Президент Сербии и Черногории Светозар Марович попросил прощения в Сараево у граждан Боснии и Герцеговины за все то зло, которое пережили народы двух стран из-за войны, продолжавшейся с 1992 до 1995 года, когда были подписаны Дейтонские мирные соглашения. Ранее Марович попросил прощения у граждан Хорватии. Таким образом, можно считать, что возможно, наиболее печальная страница послевоенной европейской истории — распад «титовой» Югославии, вследствие которого вспыхнули войны в Хорватии и Боснии, кошмары Косово, конфликты и проблемы Македонии, — будет наконец перевернута.
Безусловно, заявления президента Маровича смелые сами по себе, поскольку ненависть, вызванная войнами, еще далеко не утихла. По его словам, отвечать за причиненное зло должны отдельные лица, а народы должны сближаться в своих надеждах на будущее. Не лишним будет сказать, что Марович, бывший глава Скупщины Черногории, может считаться представителем нового поколения руководства нового государственного образования. Нет больше Югославии, под судом Гаагского трибунала находится экс-президент Югославии Слободан Милошевич, которого международное сообщество склонно наиболее обвинять в последних балканских войнах, умерли экс-президент Хорватии Франьо Туджман, степень вины которого именно в таком результате распада Югославии сложно приуменьшить, и Алия Изетбегович, который стремился превратить Боснию и Герцеговину в страну, где господствует исключительно ислам. В общем, война, как свидетельствуют различные подсчеты, обошлась в приблизительно 200 тысяч человеческих жизней и около двух миллионов человек, которые вынуждены были покинуть свои дома. За несколько последних лет выявилось, что люди всех переживших войну стран бывшей Югославии устали от состояния неуверенности, разрухи, тяжелых воспоминаний. Необходимость восстановления становится все более актуальной. Выяснилось, что собственно, настоящих причин для войн, конфликтов нет. Необходимость в сотрудничестве — существует. Каждая из этих стран — Сербия, Черногория, Босния и Герцеговина, Хорватия — проходит болезненный путь трансформации. Возможно, Хорватия оказалась наиболее успешной в том, чтобы выстроить фундамент нового устройства, привлечь зарубежные инвестиции, развивать туризм — традиционно весьма прибыльную отрасль. Страна признана кандидатом на вступление в НАТО, разрабатывается повестка дня переговоров ее возможного вступления в Европейский Союз. Однако все еще остается нерешенным вопрос с возвращением беженцев-сербов. К тому же страна сейчас находится накануне выборов, которые считаются едва ли не решающими. Сложнее с Боснией и Герцеговиной — несмотря на масштабную международную помощь, там ощущаются последствия войны. Три общины страны — сербская, мусульманская, хорватская — все еще не без труда находят общий язык. Сложнее всего — Сербии и Черногории. Союз после выборов 2000 года, на которых тогда победил Воислав Коштуница, находится в состоянии перманентного политического кризиса, осложненного как сильным стремлением Черногории к полной самостоятельности, так и разрушенной экономикой, не выдержавшей постоянного военного положения. Роспуск сербского парламента стал одним из последствий весьма сложного общего положения, во время которого, в частности, не только выдан Гааге когда-то чрезвычайно популярный Милошевич, но и убит Зоран Джинджич, едва ли не первый сербский руководитель, который пытался играть по правилам западной демократии. С карты мира полностью исчезла Югославия — теперь ее последние остатки называются союзом Сербии и Черногории.
В то же время сербы, хорваты, боснийцы все чаще называют язык, который когда-то звался сербско-хорватским, «наш язык» — что само по себе может свидетельствовать, что первые раны уже начали заживать. Хорватия начинает готовиться к переговорам по вступлению в ЕС, Сербии и Черногории предлагается подключиться к процессу стабилизации и ассоциации с ЕС, который вскоре должен быть испытан на Боснии и Герцеговине, Македонии, Албании. «Европейская перспектива», обещанная странам региона из Брюсселя, может стать именно тем элементом, где у обществ, народов есть шанс найти общие цели и, вероятно, общее будущее. ЕС определился по «европейской перспективе» для балканских стран — и очевидно, в этом есть и определенное чувство вины. Ведь ЕС с самого начала не смог ничего сделать для предупреждения войны в Европе, потом — для ее окончания. Во всяком случае, есть все причины надеяться, что Балканы постепенно утратят роль «пороховой бочки» Европы. Далее — остаются пока что чуждые для ЕС проблемы Восточной Европы.
