Сходить впервые в жизни в Верховную Раду - это, по сути, то же самое, что впервые посетить Париж: предварительно обязательно найдутся авторитетные источники, убеждающие не ехать, потому что там дико, скучно, грязно и вообще смотреть не на что. Но когда вам вменяют такие штуки, знайте, что после посещения, когда все увидите собственными глазами, у вас будет один единственный, но бесспорный и наиболее убедительный контраргумент: я там был. А вы?
Те, кто вас отговаривал, конечно, окажутся частично правы: в холлах не пахнет безграничной властью - скорее нафталином советского прошлого и слоем пыли, бережно окутавшим давно не чищенные люстры. В сессионном зале, несмотря на ожидания и наивные надежды, не кипит честная и вдохновенная работа слуг народа. И вода в кулере - в обычных себе пластиковых стаканах - никакого особого пафоса, никакого удовлетворения разгоряченных телевизионным экраном фантазий доверчивых граждан. Но ...
Начнем с самого начала. Длинный, чтобы произвести впечатление важности огражденного от всего города рабочего места парламентариев, но довольно низкий, что символизирует показную близость власти к народу, кованый забор - первая преграда, которую встречает ваше желание осчастливить политиков своим визитом. Здесь и бдительный охранник, не пренебрегающий своим долгом проверить ваше приглашение и документ, удостоверяющий личность. Наиболее убедительным, конечно, является паспорт, но особенно рискованные (вроде меня), невнимательные (тоже я) или безответственные (тоже немного я), которые не имеют привычки носить с собой паспорт в подобные учреждения, пройдут и по пропуску газеты «День», скромно воспользовавшись отблеском доброй славы этого всюду известного издания. Далее на входе - новое испытание, по содержанию такое же, однако охранники еще более бдительны и все менее демократичны (NB: забудьте о народовластии в парламенте!), а может - менее образованные или с неким предубеждением относящиеся к нашему изданию, поскольку пропуск «Дня», мол, и паспорт - не взаимозаменяемые вещи. А если человек идентифицирует себя только как журналист, а его профессиональное существо считает фотографию и прописку лишними и соответственно абсолютно неважными элементами образа - как быть? Впрочем, впоследствии подвергаются уговорам, прячут показную настороженность, на всякий случай ищут взрывные устройства в вашей сумке, не находят, улыбаются и - пропускают.
Ступаете по мраморной лестнице с ковровым покрытием - неспешно, взвешенно и решительно: так каждое утро ходят на работу четыреста пятьдесят народных избранников. Невольно думаете, сколько платят на рабочих местах, по дороге в которым нужно преодолевать такие лестницы... Потом отбрасываете подобные мысли и попадаете на второй этаж, где вас поджидает очередной охранник, который с большой охотой проверяет документы, будто он первый, кому поручена такая ответственная миссия. На втором этаже – всюду классическая советскаястенно-потолочная живопись: не знаю, насколько это изысканный фон для создания новой истории двадцатипятилетнего независимого государства.
Наиболее интересна атмосфера в кулуарах. Сюда выманивают своих жертв на откровенные разговоры те, кто считают своим долгом нести беспристрастные факты и информацию в массы, или те, кто по крайней мере знает, как включить и куда направить камеру или как правильно держать в руке микрофон и ставить уместные вопросы. Здесь все действительно так, как рассказывают и показывают по телевидению: наиболее известные политики сразу оказываются в горячей точке журналистского скопления, окруженные микрофонами, уместными и не очень вопросами и вниманием. Менее интересные, по мнению представителей медиа, скромно общаются между собой или не менее эмоционально что-то кому-то аргументированно доказывают - не для камер. Не могу объяснить, откуда это ощущение, но оно присутствует: почему-то становится немного приятно от частичной причастности к этому шумному действу. Словно чувствуешь себя на мгновение реальным журналистом и знаешь, что тебе открыт путь даже туда, где за всю жизнь могут никогда не побывать люди других, не менее важных и не менее популярных профессий. Особенно, когда видишь лицо не телевизионных, а недавних реальных знакомых (встретили Игоря Луценко, нашего гостя, побывавшего в ЛШЖ на этой неделе).
Дальше сюжет обостряется, на носу - кульминация действа. В четвертый раз показываете пропуск «Дня» вместо паспорта, вежливо уговариваете охранника и - о чудо! - оказываетесь в сессионном зале, так сказать «под куполом». Я довольно скупой на эмоции человек, но, признаюсь, здесь ощущения меня буквально переполнили. По сути, в зале ничего нет особенного: тот же купол, и та же люстра, такая же трибуна, как показывают на телеканале «Рада». Только депутатов, на самом деле, мало, оправдание: последний рабочий день перед каникулами, и парламент одиноко будет ждать народных избирателей только в сентябре. Невольно вспоминаю своих родителей, которые перед отпуском допоздна засиживаются на работе, чтобы успеть завершить все и только тогда идти на заслуженный отдых. Возможно, аналогия совершенно неудачная, а депутаты работают оперативно, подавая таким образом пример добросовестного труда всей стране, поэтому не заслуживают мой клеветы. Впрочем, здесь все: и само помещение, и атмосфера в нем, и ассоциации, мысли, на которые оно настраивает, - с налетом власти. И трудно разграничить понятия: есть ли в этом подлинное величие или только мания величия. Должно ли это быть настолько ощутимым в парламенте демократического государства, где народ имеет полное право быть главным источником этой власти? Но, собственно, поэтому здесь как-то по-особенному. А «Конституция у нас все равно для приезжих», - сказав это, Левко Лукьяненко попал в нашу болезненную точку.
Не скажу, что я осталась разочарованной - видимо, потому, что никогда и не думала попасть сюда и особых надежд на этот визит не возлагала. Но из всех использованных возможностей нужно делать для себя определенные выводы, даже не как журналист - просто как гражданин. Наша Верховная Рада - это фактически срез, на котором в общих чертах обозначены структура украинской системы власти, преференции украинского населения и уровень профессионализма парламента. Тут хочешь не хочешь, а сравнишь: чем Верховная Рада восьмого созыва существенно отличается от УЦР в 1917 году? «Не смена лиц у власти, а изменение системы власти и поиск инструментариев для изменения этой системы», - предсказывала О. Забужко. Лица время от времени меняются, но также есть место для дилетантов.
