Глубоко разочарованные политикой администрации Буша, многие люди и правительства в Европе надеются на фундаментальные изменения в американской внешней политике после грядущих президентских выборов. Но необходимо политическое чудо среднего размера для того, чтобы эти надежды не были обмануты, а такое чудо не произойдет — кого бы ни избрали.
Администрация Буша совершила многочисленные грубые ошибки во внешней политике с далеко идущими последствиями. Но Буш как не изобретал американскую односторонность, так и не инициировал трансатлантический раскол между Соединенными Штатами и Европой. Безусловно, Буш укрепил обе тенденции, но их реальные причины лежат в объективных исторических факторах, а именно в том, что Америка была единственной мировой державой с 1989 года, и в напущенной на себя слабости Европы. До тех пор, пока Америка остается единственной мировой державой, следующий президент США или будет не в состоянии, или не захочет изменить основную структуру внешней политики Америки.
Конечно же, будет важно, кто победит на президентских выборах: кандидат, который (предположительно) продолжит внешнюю политику Буша, или кто-то, кто готов к новому этапу. В первом случае трансатлантический раскол значительно углубится. Еще четыре года или даже восемь лет американской политики а ля Буш нанесли бы такой вред сущности Трансатлантического союза, что под угрозу было бы поставлено само его существование.
Но если следующий президент Америки выступит за новое направление, внешняя политика США может вновь стать более многосторонней, более сосредоточенной на международных организациях и союзах и готовой привести соотношение между военной силой и дипломатией назад, в рамки его исторических пропорций. Это хорошие новости.
Плохие новости состоят в том, что даже при таких благоприятных условиях США, будучи мировой державой, не откажутся от своей политики «свободной руки» или не забудут свою силу и свои претензии на превосходство среди наций.
Другая часть плохих (или хороших?) новостей заключается в том, что более многосторонняя американская политика усилит давление на европейцев, чтобы они взяли на себя больше ответственности за международное урегулирование кризисов и разрешение конфликтов — в Афганистане, Иране, Ираке, на Ближнем Востоке, в Закавказье и России и в отношении будущего Турции. К этой общей программе работы европейцы должны добавить Африку, изменение климата и реформу ООН и мировой системы торговли.
В течение долгого времени Европа недооценивала свой вес и свою важность. Геополитический, экономический и социальный вес Европы весьма очевиден. Но интеграция интересов суверенных государств Европы посредством общих учреждений тоже могла бы стать примером для большой части мира.
В частности, то, как Европа в процессе своего расширения планировала добиться прочного мира на всем континенте и способствовала развитию, объединяя целые экономические системы, государства и общества внутри своей институциональной структуры, могло бы стать образцом для формирования объединенного мирового порядка в XXI веке.
Эта современная, прогрессивная и мирная модель является уникальной и превосходит все другие, существующие в настоящее время подходы к фундаментальным вопросам политического порядка.
Но «могло бы» — не означает «будет». Глобальное влияние Европы является слабым из-за ее внутренних ссор и недостатка единства, которые делают Европейский Союз слабым и ограничивают его способность действовать. Объективно сильный, субъективно слабовольный — именно так можно описать состояние ЕС в настоящее время.
Текущий момент американской слабости совпадает с существенно изменившейся международной политической обстановкой, определяемой в значительной степени пределами власти США, бездейственностью Европы и появлением новых глобальных гигантов, таких как Китай и Индия.
В свете этих событий неужели все еще есть смысл говорить о «Западе»? Я считаю, что есть, больше чем когда-либо, потому что раскол между Европой и Америкой делает обе стороны существенно более слабыми в глобальном отношении.
Одностороннее натяжение американской власти предлагает шанс для нового начала в американо- европейских отношениях. Америка больше, чем в прошлом, будет зависеть от сильных партнеров и стремиться к такому партнерству.
Так что, чего ждут европейцы? Почему бы сейчас не начать преодолевать традиционную напряженность между НАТО и ЕС — тем более, когда французская политика по отношению к НАТО при президенте Николя Саркози продвигается в правильном направлении? Регулярное взаимное присутствие Генерального секретаря НАТО и главы внешней политики ЕС в советах обеих организаций не требует много времени и усилий.
Почему бы не начать консультации между США и ЕС на высоком политическом уровне (чтобы Генеральный секретарь НАТО участвовал в вопросах безопасности) — например, приглашая госсекретаря США и других членов администрации, таких как министр финансов или администратор управления по охране окружающей среды, несколько раз в год присутствовать на соответствующих заседаниях Совета Европы? Почему бы не организовывать стандартные ежегодные встречи между Советом Европы и президентом США?
Периодические встречи между соответствующими комитетами Конгресса США и Европейского парламента также были бы очень важными, поскольку в конечном счете оба органа должны будут ратифицировать любые международные соглашения. Судьба Киотского протокола должна стать уроком для всех сторон, имеющих к этому отношение. Для таких консультаций между США и ЕС не потребуется никаких новых соглашений, так что они могут начаться без каких-либо дальнейших предварительных переговоров.
Безусловно только одно — то, что европейцы могут вынести для себя из американской избирательной кампании уже сейчас: при внешней политике США с более многосторонней направленностью Европа не будет «удобно ехать» в зоне американского мирового политического пониженного давления на протяжении долгого времени. И это хорошо. Новая трансатлантическая формула должна быть лучше, скажем, в принятии решений, в обмен на большую долю ответственности.
Йошка ФИШЕР — министр иностранных дел и вице-канцлер Германии с 1998 по 2005 годы, почти 20 лет возглавлял Партию зеленых Германии.
