Сорок лет назад Шарль де Голль ответил отказом на просьбу Великобритании о присоединении к Европейскому Сообществу. До 9 июня министр финансов Великобритании Гордон Браун скажет свое собственное «нет» Европе. Однако решение Великобритании относительно присоединения к единой европейской валюте «евро» было принято давно, и при любых обстоятельствах должно было обернуться той или иной формой отказа.
Когда Франция впервые пригласила Великобританию присоединиться к молодой европейской инициативе за десять лет до того, как генерал де Голль наложил свой запрет, надменные чиновники из министерства финансов Великобритании возмущенно отвергли это предложение. Антиевропейские настроения так и сохранились с тех пор среди министерских бюрократов. Подобно придворным короля Людовика XVIII, они ничего не забыли и не извлекли из прошлого никаких уроков.
Единственное, что пока остается неясным, это формулировка приговора Брауна евро, а именно — прозвучит ли он как «пока что нет», «нет до следующих выборов» или же просто безапелляционное «нет». Это решение принимается практически независимо от премьер-министра Тони Блэра и даже против его желания.
Блэр считает, что Британии следует присоединиться к зоне евро, потому что, по его собственному выражению, он хочет, чтобы Британия вошла «в самое сердце Европы». Многие комментаторы раньше склонялись к мысли, что если Тони Блэр действительно этого хочет, то рано или поздно так оно и произойдет, потому что, в конце концов, он премьер- министр.
Ошибочность этих рассуждений заключается в том, что Блэр уступил контроль над принятием решения по вопросу единой европейской валюты министерству финансов еще в начале первого срока своего правления, и с тех пор ему никак не хватает смелости или политической силы, чтобы вновь обрести его. Иногда говорят, что подсознательно Тони Блэр настроен проевропейски (хотя со времени войны в Ираке таких разговоров стало меньше). Однако после прихода к власти в 1997 году у него не было ни возможности, ни желания бороться с традиционными антиевропейскими настроениями британцев. В частности, ни он сам, ни его правительство не были готовы взять курс на присоединение к единому Европейскому валютному союзу.
Блэр разрешил тогда вставшую перед ним дилемму, сделав вид, что присоединение к зоне евро не является крупным политическим решением, а всего лишь техническим вопросом, который должен быть решен на «чисто» экономических основаниях. Таким образом, в октябре 1997 года Гордон Браун объявил о том, что были разработаны пять тестов, которые покажут, подходят ли Великобритания и евро друг другу. В положенный срок министерство финансов должно было прийти к технически правильному, экономически объективному и политически нейтральному решению.
Если Тони Блэр хоть на секунду поверил в это, он был настоящим глупцом. Браун утверждал, что его пять тестов позволят получить простые недвусмысленные ответы на поставленные вопросы. И, тем не менее, поскольку все вопросы касались будущего, ответы на них неизбежно должны были основываться на предположениях.
Какую позицию занимает по этому вопросу сам Гордон Браун, непонятно, потому что он — очень скрытный человек. Многие полагают, что основной интерес в дебатах по поводу евро для него представляет то, как это отразится на его власти в правительстве Блэра. В любом случае, как только решение по такому принципиальному вопросу было поставлено в зависимость от экономических тестов, их проведение неизбежно должно было быть поручено министерским чиновникам, институционально настроенным против европейской интеграции. Так что приговор в любом случае был бы «нет», а поэтому «пока что нет» было бы единственным способом получить некоторую свободу движений как для Блэра, так и для Брауна.
Конечно же, никакого серьезного экономического обоснования для присоединения к зоне евро нет и быть не может. Представьте себе, что правительство Великобритании в один прекрасный день решит присоединиться к единому валютному союзу и вынести этот вопрос на референдум. В данный момент значительная часть электората настроена враждебно по отношению к евро, что означает: если правительству придется убеждать своих избирателей изменить точку зрения на чисто экономических основаниях, последние должны быть очень серьезными. Бессмысленное бормотание со стороны министерства финансов не произведет впечатления на избирателей, которым нужны простые убедительные аргументы, что присоединение к евро послужит на благо страны.
При хорошем состоянии дел, как в британской экономике, так и в экономике зоны евро, экономические основания для присоединения Великобритании к евро покажутся достаточно слабыми. То же самое произойдет и при плохом функционировании экономик Великобритании и зоны евро. В случае же откровенно плохого состояния экономики зоны евро и относительно хорошего состояния экономики Великобритании не может быть никаких экономических оснований для присоединения последней к евро вообще. Именно такая ситуация и сложилась на данный момент.
Единственный сценарий, при котором могли бы появиться серьезные экономические основания для присоединения Великобритании к зоне евро, — это процветание экономики зоны евро и упадок британской, что позволило бы Великобритании рассматривать присоединение к евро как лучший способ обеспечения долгосрочного оздоровления своей экономики. Однако находись британская экономика в плачевном состоянии, другие страны-участницы могли бы отнестись к ней с пренебрежением. Конечно, такие объяснения могут показаться несколько грубоватыми, но мы говорим о референдуме, а не о высшей математике.
Референдум о присоединении к зоне евро, вероятно, не даст положительных результатов до тех пор, пока правительство не признает три вещи: во-первых, что оно стремится к большей политической интеграции в ЕС; во-вторых, что единая валюта является одним из выражений этой интеграции; и, в-третьих, что правительство взяло курс на присоединение к зоне евро. Любопытно, что многие избиратели, выступающие против вступления Великобритании в зону евро, считают, что это все равно когда-нибудь случится. Вне всяких сомнений, они предпочли бы, чтобы правительство сказало им правду.
Иен ДЭВИДСОН — советник и обозреватель Центра европейской политики в Брюсселе и бывший обозреватель газеты Financial Times.
