Сокращение рабочей недели сейчас происходит практически во всех странах Европейского Союза. Если по состоянию на 1997 г. ее средняя продолжительность составляла 40,4 часа (больше всего работали британцы — 44 часа), то сейчас, как считается, страны ЕС уже не могут себе это позволить. Пресса приводит аргументы и «за», и «против», публичные выступления сторон свидетельствуют о том, что на Западе начинается социальная война, на волне которой происходит подъем экстремистских политических сил, как, например, пока только в Австрии. Одни заявляют, что только сократив продолжительность рабочей недели, можно достичь сокращения безработицы — за счет частичной занятости, приведения социальных программ в соответствие с реальной жизнью. Считается также, что сокращение рабочей недели в странах ЕС наведет какой-либо порядок в проблемах избыточного производства, перенасыщения рынков и, соответственно, в ценовой политике, включая стоимость рабочей силы.
Профсоюзы, особенно транспортные рабочие, протестуют — поскольку сокращение рабочей недели автоматически приведет к сокращению доходов. (По некоторым подсчетам, сегодня средний француз зарабатывает 12-13 тысяч франков в месяц — это более $2 тыс.). И поэтому, очевидно, именно транспортники решили показать зубы первыми. Куда-то добраться 1 февраля в Париже, городе постоянных уличных «пробок», было проблематично, несмотря на то, что транспорт все же работал, в частности, на местах ходил каждый пятый поезд метро, каждый третий автобус. Парижане не очень радовались, соответствующие органы подсчитывают убытки, телекомментарии вообще лишены эмоций. Представляется, что власть и транспортные профсоюзы просто обязаны прийти к каким-то компромиссам — ведь в результате настоящих забастовок жизнь столицы и больших городов будет полностью парализована.
Проблема же, очевидно, в том, что довольных тем, что отныне работать и, соответственно, зарабатывать теперь придется меньше, похоже, в обществе нет. А поэтому примеру транспортников будут следовать и другие: и отступать назад Париж тоже не может, потому что существуют определенные обязательства перед ЕС. Впрочем, нам бы их проблемы...
