В редких случаях в политике, но более часто, чем мы можем об этом подумать, существует одновременно две полностью противоположные интерпретации того, что произошло во время важного политического события. (Наиболее известным примером противоречивого результата являются президентские выборы в США в 2000 году, когда Джордж Буш и Ал Гор оба считали, что они выиграли выборы.) Иногда приходится ожидать на протяжении многих дней, чтобы понять это, или иногда уже историки могут рассказать, что произошло на самом деле и что это означает для нас. Бухарестский саммит является одним из таких запутанных и противоречивых событий, которые до сих пор нуждаются в интерпретации, особенно в отношении его влияния на Украину.
После обеда президентов в прошлую среду вечером европейское будущее Украины и Грузии никогда еще не выглядело так блекло. Большинство сторонников и экспертов направились к бару, где их комментарии о деятельности стран НАТО не предназначались для печати. Этот вечер также может запомниться вообще как полный депрессий.
Однако уже в четверг утром отказ предоставить Украине и Грузии План действий относительно членства (ПДЧ) трансформировался в гарантии членства в НАТО в будущем. Отказ в ПДЧ был смягчен в короткую задержку, чтобы позволить провести еще одну оценку, и удовлетворение заявки может произойти еще в декабре этого года.
Президент Франции Николя Саркози первым охарактеризовал язык коммюнике саммита НАТО как «больше, чем ПДЧ». Но даже тот, кто пребывал в состоянии некоторого депрессивного похмелья после предыдущего вечернего заседания, понял, что Украина и Грузия впервые в их современной истории официально получили перспективу членства в европейской институции. Они были в экстазе.
Что это означает для Украины? В действительности это означает, что все было не так плохо, как выглядело сначала и, возможно, не так хорошо, как это сейчас выглядит для Украины. Но гарантирование Украине перспективы на самом деле предоставляет захватывающие возможности и варианты для украинской политики, которые должны быть задействованы немедленно.
Согласно официальному коммюнике, первая возможность заключается в получении позитивного решения относительно ПДЧ на саммите министров иностранных дел НАТО в декабре, если нерешенные вопросы будут решены. США, Канада и все страны Центральной и Восточной Европы не считали, что остаются вопросы, мешающие Украине присоединиться к ПДЧ в Бухаресте и теперь, после завершения саммита.
Другие страны, в частности, Германия, могут попытаться настаивать на том, что большинство украинцев должны поддерживать членство в НАТО прежде чем присоединиться к ПДЧ, а Грузия должна решить все «замороженные конфликты» на своей территории. Короче говоря, сторонники задержки могут попробовать связать приглашение к ПДЧ с успешным осуществлением всех подвигов Геркулеса.
Часть вызова и для Украины, и для США будет заключаться в заверении и Германии, и Франции, что украинское правительство становится более сильным, состоятельным, а политический климат более спокойным, тем временем как многие украинцы поддерживают такие позитивные изменения. Я сомневаюсь, что Ангела Меркель будет тратить больше времени, чтобы узнать об опросе общественного мнения в Украине. Но я не думаю, что она хочет использовать слабость общественной поддержки НАТО в качестве инструмента для критики изменчивости и непредсказуемости украинской политики. Подобным образом канцлер использует «замороженные конфликты» в Южной Осетии и Абхазии, чтобы показать, что она рассматривает грузинско-российские отношения как нестабильные и потенциально опасные.
Сейчас можно многое сказать о том, как ошибочны убеждения канцлера Меркель по поводу того, какой способ является лучшим для поощрения политического развития и стабильности на Востоке Европы. Короче говоря, задержка предоставления ПДЧ Украине и Грузии и содействие продолжению их изоляции от европейских институций — самая ошибочная и гибельная политика, какую только можно представить для Германии. Однако таковы убеждения Германии и их разделяют некоторые западноевропейские страны. Для Украины было бы лучшее принять, что Меркель имеет такую обеспокоенность, и решить эти вопросы, чтобы устранить последнюю преграду к ПДЧ.
В определенной степени это время послужит для упрочнения дела Украины. До декабря останется позади косовский кризис, нервировавший западноевропейцев и ослабивший поддержку Украины и Грузии. Также впечатляющей и необычной может стать состоятельность Украины провозгласить в декабре те же стремления, которые были высказаны ее лидерами в Бухаресте. Это будет означать последовательность. Также произведет впечатление, если члены Верховной Рады и простые избиратели продемонстрируют большее понимание того, что такое ПДЧ.
Возможно, наиболее впечатляющим развитием может стать четкое заявление украинского руководства лидерам НАТО и своей общественности о том, что для завершения ПДЧ, возможно, потребуется десятилетие, и Украина может принять окончательное политическое решение по поводу членства не ранее 2015— 2020 года. Никто на самом деле не знает, сколько времени нужно одной стране, чтобы подготовиться к присоединению. Но это продемонстрирует выдающуюся политическую зрелость, когда станет ясно, что это признается всеми политическими партиями в Украине.
И, наконец, я подозреваю, что лидеры НАТО уже устали наблюдать за тем, как НАТО используется в качестве футбола на каждым выборах и в ежедневной политической борьбе в Украине. Наступило время деполитизировать отношения, которые Украина должна поддерживать с европейскими институциями.
Если это будет достигнуто к декабрю, то удастся убедить не только некоторых оставшихся скептиков. Более того, я верю, что достигнутая Украиной и Грузией перспектива членства в НАТО начнет приобретать более широкую европейскую интерпретацию. Я ожидаю, что с получением ПДЧ ускорятся и расширятся в масштабе переговоры с Европейским Союзом относительно создания зоны свободной торговли. А тогда, возможно, эксперты и аналитики, впадавшие то в отчаяние, то в радость на саммите НАТО в Бухаресте, могут начать думать, что и европейская перспектива не такая уж и отдаленная для Украины.
Брюс ДЖЕКСОН — президент проекта Переходные демократии, неприбыльной организации, которая базируется в Вашингтоне
