советского Союза соответственно меморандума
от 28 октября 1991 к моменту окончательного урегулирования в установленном
законодательном порядке этих проблем между Украиной и Россией. С 1993 года
до «нулевого варианта», который был подписан 9 декабря 1994 года, никаких
документов не подписывалось. Больше того, когда Запад спрашивает у России,
идя на реструктуризацию ее долгов, собственных и советских, все ли республики
подписались под «нулевыми вариантами», то Россия говорит: да. Но это неправда.
Ни разу юристы ни Думы, ни Верховной Рады не давали именно международно-правовой
оценки реальному статусу правоотношений между кредиторами — западными странами
и Украиной и Россией. На сегодня это выглядит так, что отсрочка долга Российской
Федерации перед 18 самыми развитыми странами (США, Япония, Германия, Франция,
Великобритания и т.д.) держится на очень зыбкой основе. Международный кредитный
рейтинг российских долгов возрастает. Россия, в принципе не возобновляя
кредитования МВФ, на протяжении следующих полутора лет должна погасить
$15 млрд. внешнего долга. А на протяжении двух следующих лет — $25 млрд.
Если она не перекредитуется у кого-то, то она эти деньги не отдаст. Это
значит, что на рефинансирование пойдет также Москва с своими $900 млн.
займов, Нижний Новгород и все, кто брали займы на европейском рынке. А
за ними — РАО «Газпром», «Роснефть», «Лукойл» — все те, кто сейчас скупает
Украину за счет кредитов, которые они берут на мировом рынке. Представим
себе, что рейтинг государства упадет. Значит, у «Газпрома» не будет средств,
чтобы строить обходную трубу, у Москвы не будет средств, чтобы рассчитаться
за торговый центр под Манежной площадью и т.п. И все это может произойти
из-за того, что государства-правопреемники Советского Союза заявят западным
кредиторам, что они не ратифицируют соглашения, подписанные исполнительными
органами власти о «нулевом варианте» и требуют пересмотра этих соглашений.
Гипотетически это возможно. В Верховной Раде 99% за пересмотр этих документов.
Настроения в исполнительной власти пока что 50/50. Поэтому очевидно, что
должен сказать свое слово Президент. Но для того, чтобы выйти с этим на
внешний рынок, надо очень серьезно поработать внутри страны и просчитать
все возможные последствия.
— Может, лучше подождать конца отопительного сезона?
— Я думаю, что пока в России не монополизирован весь газ
и существует хоть какая-то демократия в виде «Итеры», сопутствующего газа
и т.д., то можно будет выжить. Но я считаю, что «нулевой вариант» — это
огромное обворовывание Украины. Я, Сергей Терехин и Андрей Василенко посчитали
сегменты активов Советского Союза. Так как он не только долги нажил, но
и много активов. Мы придумали формулу, как свою часть долга списать в активы,
простую и справедливую схему. Но нас «брали на понт»: мол, теперь что —
распиливать посольства? Но ведь есть имущество, которое акционируется,
оценивается, закладывается в том же западном банке в виде ценных бумаг,
и банк выступает в роли бухгалтера: заплатил — остается, не заплатил —
списывается. Это залог, элементарная операция. Что можно было заложить?
Почти все ведомства, которые имели какие-то отношения с заграницей, имели
там какое-то имущество. Даже Минрыбхоз, все эти «Общества дружбы» и т.п.
Очень много по линии МИД, МВД. Скажем, Вилла ди Боргезе в Риме, которая
принадлежит посольству Советского Союза еще с царских времен, бесценна.
Сама по себе она стоит около $5 млрд. А россияне указывают ее балансовую
стоимость 10 тысяч рублей. И объясняют, почему — чтобы не платить там высокие
налоги. $120— 130 млрд. — это дебиторская задолженность других стран перед
Советским Союзом. Точная цифра — 45 млрд. рублей — развивающиеся страны
и 47 млрд. — строившие социализм. То есть, 92 млрд. рублей. С ними всеми
подписаны соглашения, у которых есть своя стоимость. Когда мы это все оценили,
то поняли, что это сознательно примитивный подход российской стороны, что
активы и долги приблизительно равны.
Нас из Украины на переговорах было пятеро: Виталий Масол,
Евгений Марчук, Александр Макаренко, заместитель министра иностранных дел,
я и наш посол Владимир Федоров. С их стороны, кроме Черномырдина, Алексей
Большаков, ответственное лицо из Кремля и т.д. Почему нас подгоняли с этим
«нулевым вариантом», известно: с МВФ готовились первые кредиты, а чтобы
их получить и перезимовать хоть как-то, надо было урегулировать долги,
а чтобы отсрочить долги, надо было подписать «нулевой вариант». Уже был
декабрь. Не подпишешь — не получишь, не получишь — не проплатишь, не проплатишь
— не будет газа. Цейтнот был катастрофический. Мы с Макаренко начали говорить,
что очень много вопросов еще не выяснено (например, входит ли в понятие
долгов, подпадающих под нулевой вариант, Криворожский горно-обогатительный
комбинат, который кредитовался Международным Инвестиционным Банком стран-членов
Совета Экономической Взаимопомощи?). А российский вице-премьер мне говорит:
«А я откуда знаю?». А я говорю: «Так там уже четыре миллиарда долларов
закопано». Это долги, которые возникли на момент правопреемства. Или трубопровод
Уренгой — Помары — Ужгород. Все, что построено по проекту «Уренгой — Помары
— Ужгород», также должно платиться Россией как правопреемником. Но она
же не платит. Все активы, которые возникли на момент правопреемства, являются,
в соответствии с «нулевым вариантом», российскими. Но они тогда нам этого
не сказали. И только Евгений Кириллович собирался сказать Масолу о том,
что невозможно подписывать такой документ, как он вышел. А тот потом приходит
и говорит: «Вот и все. Я подписал. Виктор Степанович торопился на встречу
в Кремль». И мы так и сели. Имеет этот документ юридическую силу или нет
— до сих пор не известно. Он не имеет никакого отношения к западной стороне,
то есть к кредиторам. Если сейчас ВР не ратифицирует, а более того, денонсирует,
то это значит, что огромная часть долгов, которая сейчас у России отсрочена
по линии Парижского и Лондонского клубов, упадет, упадет рейтинг, и «Газпром»
не сможет взять деньги и выстроить трубу. Сможет ли Россия обвинить Украину
в том, что та «подложила ей свинью»? Сможет. Но это касается не только
Украины, но и Молдовы, Азербайджана, Туркменистана.
— Что вы можете сказать о деле Жердицкого? Что тогда
случилось? Есть ли там какая-то вина со стороны тогдашнего Нацбанка, тогдашнего
Кабмина?
— Единственное, что я могу сказать, это то, что в Украине,
к сожалению, нет достойных солидных банков. Это главная причина.
Здесь другой вопрос — почему именно Градобанку, или только
Градобанку поручили такие огромные суммы. А не Национальному банку, скажем.
Я не знаю, кто это сделал. Мы в Минфине тогда смотрели на это, как на авантюру.
Я не знаю, как на это немцы пошли.
ЗАЧЕМ ЭТОТ ПРОИЗВОДИТЕЛЬ, ЕСЛИ НЕ СТАНЕТ ПОТРЕБИТЕЛЯ?
— Каково ваше мнение о проблемах бюджета-2001?
— Невозможно реформировать налоговую базу, не реформировав
расходную. Это постулат, с помощью которого я лично вижу, как можно реформировать
вообще нашу финансовую систему. До сих пор расходная база бюджетов всех
уровней составляется на основе тех законодательных актов, которые были
приняты еще Советом народных комиссаров, их никто не отменял. Почему законодатель
не упорядочит расходную систему? Есть две категории госфинансирования —
социальной целесообразности и экономической целесообразности. Четыре основных
вида затрат, которые идут через госбюджет, — это внутренний и внешние долги,
социальная защита, народное хозяйство, образование, наука, культура и т.д.
Такие категории, как долг, финансирование народного хозяйства нужно пересмотреть,
так как там перерасходы закладывались на ура-патриотизме 1990-1991 годов.
Тогдашняя ВР не заботилась о том, что мы, отделившись от Москвы, должны
сами зарабатывать. 4 млн. чернобыльцев, 4 млн. льготников, 18 млн. льготников
на транспорт. Это просто нонсенс. Если свести расходы, получается два ВВП.
Но все почему-то говорят о налоговой базе. По моему мнению, надо оставить
ее в покое — пусть будет стабильной хотя бы пять лет. И посмотреть лучше,
на что выделяются деньги через государственный, а в особенности через местные
бюджеты. Очень много примеров узаконенного расточительства в бюджетной
системе. Поэтому не надо сейчас трогать налоговую систему. Даже если мы
посадим сейчас Джефферсона или Сороса, они не придумают нам новую налоговую
систему, так как они не увидят целесообразности финансирования затрат.
Мы, взяв ориентир на отечественного товаропроизводителя,
теряем национального товаропотребителя. Это фальшивый приоритет, и он характеризует
сейчас ту ошибочную систему, в которой находятся и правительство, и ВР,
и Президент — систему поддержки производителя, в том числе с помощью бюджетных
средств. Зачем заставлять наших производителей комбайнов, если они не умеют
их делать? Почему не дать заем фермеру, который сам решит, у кого ему покупать?
Почему не дать заем семье, которая сама решит, где покупать квартиру или
машину? Почему не дать заем ребенку, который хочет учиться? Тогда мы будем
иметь государство общественного потребления, а потребитель сам будет выбирать,
какого производителя поддерживать. Дело в том, что мы по той системой,
которое сейчас у нас существует, дошли до того, что 49-ти млн. населения
в Украине уже нет. Уже 48 с лишним. Это основной приговор, который ставит
время, эффективности всех наших усилий — вымирание населения. Еще не было
такого чтобы за несколько лет 4 миллиона людей просто исчезло. Без войны
и катаклизмов.
— Но производителя можно поддержать двумя способами
— с одной стороны покупая продукцию, а с другой — вкладывая какие-то средства
в развитие конкретного предприятия, с помощью фондового рынка?
— Фондовый рынок как инструмент выбора путей вложения капитала
и приоритетов — это прекрасный инструмент. Я сейчас говорю о концептуальной
перестройке государственной бюджетной системы. Это займы матерям, чтобы
рождали детей, это займы молодым, чтобы покупали жилье, это займы на обучение.
И никаких займов никакому производителю. А потом через банковскую систему
стимулировать спрос, а не предложение. Мы концептуально расходимся с частью
партии НДП, которая выкрикивает очень популярный лозунг: «Производитель».
Зачем этот производитель, если не станет потребителя?
Почему до сих пор не разгосударствили систему пенсионной
защиты? Солидарной системы на Украине не существовало даже при Советском
Союзе в том виде, в каком она должна существовать — два работающих, один
пенсионер. У нас наоборот, были дотации союзного бюджета на содержание
Пенсионного фонда Украины. У нас сейчас 15 млн. пенсионеров и формально
28 млн. работающих. А реально — работающих или платящих налоги, где-то
19 млн. То есть, 1 на 1. Людей обрекли на вымирание. Без законодательства,
без Президента перевернуть эту систему с головы на ноги, переориентироваться
на потребителя мы не сможем.
Поэтому сейчас я даже не хочу говорить о дефиците бюджета,
профиците и т.д. К дефициту нужно готовиться. Его не может не быть. Мы
не можем так резко сократить потребление энергоресурсов. Можно, конечно,
заморозить, просто убить, еще пару миллионов населения. Тогда потребление
резко упадет где-то на 10 млрд. кубометров газа. Мы, в принципе, это и
делаем. Так как мы даем пенсионеру 60 грн. с опозданием и требуем от него
заплатить 100 грн. за отопление. И никто в бюджетной системе не поднимал
вопрос, может ли человек выжить. Нужно изъять средства у тех организаций,
которые имеют совесть закупать т.н. государственные резервы — сотни миллионов
тонн. Резервные фонды все более необходимо передавать общественным самоуправляющимся
организациям. Переход на систему самоуправления в экономике, отход от плановой
системы, которая все еще держится на госрезервах, ресурсах и т.д. будет
означать изъятие огромных средств из затрат государства. Нужен переход
от государственного патернализма в социальной системе к системе разгосударствления
и частной инициативы в системе пенсионных фондов, здравоохранения, образования
и т.д. Если мы таким образом систематизируем государственные затраты —
они будут реальными.
Огромной ошибкой на сегодня является раздробление системы
финансовых органов. Нонсенс, что у нас есть налоговая политика, таможенная
политика. Должна быть единая экономическая политика. А все другое может
быть ее инструментами. Немедленно нужно все это привести под крышу Министерства
финансов, а Минфин свести с Министерством экономики. Так как деятельность
Минэкономики сводится в основном к макропрогнозированию. Тогда у нас появится
сильная фигура министра экономики и финансов — вице-премьера, который сможет
реализовывать то, что он хочет.
ПРАВИТЕЛЬСТВО — ЭТО РАЗМЕННАЯ МОНЕТА
— Почему правительство, которое считается либеральным
или реформаторским, на ваш взгляд, до сих пор не выступило с лозунгами
наподобие бухаринского: «Обогащайтесь!»?
— Правительство в Украине — это разменная монета. Президент,
который имеет право назначать премьера и освобождать его, мог бы подписать
перед парламентом определенный контракт: что этот человек нанимается для
решения таких-то вопросов и может быть уволен в связи с тем-то и тем-то.
Парламент же подписался на год после принятия программы и не трогает правительство.
Почему Президент не дает такой гарантии? Премьер- министр, позиции его
как политической фигуры не самодостаточны вообще, так как он не избран
большинством парламента, которое и может определять политику в государстве
через исполнительную систему. В том числе диктовать и Президенту, так как
парламентское большинство представляет большинство населения. У нас же
до сих пор котируется такая характеристика как хозяйственник. Вот и Павел
Иванович был хозяйственник...
— Есть определенные феноменальные особенности таких
политиков и формирование общественного мнения?
— В свое время было популярным прийти и заявлять, что я
премьер-министр, а не политик. Это была будто защитная стена, за которой
можно было строить себя как политика. Это лукавство. Даже бригадир на строительстве
строит отношения между людьми. А это и есть политика. Если приходит премьер
и говорит что он не политик, то он не премьер. Но с другой стороны, он
вынужден так говорить, так как с одной стороны — его «хочу — озолочу, хочу
— голову снесу», а с другой — груда приспешников под названием «маленькие
олигархи». Их нельзя назвать большими, так как в нашей стране их просто
нет.
— А почему тогда такая огромная буча поднимается вокруг
вопроса наших страшных олигархов? Ведь все известно, что у нас есть люди
с деньгами, но нет таких олигархов, как, например, в России?
— Украина скупается сейчас Россией. Большинство капиталов,
которые сегодня приходят в Украину, имеют российское происхождение. С одной
стороны — это хорошо. С другой — мы должны хотя бы балансировать, не нужно
давать одним и тем же право скупать Украину. Наши так называемые олигархи
берут свои проценты с этого, как швейцары чаевые. И Россия имеет ростки
олигархического порядка. У нас, если олигархи победят, — государство падет.
Если демократия — государство состоится. А олигархи станут на свои места
и будут простыми налогоплательщиками, избирателями.
Нам сейчас нужно внимательно проанализировать на государственном
уровне, каких мы имеем собственников. У меня нет никаких иллюзий относительно
того, что если «Газпром» стал инструментом кремлевской политики, то почему
тот же «Лукойл» и другие не могут стать таким же инструментами. Поэтому,
если мы отдали, условно, НГЗ «Сибалюминию», то нужно посмотреть, чтобы
он не купил «Запорожский алюминий». Так как они его лучше закроют и будут
привозить сюда алюминий из России. А у нас сейчас самое главное — доходы
в бюджет.
— Сейчас не слышно серьезных аргументов относительно
вероятности собрать 9 млрд. грн. от приватизации.
— $500 млн. от Укртелекома, семь облэнерго — это еще $132
млн. «Ориана» и прочие. — где-то еще $100 млн. наберется. Около $700 млн..
— около 5 млрд. грн. Но это не стабильные бюджетные доходы. Их может и
не быть.
— А кроме того, стоит ли гнаться за тем, чтобы эти предприятия
сбыть и залатать дырку в бюджете такой ценой?
— Здесь я не согласен: что значит сбыть? Приобрести собственника.
Если мы продаем условно какое-то предприятие, то нужно продавать открытое
акционерное общество. С «правом первой ночи», то есть чтобы государство
могло повлиять на увеличение уставного фонда и продаж с помощью механизмов
фондового рынка. Тогда несостоятельный собственник просто утратит эту собственность.
И банк найдет другого собственника, у которого есть деньги, а значит, он
или эффективнее воровал, или работал. Воровал в тот период, когда все воровали,
а сейчас уже надо работать.
Я за то, чтобы немедленно закончить приватизацию, то есть
распродать как можно быстрее государственную собственность через конкурсы
и фондовый рынок. Но относительно стратегических объектов — государству
нужно анализировать, от кого мы все больше и больше становимся зависимыми.
Даже в области средств массовой информации.
УКРАИНСКИЙ ПОЛИТИЧЕСКИЙ КОРАБЛЬ ПЕРЕГРУЖЕН ЛЕВЫМ МЕНТАЛИТЕТОМ
— Ваши прогнозы относительно будущих парламентских выборов?
— Государство должно формировать спрос на политические
партии. А оно делает все, чтобы унизить их. Политический корабль Украины
весьма перегружен левым менталитетом. Даже те, кто мыслит себя правыми,
не являются ими, так как они не понимают либерализма в экономике. Они просто
не получали такого образования. Те разумные политические силы, которые
сейчас есть, должны говорить о создании мощной правой коалиции или партии.
В НДП я старался это сделать, но там преобладают левоцентристские, просоциалистические
взгляды. Иван Степанович Плющ когда-то привел один пример, и я понял, что
он, возможно, один из немногих, кто осознал преимущества рыночной экономики.
Когда-то Президент ругал руководителей регионов, что они не едут в колхозы,
на фермы, Иван Степанович ему заметил: «Мы что, строим порядок, когда снова
будем ездить в колхозы, и в высоких сапогах лезть в грязь, или по разрешению
частного собственника будем приезжать на его ферму, будем заходить в чистый
двор?» Это как раз и есть формирование правого менталитета, или правого
большинства, которое может тянуть вперед всю телегу украинской политики.
Инициировать это должен мощный лидер, который уже вызрел и который уже
у нас есть. Поэтому, чтобы мы в 2002 году имели большинство в парламенте,
которое может сформировать правительство и подготовить выборы нового лидера
в государстве, такое правое объединение должно состояться немедленно.
Относительно прогноза, то, я думаю, в парламент придет
пять партий — не больше. Клановые партии — Демсоюз, СДПУ(о) — это вообще
не партии. НДП, как бы ее там не склоняли, — она уже очень много пережила
соблазнов. И может стать фоном, на котором правые смогут объединяться.
— А какова по вашему прогнозу перспектива левых в парламенте?
— Левые не могут предложить ничего нового, они обречены
на вымирание — посмотрите на возраст тех людей, которые туда еще приходят.
Я думаю, что левыми для нас будут социал-демократы. Правых мы должны сформировать,
а центристов не должно быть вообще. Не бывает в политике центризма. Центристом
может быть Президент, премьер-министр в смысле тактики.
— Вы сказали, что лидер, который может возглавить правое
движение, уже появился. Не могли бы вы назвать, кто это?
— Я вижу многих, кто мог бы возглавить правое движение.
Я уже назвал И. Плюща. Е. Марчука, В. Ющенко — это государственные люди,
которые уже осознали и Украину, и будущее этой демократии. Я вижу многих
людей, которые могут возглавить и правительства новые, и парламенты.
