Может вызвать удивление, почему всю неделю российская пресса уделила так много внимания Деду Хасану, криминальному авторитету. Почему все четыре информационные статьи в «Газете.Ru» про Деда Хасана — про покушение, про реакцию на его смерть, про отказ Грузии хоронить «вора в законе» и про похороны на Хованском кладбище — попали в рейтинг самых читаемых материалов газеты за неделю. Объяснение этому дается в предлагаемой ниже статье российской журналистки Юлии ЛАТЫНИНОЙ, напечатанной в (www.ej.ru).
В Москве с третьей попытки убили самого влиятельного вора на постсоветском пространстве — деда Хасана, он же Аслан Усоян. Действовали как минимум два снайпера: один работал по охране, другой по объекту — на месте покушения лежат пули как минимум из двух разных стволов. Говорят, что за пару дней до смерти его приглашали на Лубянку, предупреждали о покушении.
Пикантность ситуации придает то обстоятельство, что после предпоследнего покушения дед Хасана заявил, что это дело рук Таро — Тариэла Ониани. (Потом, правда, стал подозревать Ровшана Джаниева.) Ониани считается тем человеком, через которого Нино Бурджанадзе (Таро издавна близок ее семье) держала связь со старшими товарищами. При этом Таро сидит: посадил его, говорят, все тот же дед Хасан и стоило это полтора миллиона.
То есть это история о том, что в путинской России нет никакого отдельного воровского мира, как в СССР и даже в «лихие 90-е». Есть единый сплав криминала и чекистско-ментовских кланов, и при каждой посадке или убийстве непонятно, где вражда криминальных кланов между собой, а где вражда союзных им и переплетающихся с ними силовых кланов.
Большие преступники обычно овеяны неким ореолом. Это ореол справедливости. Вспомним начальную сцену «Крестного отца», где гробовщик Бонасера, у которого молодые подонки искалечили дочь, идет просить о справедливости дона Вито, потому что подонков оправдали. Вспомним историю про муллу Омара, лидера талибов, с чего он начинал: полевой командир украл очередную девушку, и мулла Омар послал своих студентов (талибов, «ищущих») разобраться.
Колумбийский наркобарон Пабло Эскобар, между прочим, пользовался в родном Медельине необычайным уважением. Он оплачивал бедным лечение и учебу, раздавал деньги (что было легко, потому что 10% наличности у Эскобара просто физически сгнивало), и бедные легко забывали, что они бедны потому, что в Колумбии нет экономики из-за наркомафии, а помнили только, что Пабло помог дочке. О сицилийской мафии я уже не говорю — лавочник платит за «крышу», но если какой-то идиот-наркоман ограбит его лавку, то этого наркомана ему завтра приведут на поводке.
Это совершенно понятный эффект. Там, где нет государства, люди, не боящиеся убивать, занимают его место. На этом основана теория «стационарного бандита». Робер Гвискар грабит Италию, но как только он из грабителя становится герцогом, то начинает защищать своих дойных коров от других грабителей и не выдаивать с молоком кровь и мясо.
Так вот, основной особенностью российской преступности времен Путина является то, что этой функции она не выполняет. Вы не можете обратиться к бандиту за защитой от насилия ментов и чекистов, потому что современный российский бандит — это часть ментов и чекистов. Он их агент и их инструмент.
Представим себе, что родственники женщины, убитой в Пятигорске пьяным следователем Копчуком, как Америго Бонасера, обращаются к какому-то местному авторитету и говорят: «Следователь Копчук в пьяном виде снес женщину с тротуара, сбежал с места происшествия, врал следствию, а потом получил два года условно. Накажите».
Что, накажет? Ха! Конечно, нет. Потому что тогда его посадят.
Помните историю в городе Искитиме, когда местный авторитет Александр Григорьев, он же Гриня, у которого приемный сын умер от наркотиков, стал бороться с цыганами-наркоторговцами? Пока Гриня авторитетствовал — грабил, занимался рэкетом, — у него не было проблем. Как стал бороться с наркотиками — посадили.
В начале перестройки Робин Гуды у нас были. Периодически мы слышали какие-то истории о старом воре в Ростове, который выступил в роли Вито Корлеоне, когда к нему пришла рыдающая мать изнасилованной девушки. Но сейчас они полностью перевелись.
Они не могут выступать против беспредела ментов и чиновников, потому что сами являются членами «Единой России» и ее теневым — или не очень теневым — подразделением. Что, у нас бандит, если хочет отобрать бизнес, кого-то идет и запугивает? Да нет, он нанимает ментов и кошмарит лоха.
В прошлом году в Подмосковье некий местный авторитетный бизнесмен Арансон и его сын, оба боксеры, избили братьев Зориных у входа в супермаркет. Били лежачего, сладострастно хакая, под видеокамерой. Причина: за полчаса до этого один из Зориных недостаточно быстро перебежал дорогу перед джипом авторитетного Арансона. Что было потом? Правильно, суд, несмотря на видеозапись, признал Зорина виновным в избиении Арансона. Лежал, гад, на земле и бился животом о носок сапога. Кто такой Арансон? — правильно, член «Единой России».
Кто у нас «единоросска» Максакова? Правильно, гражданская жена Тюрика: персоны немногим меньшей по калибру, чем дед Хасан. Кто у нас Андрей Скоч? Правильно, тоже единоросс.
В России, если у тебя лавка и ты платишь «крыше», то это не значит, что тебе, как в Палермо, приведут ограбившего тебя наркомана. Тебе засмеются в лицо от такого предложения. Если на тебя наехали, это не значит, что бандиты или менты пойдут за тебя биться. Они скажут: «Это твои проблемы». А за что же ты платишь им? А за то, чтобы не наезжали они.
Поразительно, но все авторитеты 90-х, которые могли бы претендовать на роль Вито Корлеоне, убиты или умерли. Убит Александр Хабаров. Погиб Антон Малевский. Застрелили Япончика. Последним оставался дед Хасан, все-таки никак нельзя было назвать его интегральной частью криминально-полицейско-единороссовских помоев. Не плавать в этих помоях дед Хасан не мог, но вершиной своей он все-таки сильно над помоями возвышался. Убили и его.
