Беспокойные 20-ые годы прошлого века. На обожженную военным временем Волынскую землю начали возвращаться с территорий Великопольши ее прежние жители, покинувшие свои жилища во время жестоких боев Первой мировой. Впоследствии прибывали и бывшие легионеры Пилсудского и преданные ему офицеры, которых государство благодарило земельными наделами и имениями и позволило здесь поселяться. Ведь, согласно Рижскому договору (март 1921 года), польская граница с советской Украиной была определена по реке Збруч.
Об этих далеких событиях, и не только, рассказывается в историко-краеведческой книге ветерана просветительской нивы Романа Миткалика из Прилесного Маневичского района «Моє село, мої односельчани...» Думаю, что читателей газеты «День» заинтересуют фрагменты очерка, в котором рассказывается о малоизвестной странице из жизни Начальника возрожденного Польского государства и первого его маршала Юзефа Пилсудского.
***
«... День и ночь через Западный Буг из Варшавы на Владимир, из Бреста на Ковель, через Новую Руду на Маневичскую землю ехали непрерывные подводы поляков. Они нанимали местных перевозчиков и искали свои прежние «осадки» и поместья.
— Где дорога на «майонтки» Дубровицы? — интересовались.
— Как проехать к колонии Кунинская? — допытывались у крестьян вновь прибывшие, останавливаясь на всех перекрестках дорог.
Это была «горячая пора» и хорошие «заработки» для наших крестьян. Все польское имущество выгружалось на платформы станции Маневичи из военных эшелонов или следовало от самой границы на наемных подводах. Даже сам Юзеф Пилсудский отказался от услуг железной дороги, а добирался на восток к присоединенной территории, вместе со своими верными вояками, гужевым транспортом. Он хотел собственными глазами увидеть, как устраиваются здесь переселенцы и возобновить связи с поляками-старожилами.
Лесные дороги Маневичского края скрывали солдат от блуждающих по лесам прежнего царского солдатства. Дальше дороги вели их к имениям городоцкого лесного урочища Вал помещиков Маевского и Корчевского, а там, через Смолодавку, — к маневичскому пану Бирару и к бывшей польской «осаде» Кунинская. Конечный путь пролегал через Цумань — ближе к имениям и замку князей Радзивиллов.
«Напомним: Пилсудский в 1922 году отошел от активной политической жизни, но держал тесную связь со своими легионерами. Они составляли скелет бригады, которой он командовал, и которая в 1914—1918 годах на стороне австрийской армии воевала против русских войск на Восточном фронте. Впоследствии с помощью верных ему солдат он 12 мая 1926 года осуществил государственный переворот и стал премьер-министром Польши. Под его руководством молодая страна стала активно развиваться.
...Вот уже свыше десяти лет из Костюхнивки, что в Маневичском районе, где находился штаб бригады Пилсудского и где есть восстановленное кладбище его легионеров, в начале ноября стартует харцерская эстафета. Зажженный здесь огонь они везут через всю Волынь в Варшаву. В День независимости Польши — 11 ноября — во время торжественной церемонии зажигают его на могиле Неизвестного солдата». — Уточнение Василия Федчука.
***
У местных жителей сохранились отдельные воспоминания, связанные с проездом Пилсудского через наши территории.
...К перевозчику Радиону Ружицкому (он жил в селе Галузия и имел пару крепких коней) подошел мужчина в гражданском, около которого стояли военные сочевичники, и заказал его подводу. Ехали они по лесной дороге от Вала к Смолодавке помещика Бирара, остерегаясь встречи с «воюющими» ватагами уже никем не управляемой армии. Они разбрелись по окрестным лесам, ведя свой грабительский «промысел».
Неизвестный пассажир был простужен. Он постоянно кашлял, следовательно, приказал остановиться около крайнего дома Маневич, который приютился почти около самой речушки Маневки. То было подворье старого Василия Швеца. При расчете с хозяином подводы незнакомец похвалил ездового.
— Видно, пан — крепкий хозяин, если имеет таких прекрасных коней.
— У меня только кнут мой, а кони барские, — поспешил объяснить Ружицкий. Возможно, подумал о намерении своих пассажиров реквизировать этих коней.
— А как звать вашего пана? — спросил незнакомец.
— Звать нашего пана Миколай Бирар, а его имение находится вон там, за лесом, — ответил Радион.
Услышав знакомую для себя фамилию, пассажир подошел вплотную к ездовому и тихо проронил:
— Когда приедешь к своему пану, то, в первую очередь, передай ему привет от Юзефа Пилсудского, и если будет там все тихо, то завтра я буду у него.
За такой «привет» пан Бирар наградил своего ездового Радиона земельным наделом и тот обустроил здесь свое семейное подворье.
А что случилось с простуженным пассажиром, будущим маршалом восстановленной Польши?
К его счастью, в доме старого Швеца была большая сельская печь, которую раскалил щедрый хозяин, хоть сам и не ведал, кто на ней будет греться. Грелся Пилсудский на печи, на ячменной соломе, застеленной домотканой дерюгой. Целую ночь, обливаясь потом, он попивал из деревянного половника калиновый узвар, который приготовила для него хозяйка — баба Мотруна. За ее искренность и «курс лечения» гость подарил ей пуховый шарф, в который до этого кутал свое больное горло:
— Бардзо дзенькуе, добра кобето! Теперь шарф мне не нужен.
А за сожженные в печи дрова Пилсудский приказал своим подчиненным дать деду Василию взамен лыковых лаптей офицерские сапоги «на рипах». Они до самой смерти хранились в домашнем сундуке его младшего брата Кондрата, который впоследствии разделил свое семейное счастье с бабушкой автора книги — Улитой Миткалик, муж которой не вернулся с царской войны».
Р.S. Изложенные выше события стоило бы конкретизировать во времени: хотя бы назвать месяц и год. Но Радион Ружицкий умер в 1968 году в возрасте 90 лет, а дед Василий Швец — еще раньше. Поэтому Роман Миткалик не взял на себя смелость додумывать даты. Но факт пребывания творца независимой Польской Республики, маршала Юзефа Пилсудского на Маневичской земле достоверный.
По книге Р. Миткалика «Моє село, мої односельчани...» подготовил Василий ФЕДЧУК, Луцк
