«Запад есть Запад, а Восток есть Восток, и с мест они не сойдут», — писал Редьярд Киплинг. В эти дни Запад и Восток не сошлись, а налетели друг на друга, будто подтверждая Хантингтоновскую концепцию столкновения цивилизаций. Снова, как и во время недавних беспорядков во Франции, заговорили о пропасти между культурами и образом жизни, пропасти, над которой не хватает спасительного мостика толерантности, внимания, желания услышать друг друга. Как и тогда, когда горели автомобили на улицах Франции и Бельгии, рассудительный мир хочет понять причины того, что произошло. Когда арабская молодежь начала погромы в Западной Европе, мир обратил внимание на их социальные проблемы, недостаточную интегрированность в настоящую — а не нищенскую и порой криминальную — жизнь того же Парижа. Что же на самом деле произошло в этот раз? Доказана мощная сила масс-медиа в глобализированную информационную эпоху, сила, которая может быть разрушительной?
В последние дни трудно избавиться от ощущения, что компьютерная игра стала реальностью, виртуальные страсти вокруг рисунков изменили жизнь миллионов. Как в компьютерной игре, один за другим звучат взрывы, и надо угадать, где они раздадутся на следующий день, через час, через минуту... Только люди погибают на самом деле — и мусульмане, задавленные своими же одноверцами в пылу «демонстрации», застреленные своими же перепуганными полицейскими в Афганистане, Сомали или Ливане, и католический священник, застреленный фанатиком в турецком Трабзоне.
А другие люди — намного сильнее этих жертв — хотят выступить в роли главных героев или даже создателей компьютерной игры. «Правительства рады и счастливы показать населению свою преданность исламу — и таким образом получить в глазах людей религиозную легитимацию, предстать героями. Для представителей другой стороны — для некоторых политиков, интеллектуалов и журналистов — это стало достаточным предлогом, чтобы от имени западных ценностей предстать героями, борющимися за свободу мысли. И вот теперь перед нами очень упрощенная схема поляризации... Мусульмане требуют извинений, угрожают европейским интересам и даже людям. Западные правительства и журналисты не уступают этому давлению, а известные СМИ еще больше накалили атмосферу, перепечатав карикатуры на пророка Магомета», — пишет оксфордский профессор Тарик Рамадан в Die Welt.
На постсоветском пространстве этот конфликт также не обошли вниманием. Некоторые российские обозреватели радостно клеймят «западную демократию с ее слепой преданностью свободе слова», пишут о потребности учитывать «международную войну с терроризмом». Конечно, Россия — страна, которая уже очень давно живет в состоянии войны, войны на ее же территории. А в условиях военного времени, как известно, на прессу могут накладываться определенные ограничения. Кроме Северного Кавказа в России хватает и других причин, по которым свобода слова у наших соседей не слепая, а преданно смотрит в глаза президенту Путину.
Но всего этого абсурда, очередной «перепалки» между Западом и Востоком могло не быть. Избежать этого можно было без каких бы то ни было виртуальных технологий. Если бы в октябре премьер-министр Дании Андерс Фог Расмуссен не отказался встретиться с послами арабских стран, возмущенными публикацией карикатуры в датской газете, кто знает, продолжалась ли сейчас эта бессмыслица? Или если бы представители датских мусульман после этого отказались от идеи поехать на Ближний Восток пожаловаться на Данию? Если бы газеты в Норвегии, Франции, Германии, Британии, Испании, США, Исландии, Италии, Бельгии, Португалии, Швейцарии, Болгарии, Венгрии и даже Иордании не стали перепечатывать рисунки, лишили своих читателей «полной картины и права на информацию», а себя — прибылей от такого тиража?..
А сейчас процесс неуправляем. Нашелся хороший способ передачи негативных настроений, вызванных теми же социальными проблемами населения исламских стран, — и вот уже горят не только датские представительства в Ливане и Сирии: в Афганистане протестующие громят собственные правительственные здания. Конечно, если местные радикалы прекратят внушать толпе мысль о той же «войне цивилизаций», если Запад не будет подстегивать настроения Востока своими непродуманными шагами, люди на Ближней Востоке будут и друг от друга меньше заражаться идеей противостояния, массовая агрессия пойдет на убыль.
Что остается делать в этой ситуации нам, гражданам многонационального и многоконфессионного государства, в котором есть немалая мусульманская община? Можно предаваться абстрактным размышлениям об ответственности, которую налагает свобода слова, о потребности толерантности, можно говорить, что редактора той же газеты «Франс суар» плохо учили в местном институте журналистики (возможно, он прогуливал пары по журналистской этике?). А можно внимательнее посмотреть на вещи, которые у нас с прессой, журналистами и свободой слова традиционно не связывают. Сколько в нашем «внежурналистском» эфире идет американских и российских фильмов, в которых страшный исламский террорист, прежде чем зверски зарезать кого- либо из героев, обязательно должен крикнуть: «Аллах акбар»? Как у нас вообще дела с этикой межрелигиозных отношений? Достаточно ли внимания мы уделяем потребностям наших мусульман или только боимся проникновения в Украину таких организаций, как «Хизб-ут-Тахрир»? Не пугают ли нас некоторые «православные крестные ходы», не напоминают ли нам об экстремизме лица некоторых их участников? В конце концов, не так давно ситуация, подобная карикатурному скандалу, возникла в Москве: тогда группа верующих разгромила выставку «Осторожно, религия!» в Центре Сахарова. Организаторы выставки впоследствии были осуждены за разжигание религиозной вражды.
...Один из представителей украинской мусульманской интеллигенции как-то рассказал мне невероятную историю. В военном учебном заведении его молодому знакомому позволили выйти из строя и не принимать участия в православной церемонии. Впоследствии руководство наказало офицера за то, что он пригласил батюшку, не спросив о вере своих подопечных. Офицера позже вообще уволили, а юношу-мусульманина назначили старшим. К счастью, бывают и такие случаи в Украине! Но в полной ли мере мы усваиваем опыт мира, когда стремимся внедрить изучение Закона Божьего в школах? Моего собеседника — крымского татарина — такая тенденция очень беспокоила, ведь кто знает, что и как будут преподавать детям на таких уроках, и нужно ли нам вообще так тесно соединять государство и церковь, как это порой делает наша новая власть? Никто не сомневается в потребности возрождать духовность и память — ни украинцы, ни россияне, ни крымские татары. Но ведь это вовсе не означает ходить строем в церковь.
Все эти непростые вопросы сегодня стоят и перед украинскими СМИ. Год назад на церемонии выпуска магистров Института журналистики приглашенный священник... окропил святой водой наши пластиковые дипломы. Когда я рассказала об этом одному из ведущих представителей крымскотатарской интеллигенции, он с грустью сказал: «О, Господи!» Между христианами и мусульманами в Украине возможно полное взаимопонимание относительно того, какие моменты на самом деле являются священными, а какие нет, что такое духовность а что — не совсем... Нарушить это взаимопонимание было бы большим грехом и перед историей, и перед людьми, и перед Богом, как бы мы его ни называли.
