Конечно же, можно строить изощренные геостратегические конструкции, полагая, что Запад осознанно намеревается спроецировать их на мировое сообщество, формируя некий разумный глобальный мировой порядок. Однако это, похоже, только очередная иллюзия, реальная разве только в том, что «новый порядок» действительно формируется, но только сам по себе с учетом новых реалий. А они-то и состоят в том, что высшую ценность приобрело необузданное желание «сильного», мощь которого базируется на технике и отточенности технологий.
Разум, благодаря которому была создана вся эта технологическая мощь, оказался заложником своего же технократического детища, которое, в свою очередь, плотно опекается чувством жажды власти. С одной стороны, сознание подпало под гипноз «величия» собственной технической мощи, с другой, его морально-нравственная составляющая и способность к осознанию пагубных последствий технократии подавляется и блокируется.
В речах главных вдохновителей и адептов войны — заезженная пластинка с механически повторяющимися словесными формулами и уже малозначимыми заклинаниями: «права человека, западные ценности, либерализм, демократия и т.п.». Одновременно поражает безжизненность и напыщенность поведения, неестественная экзальтированность эмоций и пр.
Помутнение сознания в условиях активного проявления желаний, прежде всего привело к вскрытию глубин коллективного подсознательного, заложенных в нем социокультурных стереотипов и архетипов.
«Сон разума рождает чудовищ». Тема офортов великого испанского художника Гойи из серии «Капричос» — вот новое бытие Европы. По иронии судьбы эти двухсотлетние картины, похоже, теперь уже «посещают» нового «великого инквизитора» — испанца Хавьера Солану. Возможно, в этом и кроется разгадка причин нынешней бессонницы Генсека Альянса.
Глупость акции бомбардировок наиболее рельефно проявляется в их «непредвиденных» последствиях. Предсказуемым образом они отозвались разве что в Западной Европе да Соединенных Штатах — о евро и перспективах евроинтеграции предпочитают и не вспоминать, да и Западноевропейский Союз тихо почил, но зато стремительно рванули вверх фондовые индексы и ассигнования на военные и военно-промышленные нужды.
«Срезонировал» Ельцин, стремясь принудить Госдуму к «мирному сосуществованию» путем точечного «бомбометания» по правительству Примакова. После совещания «узкого круга» членов СБ на свет появилось заявление о готовности России выйти из переговорного процесса по Югославии. Хотя это больше похоже на игру, но тем не менее Запад получил еще одну «головную боль» (пусть и в рамках «управляемого хаоса»).
Но Балканы упорствуют. Демонизировать Милошевича не удается, а поведение сербов и впрямь прямая противоположность тому, как учат в Америке вести себя при налетах — немедленно покориться грабителю и позволить ему выпотрошить содержимое карманов и кошельков.
Ввязавшись в войну, западные лидеры автоматически стали заложниками некой «третьей силы» — ястребов войны. Это, похоже, и станет основной «занозой» Клинтона, Соланы иже с ними. С бомбардировки китайского посольства (а это дело тех самых «третьих») фактически начал раскручиваться молох мировой войны, в свете чего ядерные программы Индии и Пакистана — детские шалости.
Учитывая изложенное, приоритетность решаемых миротворческих задач на сегодня все отчетливее приобретает следующую конфигурацию:
1. Искать пути согласования действий ядерных государств в интересах избежания возникновения нештатных ситуаций, вероятность которых в условиях продолжающихся ракетно-бомбовых ударов только возрастает. Осознание реальности мировой опасности может одновременно и составить реальный базис для прекращения дальнейшей эскалации Балканской войны. Вспоминается в этой связи мнение Рональда Рейгана, высказанное в разгар войны «холодной», смысл которого заключался в том, что перед угрозой покорения землян космическими пришельцами американцы и русские быстро бы нашли пути объединения своих оборонительных усилий.
2. Не допустить раскола между православной и мусульманской цивилизациями, к чему Запад прикладывает немало усилий. Необходимо понимать, что и Афганистан, и Чечня, и Югославия — звенья одной цепи, обозначающей намерения возбудить войны религиозного типа — самые непримиримые и жестокие. А тлеющий конфликт в рамках самого Альянса между православной Грецией и «пропитанной» духом мусульманства Турцией скорее всего является своеобразным полигоном для отработки технологии межцивилизационных войн. В свете этого легче понять то, почему события вокруг ситуации в Косово породили такие резонансные отклики: именно «мусульманские» субъекты РФ оперативно отреагировали в форме категорического неприятия союза с Югославией; казанские татары в ответ на запись русских волонтеров заявили о готовности направлять татарских добровольцев для Армии освобождения Косово; крымские татары с началом натовской агрессии обратились в Совет Европы, откровенно указывая на то, что «ситуация в Крыму все более приближается к ситуации, взорвавшей Косово», а в последнее время и непосредственно приступили к реализации акций, направленных на создание национальной автономии, выявляя готовность «победить или умереть» (знакомый сценарий).
3. Максимально отдалить военных (натовских, югославских, российских, китайских и пр.) от рычагов принятия решений по вопросам войны и мира. Балканская война стимулировала высвобождение всей той агрессивности, которая культивировалась и копилась в течение «холодной» войны. Крушение СССР и Варшавского договора, как оказалось, проблемы не сняли — уж больно много накопилось оружия, срок годности которого истекает, и не апробированных в действии боевых приемов. Да и кулаки чешутся… Если всему этому дать выход — война окончится не скоро.
4. Вернуть ведущим западным лидерам «ясность ума». Похоже, что это наиболее сложная задача. С сожалением приходится констатировать, что в практической международной политике не осталось общественных и политических лидеров мирового масштаба, авторитет которых способен был облагоразумить зарвавшихся воителей. Более того, отставка российского правительства обозначила начало своеобразной эпидемии «властной непредсказуемости».
Но это ни в коем случае не умаляет роли дипломатии и возможного вклада в дело восстановления мира как международных политических и общественных институтов, так и отдельных политиков, общественных деятелей, журналистов. В условиях нестабильности именно «слабые воздействия» нередко оказываются решающими в формировании посткризисных путей развития. От чего действительно необходимо отказаться во взаимоотношениях с НАТО, так это от демонстрации «бутафорской» военной мощи — это только еще больше раззадорит агрессора.
Конечно же наиболее действенным рычагом влияния, по крайней мере на американского президента, является предпочтение избирателей. Пока что обильно информационно подкармливаемый собственными масс-медиа электорат США и Британии готов поддержать своих вождей. Но со временем придет если и не понимание, то смутное предположение того, что повышение агрессивности в обществе, проявившееся, в частности, в массовом расстреле школьников и других бессмысленных терактах, рост количества кровавых катастроф и даже усиление природных катаклизмов — следствие собственного безумства. Вот тогда о какой-либо массовой поддержке воинствующей политики мечтать уже не придется. Правда, как свидетельствует история, такое прозрение приходит ценой неимоверных как чужих, так и собственных жертв. Желательно, чтобы оно наступило как можно раньше.
