Александр Милинкевич — проигравший на недавних президентских выборах в Беларуси кандидат от оппозиции. Личность — больше почитаемая за границей, чем у себя на родине. Зарубежные политики до сих пор проводят встречи с ним, видимо, рассчитывая на то, что политический потенциал Милинкевича пока что не иссяк. Оппозиционер, кстати, убеждает мировую общественность, что президентство Александра Лукашенко закончится досрочно. Возможно ли это? Каким образом на Беларуси может сказаться международная изоляция? Каковы планы белорусской оппозиции в целом? Об этом в интервью «Дню» рассказывает Александр МИЛИНКЕВИЧ.
— Белорусская власть все чаще прибегает к арестам в отношении оппозиционных деятелей. Не считаете, что такие акции окончательно подорвут жизнеспособность оппозиции?
— Я не знаю ни одного человека, который «исправился» бы в результате «отсидки» по политическим статьям административного или уголовного кодекса. Напротив, люди, которые ранее активно не участвовали в демократическом движении и попали под аресты лишь за то, что, допустим, несли в палаточный городок продукты питания или теплые вещи, выходят из тюрьмы, как правило, с желанием включиться в борьбу с режимом. Поэтому политическими приговорами власть лишь способствует воспитанию «профессиональных революционеров».
Я вообще считаю, что ни одна страна в мире не освободилась от диктатуры, пока не закалила определенное количество граждан, готовых жертвовать своим благополучием ради достижения свободы, правды и справедливости. В ходе мартовских событий 2006 года Беларусь показала, что она имеет уже немало таких граждан. Ни запугать, ни заставить замолчать их нельзя.
— Что, по-вашему, изменилось в Беларуси после третьего избрания на президентский пост Александра Лукашенко?
— Беларусь, имевшая президента, к которому с 1999 года в приличном обществе в лучшем случае относились как к полулегитимному, получила абсолютно нелегитимную власть. Режим самоизоляции Беларуси от внешнего мира сменяется полной международной изоляцией, когда, кроме России, с Лукашенко желают иметь дело лишь страны-аутсайдеры, да и Кремль сразу же после выборов заявил о новых, весьма неприятных для официального Минска, подходах в двусторонних экономических отношениях. Общество, как никогда остро, почувствовало обман — в 83 процента голосов, якобы отданных за Лукашенко на выборах, не верят даже те люди, которые действительно за него голосовали. Впервые после очередной «победы» Лукашенко не наблюдается депрессии в стане демократической оппозиции — она не только сохраняет свое единство, но и пополняется людьми, ранее не участвовавшими в политике, и формулирует четкую стратегию своих дальнейших действий.
— Во время своего пребывания в столице Норвегии Осло вы заявили, что Лукашенко вынужден будет уйти еще до окончания своего нового президентского срока, который заканчивается в 2011 году. На чем базируются такие ваши убеждения?
— Ресурсы режима на исходе, а тут еще одновременно сходятся ряд весьма неблагоприятных для Лукашенко факторов.
На международной арене — абсолютный тупик и полная изоляция режима при солидарной поддержке элементов гражданского общества и простых граждан Беларуси со стороны демократических сил внешнего мира.
Очевидным «прожектом» оказался планируемый Лукашенко разгром демократической оппозиции. Условия борьбы с режимом в Беларуси, конечно, очень тяжелые и едва ли будут упрощаться, но мы набираемся опыта «экстремальной политики», это — во-первых. Во-вторых, будет сохранено единство демократических сил. Сегодня против политики авторитаризма, которая имеет тенденцию дрейфа к средневековой деспотии, временно отложив идеологические споры, объединили свои усилия либералы, консерваторы, социал-демократы, коммунисты, весь «третий сектор» страны, тысячи демократически мыслящих граждан, не организованных в какие-либо общественно-политические объединения.
Какое-то время власть сможет противостоять этой широкой коалиции сторонников перемен, опираясь на государственные средства массовой пропаганды и силовые структуры. Но тенденция роста популярности идеи о том, что Беларусь без Лукашенко — это лучше, перспективнее, чем Беларусь с ним, непреодолима.
Наконец, неотвратимо приближается время крушения любимого лукашенковского мифа о «белорусском экономическом чуде». «Секрет» его — давно ни для кого не секрет. Белорусская экономика все последние годы держится на прямых российских дотациях. Энергоресурсы, поставляемые в нашу страну по внутрироссийским ценам, позволяют сносно функционировать основным бюджетообразующим предприятиям и обеспечивать минимум социальных гарантий для людей. Переход России на рыночные принципы торгово-экономических отношений с Беларусью станет серьезным ударом по рентабельности и конкурентоспособности нашего производства, так как энергопоставки, осуществляемые по мировым ценам, скажутся на себестоимости продукции. В тяжелом положении окажутся не только субъекты хозяйствования, но и выполнение социальных программ правительства. К тому же, Лукашенко лишится возможности неплохо зарабатывать на нефтяном реэкспорте. Этот чудный бизнес у него хорошо получался: покупать сырую нефть по внутрироссийскому тарифу, перерабатывать ее на двух белорусских нефтеперерабатывающих заводах, построенных еще в советские времена, и продавать готовую продукцию в Европу уже по мировым ценам. И напрасно многие связывают переход Беларуси к покупке российского газа на рыночных принципах с тем, выполнит ли «Газпром» свою угрозу о трехкратном повышении цены на него уже с 2007 года. Грядет вступление России в ВТО, которое в любом случае обяжет ее вести внешнюю торговлю по жестко установленным правилам. Был бы Лукашенко дальновидным и ответственным политиком, он, используя десятилетний период дешевых российских ресурсов, подготовил бы страну к рано или поздно неизбежному переходу на рыночные условия внешней торговли. Но он считал, что Россия будет содержать его режим вечно в обмен на интеграционные поцелуи и обещания. Теперь исправлять ситуацию придется уже новому, демократическому правительству Беларуси.
— Какую сегодня роль играет КГБ в сохранении действующей власти в Беларуси?
— Лукашенко установил жесточайший контроль за вертикалью власти, силовиками и судебной системой. Все кадровые решения в этих сферах осуществляются им лично, и он, конечно, рассчитывает на преданность своих назначенцев. К тому же, работники указанных органов неплохо «подкармливаются» режимом, давая львиную долю такого замечательного статистического показателя, как средняя заработная плата по стране. Безусловно, чиновники, силовики, судьи сыграли важнейшую роль в удержании Лукашенко власти этой весной: они обеспечивали фальсификацию выборов, они же стали инструментом подавления народных выступлений в защиту конституционных прав.
Однако лояльность режиму в указанных структурах небезгранична. Многие работники КГБ хотят заниматься защитой национальной безопасности, а не политическим сыском, также как многим милиционерам, прокурорам и судьям хочется бороться с преступниками, а не с активистами демократического движения. Поэтому там много брожения в умах и скрытого недовольства существующим положением дел. Я уверен, что, когда оппозиции удастся выводить на уличные акции протеста не десятки, а сотни тысяч людей, произойдет то, что было в Украине осенью 2004 года, когда спецслужбы дали ясно понять, что не будут применять силу против собственного народа.
— Как вы думаете, насколько в белорусской ситуации может быть полезен опыт Украины? Или же Беларусь пойдет собственным путем?
— Мы очень уважаем и ценим украинский опыт. Он стал демонстрацией возможности мирного и относительно спокойного перехода авторитарного постсоветского государства к демократии. Однако ошибочно ожидать в Беларуси повторения «оранжевого» сценария. Украина времен Кучмы все-таки имела парламентскую оппозицию, выборность глав местного самоуправления, негосударственные электронные СМИ, — т.е. условия были значительнее «мягче» нынешних белорусских. Поэтому, когда говорят о ситуации в нашей стране, я скорее сравниваю ее с польской времен «Солидарности», когда демократическая трансформация государства произошла в результате противостояния общества с жестким тоталитарным режимом.
В Беларуси построено государство бонапартистского типа, где торжествует власть неподотчетного и неподконтрольного народу чиновника. Естественно, что в такой системе государство и гражданское общество все больше отдаляются друг от друга, в известном смысле живут сами по себе. Что касается инициатив Лукашенко, то они, как и он сам, все чаще становятся материалом для анекдотов.
— Президент Беларуси считает, что внешнее информационное и политическое давление на Беларусь не прекратилось после президентских выборов. Подобные заявления Лукашенко — это подтверждение эффективности политики Запада или же его стремление навязать белорусскому народу образ нового врага в лице западных демократий?
— И то, и другое. Хотя, может быть, не следует торопиться оценивать эффективность политики Запада в отношении Лукашенко и его режима. Дело в том, что Запад только в последние месяцы, буквально накануне президентской кампании, начал формулировать и формировать новую политику на белорусском направлении. Десять лет Запад потратил преимущественно на то, чтобы перевоспитать Лукашенко, объяснить ему, что демократия — это хорошо, а диктатура — плохо. Но время иллюзий прошло, западные демократии убедились, что Лукашенко совершенно невоспитуем, что его единственная настоящая страсть — сохранение безграничной и бессрочной власти любой ценой. Суть новой политики Запада адекватна ситуации. Во-первых, она действительно стала принципиальнее и жестче в отношении Лукашенко и его подручных, но более открытой для белорусского народа, для гражданского общества. Во-вторых, она стала консолидированной: сегодня и Евросоюз, и США дают совершенно идентичные оценки и осуществляют согласованные действия, когда речь идет о нарушении прав человека и ущемлении демократии в Беларуси. Это положительные изменения, и я надеюсь, что они покажут свою эффективность.
— Можно ли сказать, что на минском «Майдане» этой весной зародилась белорусская политическая нация?
— Да, если иметь в виду, что акций протеста подобного рода против политики Лукашенко в Беларуси еще не было, и если учесть, с каким мужеством обитатели палаточного городка на Октябрьской площади, а это преимущественно молодые люди, переносят репрессии, которые обрушила на них власть. Но я считаю, что белорусская политическая нация не ограничивается героями, как вы выразились, минского Майдана. Здесь и тысячи других участников демократического движения, особенно в регионах, сотрудники еще не закрытых властью дюжины негосударственных общественно-политических газет, активисты предпринимательского движения и непокорных независимых профсоюзов, неугодные Лукашенко музыканты популярных белорусских рок- групп…
— Но можно ли говорить совершенно уверенно, что режиму Лукашенко не удастся загнать «джина демократических изменений» назад в «кувшин застоя»?
— Конечно, не удастся. «Революция в умах» белорусских граждан уже произошла. Да, 19 марта за Лукашенко реально проголосовало около половины избирателей, но и ваш покорный слуга — единый кандидат оппозиции — реально получил около трети голосов. Чтобы понять масштаб перемен, которые происходят в белорусском массовом сознании, следует учитывать, что в октябре 2005 года, когда Конгресс демократических сил Беларуси избрал меня единым кандидатом в президенты, Лукашенко имел тот же 50- процентный рейтинг поддержки, а мы стартовали с 1,5 процента. И если бы власть, испугавшись быстрого роста популярности демсил, не перенесла дату выборов с июля на март, украв у нас четыре месяца активной работы с избирателем, мы бы значительно расширили «независимое от диктатуры политическое пространство».
— Но ведь в Беларуси и много сторонников Александра Лукашенко...
— Лукашенко имеет среди всего населения до четверти твердых сторонников, еще примерно столько же колеблющихся людей голосуют за его политику на разных выборах в силу того, что мы пока еще не сумели показать каждому гражданину демократическую альтернативу. Так что задача политического созревания нации полностью не решена, и демократические силы Беларуси продолжат свою работу.
Однако весной 2006 года политически совершеннолетней проявила себя наиболее активная, молодая, образованная часть белорусского народа. Та часть, за которой будущее нашей Беларуси — демократической, нейтральной, уважающей своих граждан и уважаемой в мире страны.
