Бывают моменты, когда все проблемы и неурядицы просто без приглашения, как и наглая дама, неутомимо и с грохотом стучатся в твою жизнь и начинают раскрашивать ее в темные пятнышки и продолговатые, измазанные линии. Конечно, через некоторое время ненастье проходит, все становится на свои места, и все окружающие, глядя на твои достижения начинают в один голос кричать: «Wow! Какая же ты крутая!». Как вы, вероятно, уже поняли, такого мне не говорят.
Когда я рассказываю о своем графике, большинство друзей и знакомых начинают удивляться и откровенно крутить пальцем у виска. Постоянные дедлайны, обучение, изучение языков и ежедневное чтение до 5 утра не дают наслаждаться жизнью, практически хоронят полумертвую. Но это — бестолковый стереотип. Сначала я специально избегала вопросов и допросов от друзей о том, чем я занимаюсь и о чем пишу. Не знаю почему, но мне было стыдно признаться, что лучший отдых для меня — сидеть в редакции до половины первого ночи в поисках дневников любимых писателей и дочитывая Лавкрафта. В эти моменты сразу начинаешь смущаться, ведь книги в современном обществе не являются показателем или неким «индикатором крутости» (сомнительный факт, не правда ли?). Тогда мы с друзьями брали дешевое вино и делились новыми шутками и черным юмором до самого рассвета.
Странно об этом писать, но больше нелепых стереотипов о молодежи, которая постоянно в «теме» всего, имела именно я, а не окружающие. Однажды, когда Львов заливало беспощадной грозой и холодным дождем, я бродила по улицам центральной части города, в поисках хоть какого-нибудь убежища или свободной от жителей и туристов крыши. Слабая, бессильная, но довольно упрямая, я стаптывала только что купленные белые кеды об уродливо-грязные, как мне казалось, зимние лужи. Но время шло, я опаздывала на репетиторство по французскому (на которое я часто не успевала и так), и все же, начала выжимать, как тот лимон, промокший до последнего шва свитер под одной из гостиничных крыш. Возле меня тоже скрывалась от дождя очень симпатичная незнакомка. Она долго и озабоченно говорила по телефону грубым, дрожащим голосом. В то время с нее можно было писать картины: белые пряди волос нежно и игриво словно струились с мокрой головы, а ее лицо демонстрировало признаки тяжелого, экзистенциального кризиса. Через несколько минут нашу тишину нарушили мужские голоса: «Опа, Яринка! Я же говорил, что она здесь!».
Следующие полчаса были для 19-летней Ани мукой: чувствовала себя бездомной кошкой, которая прибивается из дома в дом в поисках чего-то теплого и светлого. Вот это я forever alone, сказала сама себе, и в поисках хоть каких-нибудь развлечений тихонько засела в социальные сети. Компания, будто бы не замечая моего присутствия, начала громко горланить российскую попсу. На мгновение мне показалось, что «Вите надо выйти» (современная песня поп-жанра), а мне, притом, именно в этот момент. Но махнув рукой, начала вслушиваться в их до боли смешные диалоги.
«Ты знал, что в этом отеле, наверное, останавливались Монатик, «Время и Стекло», да сам Потап, наверное, тоже!
— Да наверное да! А прикинь, мы тут сейчас с тобой футболки сушим! ».
В тот момент все же решилась к ним подойти. Я долго смущалась и пыталась как можно лучше влиться в компанию, постоянно шутя и болтая о всякой ахинее. Я спросила, знали ли они о том, что по лестнице, которая «имеет честь» сегодня оберегать от ливня наши рюкзаки, шли люди, которые действительно меняли этот мир. Фигуры, которые в свое время многое создали, открыли и написали. Я долго рассказывала сверстникам об Оноре де Бальзаке, Франко, Штраусе, Сенкевиче, Пилсудском, Гагарине и Жане-Поле Сартре. К моему удивлению, компания внимательно слушала все рассказы и настоящие жизненные драмы, которые были у каждого из круга этих мыслящих, гениальных и выдающихся людей. Трое молодых наперегонки начали рассказывать о том, как и когда они впервые прикоснулись к глубокому слову Бальзака, долго спорили о «Тошноте» Сартра, и довольно интересно объясняли что к чему в чтиве польского прозаика.
Так мы проговорили около 40 минут, пока не закончился дождь, и на землю не упала последняя небесная капля. Жак Фреско когда-то говорил о том, что Герберт Уэллс очень разочаровался в людях, потому что думал, что мы придем к более научному обществу, чем сегодняшнее. Но не мир ранил его, а то, что он от него ожидал. Уэллс считал, что люди больше потянутся к науке, и меньше — к метафизике. Он думал, что система будет накапливать знания, и найдет новое, правильное направление. Однако то, что действительно приносило ему боль — собственные ожидания. Сегодня я тоже на них прогорела. Не в первый раз.
Развенчивание очередных стереотипов, «не правильные» ожидания и приятный разговор — как антидепрессант прошлого, холодного вечера. С уверенностью могу сказать, что мы — современная молодежь, иногда можем ответить на вопрос, кто такой Антуан Рокантен. Но, к сожалению, сегодня сложно даже представить, что было время, когда интеллектуалы, а не кинозвезды, представляли собой кумиров толпы. Парадокс? Да! Поэтому сегодня, как никогда, чрезвычайно важно продвигать тяжелые интеллектуальные массивы в общество, помочь тем, кто в этом нуждается, не отругать, а научить. Не захватить, а отдать, не показать кулак, а протянуть ладонь, не спрятать, а поделиться, не говорить, а слушать, не разорвать, — а обнять. Тогда, возможно, наши телеканалы и социальные сети начнут взрываться умными, инакомыслящими фигурами. И Витя, наконец, «выйдет», раз и навсегда.
