Норвегия с 1949 года пребывает в составе Организации Североатлантического договора и в то же время не является членом Европейского Союза. Какие выгоды получала и до сих пор получает Норвегия от членства в НАТО? Не уменьшается ли среди норвежского населения поддержка членства в этой организации? Какова позиция Норвегии относительно американских планов создания противоракетного щита в Европе? Может ли Россия иметь право голоса относительно вступления Украины в Альянс? Об этом в эксклюзивном интервью «Дню» генерального секретаря Норвежского атлантического комитета Криса ПРЕБЕНСЕНА.
— Членство Норвегии в НАТО было в большой степени определяющим для безопасности и стабильности. С одной стороны нашим соседом является Россия, с другой — Атлантика, находившаяся под контролем Объединенного Королевства, а со времен Второй мировой войны — США. На юге у нас Европа, теперь уже Европейский Союз. И отношения с нашими соседями оказали большое влияние на то, какой тип политики в сфере безопасности, обороны и внешней политики Норвегия, как маленькая нордическая страна, может осуществлять. Поэтому для нас было чрезвычайно важно иметь тесные связи в сфере безопасности и стабильности с главными партнерами, создающими параметры нашей безопасностной политики. Очень длинная береговая линия позволила Норвегии во время Первой мировой войны быть нейтральной. Организованная во время этой войны блокада от норвежского до британского побережья сдерживала деятельность немецкого военно- морского флота. И в 1940 году Норвегия подверглась нападению именно с целью, чтобы другие стороны не могли контактировать с нашим побережьем. После того мы четко сказали, что уроки пятилетней войны заключались в том, что Норвегия никогда не будет оставаться одна. Благодаря позитивному опыту союзного сотрудничества после Второй мировой войны в 1947— 1948 годах мы выразили желание присоединиться к усилиям стран Бенилюкса в сфере обороны. В 1948 году мы также обсуждали вопрос оборонного сотрудничества с нашими северными соседями. Во время Второй мировой войны они имели опыт нейтральности. А мы — наоборот — опыт, который не позволил нам оставаться нейтральными. Шведы заявили, что хотят оставаться нейтральными, в частности, из-за сложной ситуации в Финляндии. Они чувствовали, что не могут оставить Финляндию одну. Поэтому мы сказали: никакого нордического сотрудничества в сфере безопасности и обороны не будет — мы присоединяемся к НАТО. Это очень хорошо послужило нам для сдерживания и противовесов, существующих в отношениях между НАТО и Россией, между Европой и США, между Европой и Россией в политике безопасности. Балансы и противовесы обеспечили нам параметры, необходимые для развития.
Морская экономическая зона дала нам в шесть раз большую территорию, чем площадь страны. Эта огромная зона обеспечила развитие энергосырьевой базы. Благодаря этому мы являемся третьими в мире поставщиками энергоресурсов. И это в некоторой степени изменило параметры. С одной стороны, мы до сих пор остаемся маленькой страной на севере Европы, требующей балансировки. С другой стороны, мы стали крупным энергетическим игроком. Что опять же означает, что нам нужно довольно тесно быть связанными с западным Альянсом, чтобы получать необходимую поддержку, если снова наступят времена холодной войны.
— Не уменьшилась ли среди норвежского населения поддержка членства в НАТО в связи с последними событиями в мире?
— Даже теперь, спустя пятьдесят лет членства в НАТО, в нашей стране существует широкая общественная поддержка членства в Альянсе. На данный момент 67% положительно относятся к членству в НАТО. Хотя временами поддержка Альянса достигала 80%. Некоторый скептицизм привнесла кампания НАТО в Косово. Но это, в основном, была реакция на не совсем четкие юридические обоснования действий НАТО в Югославии.
Поскольку Норвегия не является членом Европейского Союза, то мы считаем, что членство в НАТО еще более важно, потому что мы хотим быть частью европейской системы коллективной безопасности.
— Россия постоянно отмечает, что американские планы размещения элементов ПРО разрушают стратегический баланс в Европе. Как в Норвегии относятся к таким заявлениям Москвы?
— Что касается американских планов создания противоракетного щита в Европе, то позиция норвежского правительства заключается в том, что мы считаем, что такое размещение не содействовало бы климату стратегического баланса. Эти системы могут привести к увеличению гонки вооружений, что не является хорошей идеей. В прошлом мы заявляли довольно четко, что мы имеем на своей территории авиационные радары, принадлежащие НАТО. Кроме этого, у нас есть одна радарная установка, способная обнаруживать ракеты. Мы знаем, что россияне были очень озабочены тем, что этот радар может стать частью противоракетной системы. Но мы заявили, что это не так. Этот радар находится под национальным управлением и не имеет никакого отношения к какой-либо системе противоракетной обороны. Нынешнее правительство, как и предыдущие правительства, имеет такую же точку зрения относительно того, что на норвежской территории не будет установок противоракетной обороны.
Норвегия считает, что будет очень плохо, если планы США относительно размещения элементов ПРО в Европе приведут к конфронтации с Россией. Мы очень тяжело работаем с Россией по нескольким непростым вопросам. Для этого очень важно продолжить достигнутую за последние 10—15 лет нормализацию ситуации. И мы считаем, что для процесса нормализации этот щит будет контрпродуктивным. Во-первых, существует скептицизм относительно эффективности этой системы. Во-вторых, как сказал генсек НАТО, она не обеспечивает защиту всех стран-членов Альянса. Таким образом, это создает еще одно разделение. В-третьих, необходимо придерживаться процесса. Для этого нужно время, но часть процесса заключается в том, чтобы дать возможность каждому, включая Россию, принимать участие в решении этого вопроса. Недавно США предложили России сотрудничать в создании противоракетного щита. Теперь мы входим в более креативную фазу и надеемся, что она будет учитывать очень критическую политическую реакцию. Потому что нам совершенно не нужны политические последствия от того, что происходит сейчас вокруг вопроса размещения американской ПРО в Европе.
— Может ли НАТО рассматривать эту ситуацию с другой точки зрения? А именно, что этот щит может стать своего рода давлением на Иран, чтобы тот отказался от разработки баллистических ракет большой дальности и оружия массового поражения.
— Я не являюсь экспертом по баллистическим ракетам или иранской проблеме. Но я не вижу никаких оснований для того, что подобные вещи будут оказывать какое- либо влияние на политический процесс в Иране. На мой взгляд, иранцы воспринимают это как дополнительное вдохновение. Поэтому я чувствую, что это — трудный диалог. Это не совсем созревший вопрос. Мы находимся в самом начале политических дискуссий — как, почему, где и каким образом. Поэтому я считаю, что нужно еще немного времени. Существует много аспектов относительно этого вопроса. Я чувствую, что стоит рассматривать другой вопрос, а именно — как могут Европа и США поддерживать умеренные силы в Иране. Потому что чем больше шума и давления на Иран, тем больше мы поддерживаем экстремистскую национальную гвардию и президента. Я думаю, что мы должны внимательнее смотреть на ситуацию в Иране и выявлять, где мы можем быть полезными.
— Исходя из норвежского опыта, можете ли вы назвать причины — почему Украине следует вступать в НАТО?
— Это в значительной степени вопрос для самой Украины. Это вопрос о том, какая атмосфера дискуссий должна развиваться в Украине относительно того, готова ли страна к вступлению в НАТО. Это своего рода брак. Вы не сможете вступить быстро в брак, если не можете его себе позволить. А когда большая часть украинцев не чувствует себя комфортно, то давайте искать другие пути более тесного сотрудничества. Потому что это должно приносить пользу и помощь украинскому народу. Но если это будет создавать дисгармонию, то это будет контрпродуктивным. Находите другие способы или пути, пока мы даем украинской политической среде время, чтобы украинцы чувствовали себя комфортно с нами.
— Считаете ли вы, что Россия должна иметь право протестовать против вступления Украины в НАТО?
— Я думаю, что этот очень важный вопрос. Но я уже говорил, что сами украинцы должны решать, как и каким образом осуществлять интеграцию. Со своей стороны, мы должны поддерживать украинский народ, чтобы найти хорошую и стабильную платформу сотрудничества с НАТО. Для примера, Норвегия — член НАТО и дважды сказала «нет» вступлению в ЕС. Но мы тесно сотрудничаем с ЕС, потому что они уважают норвежскую позицию. И здесь должна быть параллель — мы должны уважать взгляды украинского народа. Если украинцы будут считать необходимым сохранять отношения с Россией, которые являются довольно сложными, то это другое дело. Но я не думаю, что мы будем очень довольны, если другая страна будет решать за Украину, какую платформу ей следует выбирать для сотрудничества с НАТО.
