Начиная со времени распада Советского Союза, мы были свидетелями разных этапов в отношениях США и России. Холодная война, холодный мир, признаки возобновления холодной войны, а потом снова обещание мира. Существует ли какая-то логика в развитии отношений между США и Россией? Как может отразиться на евроатлантических перспективах Украины потепление отношений между Вашингтоном и Москвой? В свете грузинских событий, в частности, признания Россией независимости Абхазии и Южной Осетии, каким образом Украина должна гарантировать безопасность и целостность? Об этом в интервью «Дню» автора книги «Холодный мир», директора Проекта новых европейских демократий, ведущего сотрудника Вашингтонского центра стратегических и международных исследований Януша Бугайского.
— Фундаментальное соперничество между Россией и Соединенными Штатами пережило периоды холодной войны, «постхолодной войны» и «холодного мира». Оно продолжается в различных частях света и в различных проявлениях — политических, стратегических или экономических. Это главное соревнование между двумя глобальными силами не закончилось, несмотря на «конец идеологий», на так называемый прагматизм и на общность или разницу интересов. Поэтому мы можем проходить через горячую, теплую и холодную стадии в отношениях, но константы остаются нерушимыми. Россия пытается вернуть себе статус супердержавы. В то же время, существуют признаки начала упадка глобальной мощи США, хотя Соединенные Штаты создали союзы и распространили влияние в разных частях света, которые Россия не признает или провозглашает своими эксклюзивными зонами. Как следствие — соревнование между Россией и Америкой стало только более интенсивным.
— Не удивительно, что украинских сторонников евроатлантической интеграции обеспокоила новость о «кнопке перезагрузки». Несколько бывших политических лидеров в странах Центральной и Восточной Европы, включая Вацлава Гавела и Александра Квасьневского, в открытом письме в администрацию Обамы выразили обеспокоенность по поводу того, что регион больше «не является приоритетом для американской внешней политики». Действительно, есть основания для беспокойства?
— Центрально-Восточная Европа важна для Америки, но она не является ключевой территорией опасностей, нестабильности и национального интереса. И это, наверное, хорошо. Если бы был большой интерес со стороны США, это означало бы, что регион нестабильный и не имеет гарантий безопасности. Америка считает, что регион относится к сфере влияния НАТО и Европейского Союза. В случае надобности, он не останется незащищенным. Однако это не исключает сотрудничества с Россией по другим вопросам. Чтобы дать позитивный сигнал центральноевропейцам, для вице-президента Джо Байдена было, думаю, важно в ходе визита в Киев и Тбилиси подчеркнуть, что Америка не верит в сферы влияния, не собирается делить мир на основании «большого торгового соглашения» с Россией и не будет жертвовать интересами безопасности центральноевропейских государств в обмен на помощь России, такую, как в случае с Афганистаном. Будет преувеличением сказать, что Америка отступила от своих позиций. Вашингтон пытается найти равновесие между гарантированием безопасности, своими союзами в Центральной Европе и сотрудничеством с Россией. А насколько успешно, это уже другой вопрос.
— Метафора «подтверждения приверженности» уместно дополнила метафору «перезагрузки», засвидетельствовав попытку американской администрации найти баланс между сотрудничеством с Россией и поддержкой Украины и Грузии. Как на самом деле должна работать «кнопка подтверждения приверженности»? Что следует сделать после метафорических деклараций поддержки, в частности, в плане стратегий Украина—НАТО?
— Да, мы должны сосредоточиваться на практических моментах. Среди них несколько важнейших. НАТО сейчас не планирует расширения. Единственная страна, которая должна присоединиться к альянсу, думаю, в следующем году, — это Македония, если будет найден компромисс с Грецией в вопросе названия страны. Вопрос вхождения в НАТО Грузии, Украины и других восточноевропейский государств сейчас не стоит на повестке дня. Это не значит, что они не могут стать членами НАТО, но чтобы этого достичь, они должны соответствовать критериям вхождения, а в случае с Украиной нужна общественная поддержка. Иначе говоря, Альянс не будет просить страну стать членом, а сама страна должна обратиться к Альянсу и выполнить требования. Во-вторых, есть другие пути вхождения в НАТО, кроме Плана действий по приобретению членства в НАТО. Важен не механизм, а результат в плане внутренних реформ, взаимодействия между военными и гражданскими структурами, модернизации военной отрасли.
Европейский Союз очень важен для этих стран. Все еще рано говорить о результатах программы Восточного партнерства. Кое-кто критикует ее, считая, что она является обычным расширенным вариантом Европейской политики соседства, что недостаточно средств выделено для ее развития и что она не предлагает конкретного пути к членству в ЕС. Я думаю, что для всех стран, а особенно для Украины, важно демонстрировать расположение к этой программе и прикладывать усилия для принятия соглашения об ассоциируемом членстве. Иначе говоря, стоит расширять и развивать программу Восточного партнерства, поскольку, вероятно, Украина станет членом ЕС перед тем как вступит в НАТО.
— Международные медиа сейчас обычно пишут об Абхазии и Южной Осетии как о «бывших грузинских территориях». Принимая во внимание потребность избегать дезинтегративных сценариев в Крыму, каким образом Украина должна гарантировать безопасность и целостность?
— Определение национальных интересов Украины должны сформулировать сами украинцы, через представительство в правительстве. Если большинство граждан в Украине хотят, чтобы Украина стала членом Евросоюза, НАТО и трансатлантического содружества, государство должно идти по этому пути, независимо от того, что Россия думает по этому поводу. Если же в Украине существует разделение в смысле политических и стратегических ориентаций, то это неминуемо отражается на политических решениях — и собственно это мы наблюдали в последние годы.
В Грузии большинство жителей страны поддерживает вхождение в НАТО и Евросоюз. Вот почему, по моему мнению, Россия поддержала разделение Грузии — чтобы помешать возможности квалифицировать ее как целостное государство, контролирующее свою территорию. Москва де-факто отделила Абхазию и Южную Осетию от Грузии. В случае Украины, я считаю, чем больше Украина двигается на Запад, тем больше становится опасность со стороны России. Страна может оставаться «нейтральной», частью «серой зоны», с продолжительной политической безалаберщиной, свидетелями чего мы являемся, начиная с 2004 года, без определенного будущего — и тогда российский режим будет удовлетворен. Это, бесспорно, не относится к национальным интересам Украины. Я убежден, что долгосрочный интерес Украины заключается в ее принадлежности к западному сообществу, в частности, во вхождении в ЕС и, в конце концов, в НАТО.
— Поддержка вхождения в НАТО в украинском обществе возросла после войны России с Грузией, особенно в западных регионах. Понятно, что осознание угрозы сплачивает общество. А какими должны были бы быть конструктивные стимулы? Как использовать потенциал позитивных пронатовских аргументов?
— Интересно было бы провести опрос среди украинских военных, в частности, среди офицеров — как они понимают НАТО и его операции? Я убежден, что большинство поддержали бы членство в НАТО, потому что это означает модернизацию военной сферы, это означает новое оборудование, высокие стандарты, международную мобильность. Все это очень важно для развития Украины в ХХІ веке. К сожалению, я сказал бы, что многие политики и бюрократы среднего звена не способны порвать с ментальностью ХХ века, и это использует российская пропаганда против НАТО. Ответственные лидеры должны объяснить гражданам преимущества членства в НАТО по сравнению со стагнацией и опасностью, которую создает неоимперская сфера России. НАТО — это часть европейского интеграционного процесса, и российское руководство пытается лишить Украину надлежащего места в европейском содружестве.
— Какие аспекты центрально-восточноевропейского опыта, полученного в процессе подготовки к вступлению в Альянс, могут быть использованы в Украине, а что неприемлемо из-за действительной или мнимой «специфики» украинских реалий?
— Есть несколько важных месседжей в отношении НАТО. Во-первых, принадлежность к этой организации усиливает национальную безопасность, а не угрожает ей. Во-вторых, членство в НАТО является частью европейской интеграции. Иначе говоря, страны-члены ЕС чувствуют себя намного более защищенными, когда они входят в НАТО. Это один из самых главных аспектов опыта центральноевропейских стран, или же Выеградской группы. Когда страна является членом НАТО, возрастает вероятность инвестиций, ускоряются темпы интеграции в ЕС. В-третьих, следует особенно подчеркнуть в Украине, что членство Украины в НАТО не угрожает безопасности России. Наоборот, оно делает российские границы более безопасными. Намного больше неуверенности и нестабильности возникает тогда, когда страна не является членом НАТО, как в случае с Грузией. Иначе говоря, если бы Грузия была членом НАТО, сомнительно, чтобы Россия начала военную интервенцию, принимая во внимание фактор сдерживания и гарантии пятой статьи для Грузии. И наоборот, вряд ли Грузия применяла бы силу для того, чтобы вернуть Абхазию и Южную Осетию, потому что членство в НАТО служило бы фактором контроля. Нейтралитет Украины — это то, что делает Украину уязвимой для российских влияний.
— Какую память оставили по себе информационные кампании в Центрально-Восточной Европе и какие «послания» предлагали тут гражданам, на каких ценностях был сосредоточен публичный дискурс?
— Послания в Центрально-Восточной Европе, которые касались темы вхождения в НАТО, имели два основных плана. Во-первых, речь шла о том, что эти страны наконец присоединились к «клубу западных государств», в котором Америка была ключевым членом. Они вступали в клуб, который помогал им чувствовать себя в безопасности и успешно продвигаться вперед на других участках, в частности, в деле вхождения в ЕС. Это, бесспорно, вдохновляло общественность. Следующее послание состояло в том, что хотя Россия была очень слабой в 90-х, раньше или позже она начнет набирать силы. И если она не станет демократической, но будет сильной, то возродит свои империалистические импульсы, что, собственно, и произошло в последнее десятилетие. Центральноевропейцы рассматривали присоединение к НАТО как «окно возможностей» на случай, если Россия вернется на прежний путь. К сожалению, она это сделала. Следовательно, НАТО для этих стран является также формой защиты и способом гарантирования безопасности.
— Каково ваше мнение о категориях «российские интересы» и «сферы влияния России»?
— Москва считает Украину, Грузию, Беларусь и другие страны региона частью российской привилегированной сферы интересов. Что это означает? Россия считает, что у нее больше прав определять судьбу этих стран, чем у самих стран в вопросе выбора своей судьбы. Разница, по сравнению с советским периодом, впрочем, состоит в том, что Россия больше не стремится навязывать специфическую идеологию, партийную систему или тип социоэкономических отношений зависимым от нее соседям. Однако она действительно настроена диктовать политику безопасности и международную политику этих стран. Иначе говоря, принимая во внимание позицию России, Украина не имеет права выбирать союзы, к которым она хотела бы принадлежать. Москва постоянно напоминает об этом Киеву.
— Насколько возможен сценарий вхождения в НАТО и России, о чем говорят некоторые лидеры на Западе?
— Украина не должна ждать Россию, чтобы стать реальным кандидатом на вхождение в НАТО, поскольку такое ожидание может быть бесконечным. Есть две важные причины, объясняющие, почему Россия не может быть членом НАТО. Во-первых, она этого не хочет, поскольку считает себя эквивалентной силой или противовесом НАТО. Вся ее внутренняя и внешняя пропаганда против НАТО не может исчезнуть за сутки, кроме того, она утратит образ главного врага, который помогает мобилизовать российскую публику, военных и службы безопасности. Во-вторых, Россия не соответствует критериям вхождения в НАТО. Она не имеет демократических структур, отношения между военными и гражданскими не реформированы. Она конфликтует с большинством своих соседей. Существуют серьезные внутренние противоречия и потенциал дезинтеграции. Все эти факторы не способствует обретению членства в Альянсе. В-третьих, как российское правительство должно убедить российскую публику, что НАТО вдруг стало хорошим — после того как годами ей втемяшивали лозунги об антироссийской сути НАТО. Поэтому эта перспектива не соответствует ни пропаганде, ни политике Москвы. Украина, я думаю, должна отмежеваться от намерений России и выразить и реализовать свои собственные намерения. Время Украине стать на ноги и двигаться вперед, не останавливаться и не отставать.
