«Это невероятно — видеть, что такое большое количество из вас заинтересовано журналистикой. Кое-кто еще думает над этим, но будьте уверены, оно того достойно...» — такими словами 14 юных журналисток Летней школы газеты «День» поприветствовал международный корреспондент редакции The Washington Post Кит Ричбург. Американец не только рассказал о своем опыте обозревателя вооруженных конфликтов в опаснейших точках планеты, к примеру, Ирака, Сомали, Руанды и тому подобное, но и раскрыл секреты успеха и поделился важными деталями работы журналиста.
«Я СМОГ УЗНАТЬ БОЛЬШЕ О ВАШЕЙ СТРАНЕ»
— Я никогда раньше не был в Украине и то, что я смог приехать и узнать немного больше о вашей стране, стало причиной того, почему я принял приглашение. Я был поблизости в 2004, когда посещал Венгрию, незадолго до ее присоединения к Европейскому Союзу. Я писал материал для The Washington Post о том, как Венгрия собиралась укрепить свою границу с Украиной после вступления в ЕС. Я был по ту сторону границы и интервьюировал украинцев венгерского происхождения, которые перебирались с одной стороны на другую на работу. Они были очень взволнованы, что после того, как Венгрия станет членом союза, их права будут притесняться. Благодаря той истории я смог увидеть видимые тенденции экономической бездны между разными восточноевропейскими странами. Как и большинство, я следил за Помаранчевой революцией. Я прослеживал за ходом войны, которая вспыхнула на востоке, за вторжением в Крым и его аннексией. В международном медиапространстве очень мало новостей относительно Украины. В течение последних нескольких дней моего пребывания здесь, я заметил, что война все еще продолжается, она все еще достаточно жестокая. Хотя если просмотреть The Washington Post, The New York Times, Wall Street Journal или, допустим, CNN, BBC, мы уже не увидим там никаких новостей. Поощрение освещения чего-то, что происходит в восточной части Украины — одно из важных заданий, которые стоят передо мной во время этой поездки. Учитывая те события, которые произошли в 2014 году, а именно Революция Достоинства, многие из нас могут считать, что вы уже являетесь демократическими и что вы уже сделали все возможное. Я освещал много событий в странах, которые прошли этот путь — от диктатуры к демократии, и за многие годы я понял, что обретение этого — длительный процесс, над которым нужно работать. Ведь все может легко исчезнуть, если люди не будут постоянно настороже. Это невероятно — видеть, что такое большое количество из вас заинтересовано журналистикой. Кое-кто еще думает над этим, но будьте уверены, оно того достойно. Замечательно, что кому-то из вас близкое право, потому что оно касательное с журналистикой. Я работал на The Washington Post 33 года и рядом со мной в коллективе были юристы. После завершения работы я руковожу кафедрой журналистики в университете Гонконга. Там мы имеем программу для бакалавров и магистров для получения высшего профессионального образования журналиста. Одним из обязательных курсов на протяжении учебы есть курс, который называется «медиа-правом» под руководством юриста-журналиста. Очень важно понимать, какие права имеет медийщик, те права, которые его защищают, и то, как вообще построено право. Не думайте, что вы должны выбирать между журналистикой и юриспруденцией или любой другой специальностью, вы можете быть профи в каких-то обоих сразу. Нужно просто определиться.
«НИКТО НЕ МОЖЕТ ЗАСТАВИТЬ ЛЮДЕЙ ЧУВСТВОВАТЬ СЕБЯ БОЛЕЕ ПАТРИОТИЧЕСКИМИ, ЧЕМ НУЖНО»
Яна ХРОМЯК, Киевский университет имени Бориса Гринченко:
— Неделю тому назад в своем Твиттере Вы опубликовали собственную статью в The Washington Post, где освещаете вопрос Гонконга и Китая. Какова ваша оценка процесса деколонизации и возможно ли такое «одна страна — две системы», как Вы написали в своей статье.
— В случае Гонконга и Китая двухсистемный подход работает, хотя не так отлично, как это планировалось. Большой коммунистической стране было необычно принять маленький либеральный капиталистический город. Коммунистическое правительство Китая дало слово сохранить систему надолго. И чем больше времени проходило, тем больше власть Пекина пыталась взять контроль в свои руки. Названием, к которому все пришли, стала «одна страна — две системы». Проблема заключается в том, что после 21 года возвращения Гонконга в состав материкового Китая Пекин больше заинтересован именно в «одной стране», а вот жители Гонконга отдают преимущество «двум системам». Пекинцы пытаются в настоящий момент заставить гонконгцев чувствовать большой патриотизм относительно Китая. Они даже пытались внедрить закон или правило, которое заставляло бы народ Гонконга вставать во время китайского гимна, или закон, который давал бы право арестовывать людей, демонстрировавших неуважение к китайскому национальному флагу. Правление даже пыталось изменить некоторые факты в школьных учебниках истории. Например, что-то по типу «Гонконг был передан Китаю» на «Гонконг вернули на родину». Учитывая это все многие люди вашего возраста постепенно становятся негативно настроенными относительно Китая, и чем больше он пытается диктовать свои правила патриотизма, тем больше люди оказывают сопротивление и выражают желание к независимости. После проведенного исследования мы определили, что население Гонконга до 30 лет не довольно своим китайским гражданством. Да и вообще большинство молодежи выступает за независимость. Из этого всего я понял для себя, что никто не может заставить людей чувствовать себя больше патриотическими, чем нужно. Мне не известно, существует ли такая ситуация в Украине, и это уже совсем другая история.
«ДАЖЕ ЕСЛИ МАМА ГОВОРИТ ВАМ, ЧТО ОНА ВАС ЛЮБИТ, ПРОВЕРЬТЕ. БУДЬТЕ СКЕПТИКАМИ»
Ольга КРЫСА, Львовский национальный университет имени Ивана Франко:
— Как вам удавалось, находясь в зоне конфликта, не только передавать информацию, но и проверять ее на достоверность?
— Это очень серьезный и значимый вопрос. Освещение конфликтов — одна из важнейших вещей, которые делает журналист. Медиапространство может играть значительную роль в поступи или решении конфликта. Считается, что журналистика в определенной степени является позитивным фактором в решении не только того же конфликта, но и постконфликтных ситуаций. Одним из самых весомых заданий медийщика во время освещения военных столкновений является защита собственной безопасности. Смерть — не и слава, которая вам нужна. Я работал международным корреспондентом в The Washington Post в течение трех лет во время войны в Ираке. Каждую ночь я засыпал со страхом, что кто-то из моих может быть в опасности. Когда я только начинал свою репортерскую работу, редактор сказал мне: «Твое задание — дать мощный материал. Его у тебя не будет, если ты будешь мертв. Заботься о себе...». К тому же в журналистике существует такая поговорка о том, что правда часто является самой первой жертвой во время войны. Каждая сторона конфликта будет пытаться манипулировать вами. Вам, как журналистам, которые освещают конфликт, нужно отыскать правду, где бы она ни была. Это будет трудно, потому что столкновения всегда запутаны. Также вам следует запомнить, что нужно найти определенный баланс между тем, что нужно вам как медийщику, и тем, что нужно хранить в секрете военным. «Милитарный» — в принципе «секретный». Часто военные не хотят разглашать публично свои планы заранее. Как журналист вы должны быть очень осторожным для того, чтобы не создавать для солдат опасность информацией, поданной в мир. Еще одно — если вы визуалист с камерой, вы часто можете только усилить конфликт. К примеру, я был в Афганистане во время бомбовых атак и взрывов. Это именно то, на чем всегда сфокусированный объектив. Люди из внешнего мира просто смотрят на картинку, которая транслируется на телевидении, и считают, что вся страна там охвачена пламенем. Однако часто бывает так, что это лишь маленькая часть того, что происходит на месте событий. Возможно, в 95% какого-то города, например, население абсолютно мирно живет и спокойно ходит за покупками. Это то, что я называю «говорить правду». Понимаете, жизнь вне конфликта в стране — это также ваша история, ваш материал. Также вы должны запомнить, что как журналисты, освещающие военные столкновения, вы имеете огромное влияние на формирование общественного мнения. Большинство не находится там, поэтому все, что они знают, они видят в ваших репортажах. Вам нужно быть более чем осторожными. Последнее, что я бы вам посоветовал, как журналистам в горячих точках — собирайте столько фактов и доказательств, сколько сможете. Ваш материал может быть использован позже, если будут нарушены любые права. Это разговоры с беженцами, очевидцами, жертвами. Здесь опять же будьте осторожными, потому что каждая сторона конфликта будет пытаться манипулировать вами. Из-за того, что в мире множество фальшивых новостей, мы не знаем, где правда, а где ложь. Работа журналиста — быть скептиком, всегда задавать вопросы, даже если кто-то может убедить вас в правдивости поданного. Вы можете это проверить. Всегда пытайтесь получить другое, еще один источник. Я часто повторяю молодым журналистам: «Даже если мама говорит вам, что она вас любит, проверьте. Будьте скептиками».
«НАИЛУЧШЕЙ ЗАЩИТОЙ БЫЛО ПОКАЗАТЬ, ЧТО Я — НЕ УГРОЗА»
Андриана БИЛА, Киевский национальный университет имени Тараса Шевченко:
— Вы неоднократно были финалистом Пулитцеровской премии за ваши репортажи в Сомали. Что вы можете сказать о стиле своих репортажей, как их правильно писать, сталкиваясь с такими непростыми локациями мира? Потому что украинские репортажи начали развиваться совсем недавно, это связано с нашим конфликтом на востоке.
— Сомали было и все еще остается одним из наиболее опасных мест мира. Разница между конфликтом там и большинством других заключалась в том, что в Сомали нет правительства. Зато все правление принадлежит разным этническим группам и племенам, которые контролируют окружающие районы. Поэтому как журналисту мне приходилось разбираться в том, «кто и кем». К тому же мне нужны были охранники, это было единственное место, где они сопровождали меня из аэропорта до гостиницы, а также по стране. Мне повезло работать на крупную организацию The Washington Post, которая обеспечивала нас защитным снаряжениям, бронежилетами, шлемами и тому подобное, которые я в большинстве случаев не использовал. Я всегда считал, что моей наилучшей защитой было показать, что я не угроза, потому я одевал обычные вещи. Из-за цвета моей кожи многие люди считали меня сомалийцем. Были похожие случаи в Ираке, когда женщины-журналисты одевали мусульманскую одежду и так же легко передвигались по улицам. В конфликтной зоне на востоке ваши военные все еще контролируют некоторые территории, потому вы можете получить некоторую информацию и попросить провести вас на передовую, условно говоря. В то время в Сомали ты лишь сотрудничаешь с близлежащими «бандами», которые вовсе не похожие на организованных военных. Конфликтные зоны в Украине и Сомали абсолютно разные. Хотя я все еще считаю обе опасными, они опасны разным образом.
«ПРОСЫПАЙТЕСЬ РАНО И ВСЕГДА НОСИТЕ С СОБОЙ ПАСПОРТ»
Владислава ШЕВЧЕНКО, Национальный университет «Киево-Могилянская академия»:
— Впервые получив опыт военного корреспондента, в одном из интервью вы говорили, что вы получили, когда сами пришли к газете с действительным паспортом. Вы увидели новость утром о ситуации в Гаити и у Вас сразу возникло желание поехать туда?
— Я не считаю себя военным журналистом, я был обычным репортером, который оказался в местах вооруженных столкновений. Я люблю писать истории для людей о них же самих, а не о конфликтах. К сожалению, в настоящий момент мир наполнен опасностями. Поэтому если ты «в мире», то вынужден освещать похожие темы. Именно из-за этого вам необходимо знать некоторые меры безопасности, даже если вы не планируете быть военным репортером. Когда я был в Африке, то сам выбрал исследование Руанды и Сомали, потому что знал, что истории о них станут чрезвычайно важными в международном плане. Хотя я не хотел писать об Африке лишь как о зоне конфликта, я осознавал, что не идеально выполню свою работу, если не сосредоточусь на этом. Западные СМИ часто критикуют за недостаточное освещение геноцида в Руанде. Это случилось потому, что во время этой ужасной трагедии Южная Африка выбирала себе президента, которым стал Нельсон Мандела. Журналисты должны были выбирать между освещением хороших позитивных новостей или ужасающей катастрофы. Корреспонденты в Украине должны выбирать между репортажем с места боевых действий и рассказами о развитии и демократии. Поэтому работа международного корреспондента является достаточно сложной. Я очень хотел быть им. Интересный факт о журналистах — они не встают рано утром. Если вы приходите в редакцию первым, вы имеете широкий выбор заданий. Когда я узнал о бунте на Гаити, я осознавал, что там на месте нет ни одного корреспондента из The Washington Post, а я был в этом очень заинтересован. Я специально пришел в редакцию до 9 утра. Когда в офисе появился первый редактор, он начал просматривать утренние новости. Вдруг, заметив беспорядок на Гаити, он начал искать кого-то с действительным паспортом и знанием французского. Никого, кроме меня, в комнате не было. Не зная ни моего имени, ни уровня моего французского, редактор поручил Гаити мне. Вот вам урок: просыпайтесь рано и всегда носите с собой паспорт.
«ЖУРНАЛИСТ ДОЛЖЕН НЕСТИ ОПРЕДЕЛЕННУЮ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ»
Юлия ДОВГАЙЧУК, Киевский национальный университет имени Тараса Шевченко:
— Все помнят теракты 2015 года в редакции французской газеты Charlie Hebdo. На редакцию напали после того, как они опубликовали карикатуру на одного из глав группировки ИГИЛ. Также на ислам и пророк Магомета. Где заканчивается свобода слова и может ли журналист говорить обо всем, невзирая на позицию других?
— Интересный и сложный вопрос. Я воспринял ситуацию с убийством людей из-за таких публикаций очень лично потому, что я начинал свою журналистскую карьеру как карикатурист. Я рисовал для университетской газеты в Мичигане. К тому же я жил в Париже за несколько кварталов от офиса Charlie Hebdo. Я был международным редактором The Washington Post в Вашингтоне, потому помню еще и обнародование этих же карикатур в датской газете в 2005 или 2006. Мне необходимо было решить, поместить ли их в нашей газете из солидарности. Шел длинный спор, однако я решил не публиковать это по нескольким причинам: я был напуган и не хотел рисковать жизнями моих коллег, а также просто считал картинки достаточно обидчивыми относительно мусульманской религии. Да, я за свободу слова, но также я считаю, что журналист должен нести определенную ответственность и понимать чувство людей. Например, я бы никогда не поехал в Таиланд, чтобы презирать тамошнего короля, или в Германию, чтобы шутить о нацистах. Даже учитывая тот факт, что я имею право так делать из-за свободы слова. Та же ситуация с Украиной и Голодомором, над чем не стоит шутить. Это касается элементарного уважения.
СЛУЧАЙ С ДЮРАНТИ — «ЭТО БЫЛ ПЕРИОД В ЖУРНАЛИСТИКЕ, КОТОРОГО СТОИТ СТЫДИТЬСЯ»
Эвелина КОТЛЯРОВА, Киевский национальный университет имени Тараса Шевченко:
— Слышали ли вы историю о Волтере Дюранти, журналисте The New York Times? Он известен тем, что брал интервью у Иосифа Сталина, и в 1931 году писал репортажи из СССР, за это получил Пулитцеровскую премию. Как вы относитесь к тому, что он отрицал Голодомор в Украине?
— Мне кажется, The New York Times попросил Пулитцеровский комитет забрать награду назад. Это был период в журналистике, которого стоит стыдиться. С другой стороны, я думаю, что на протяжении того времени было много других, например, британский журналист Гарет Джонс, которые писали о Голодоморе. К сожалению, они не получили признания, которое заслужили, при жизни. Мы говорим об исследовании конфликтов, где вам нужно писать правдивые репортажи, которые могут быть раскритикованы при вашей жизни, однако правда рано или поздно победит. Я помню, после освещения конфликтов в Камбодже, многие говорили о том, что не там не было никакого геноцида, или даже о том, что журналисты преувеличили в своих репортажах. Позже оказалось, что мы писали правду. Даже в настоящий момент в Китае существует тенденция считать, что медийщики слишком критично относятся к китайскому правительству, потому что публикуют слишком много материала о нарушении прав человека, утверждая, что все не так плохо. Поверьте, это — нормально. Вам же следует выслушать эти мысли, но продолжить писать правду, которая рано или поздно подтвердится, как в случае с Голодомором.
«РОЛЬ МЕДИА МЕНЯЕТСЯ»
Ю. Д.: — Дональд Трамп очень часто высказывается, что американские СМИ распространяют фейковые новости, некоторые медиа он даже называет врагами общества. Почему президент так упрямо критикует американские СМИ?
— Раньше отношения медиа и Белого Дома в США были намного более напряженными. Президент Никсон имел список врагов включительно с журналистами. Он следил за ними с помощью тактики проверки уплаты налогов. Специально обученные люди врывались в дома демократических медийщиков для сбора информации против. Когда я встречаю тех, кто утверждает, что отношения прессы и правительства сейчас плохие, как никогда, я спешу отрицать, так как помню намного худшие. СМИ выжили и живут достаточно хорошо. Все это естественно, так даже должно быть, небольшое давление. В свое время я путешествовал по местам, пресса которых жестко контролировалась. Например, в Восточной Азии меня часто задерживали представители правоохранительных органов из-за того, что они не хотели, чтобы я выполнял свою работу. Однажды я был арестован в Индонезии. К счастью, я имел возможность позвонить в посольство Америки и меня вытянули.
Мыкола СИРУК:
— Легко ли медиасфере в настоящий момент существовать из 4-й власти, когда тот или иной коммуникатор может использовать Твиттер для общения с народом напрямую?
— Это большая проблема в целом в мире, то, что мировые лидеры и правительство могут использовать сегодня социальные сети, Твиттер, Фейсбук, чтобы общаться с людьми напрямую. Похоже на то, что СМИ им больше не нужны. Так не только в США, так везде. Роль медиа меняется. Хотя используя СМИ, вы все еще можете проверить факты, вернуться и удостовериться, что тот или иной правительственный лидер говорит правду.
О. К.: — В настоящий момент многие говорят, что с активным развитием социальных сетей и Интернета прессу ожидает смерть. Каково ваше мнение относительно этого и есть ли место печатным СМИ в будущем?
— Они уже вымирают. Однако журналистика все еще справляется очень хорошо. Люди до сих пор читают истории. Просто на гаджетах вместо бумаги. Согласитесь, это более удобный способ получения информации, которая остается в сущности той же. Медиа работают даже лучше в настоящий момент, потому что полет исследований значительно больше, благодаря Google и социальным сетям. Я могу читать новости со всего мира на своем смартфоне. Конечно, не стоит забывать о пожилых людях, которые отдают предпочтение бумажным средствам, но таков мир, мы должны привыкать к новым технологиям.
Летняя школа журналистики проходит при поддержке Центра информации и документации НАТО в Украине
