Италия поставила безусловный европейский рекорд — здесь создается уже пятьдесят восьмое правительство за послевоенное время. Отставка левоцентристского правительства во главе с экс-коммунистом Массимо Д’Алема связывается с возвращением в большую политику телемагната Сильвио Берлускони, победителя местных выборов. Новое левоцентристское итальянское правительство во главе с Джулио Амато, министром финансов правительства Д’Алема, собирается достойно пережить бурю и просуществовать до конца полномочий, то есть до новых парламентских выборов 2001 года — если, конечно, оно получит поддержку неустойчивого парламентского большинства. Берлускони, который был одним из наиболее скандальных итальянских премьеров (он вынужден был уйти в отставку в связи с обвинением в коррупции и злоупотреблении властью), обещает сделать все для того, чтобы этого не случилось, и предрекает провал намеченного на 21 мая референдума по вопросу изменений в избирательном законодательстве. Эдакая совершенно обычная чисто внутриитальянская политическая ситуация.
В связи с которой, однако, возникает много вопросов. Во-первых, Италия, которая никогда не отличалась особой внутриполитической стабильностью, до сих пор играла не последнюю роль в триумфальном марше западноевропейских левоцентристских сил. А Д’Алема олицетворял собой пример, свидетельствовавший о том, что даже коммунистическая партия может успешно реформироваться. Справедливости ради можно было бы отметить, что его правительство достигло неплохих успехов — постоянного экономического роста, уменьшения бюджетного дефицита и т.п.
Но наступление Берлускони на всех фронтах, особенно с помощью подконтрольных ему медиа, подействовал на обывателя сильнее. Если Берлускони удастся развить свой первый успех и на парламентских выборах следующего года, то это одновременно будет означать и переход в контрнаступление правых и в других западноевропейских странах, прежде всего во Франции и Великобритании. Только если британские консерваторы и французские голлисты считаются респектабельными политическими силами, то блок, возглавляемый Берлускони, — откровенно популистский.
И во-вторых, Европу так и не научил «австрийский урок». Истерический шум вокруг хайдеровской Партии Свободы только способствует ее популяризации на Западе, Хайдеру уже откровенно аплодируют в Германии (конечно, политики высказывают другие оценки), очевидно, что его взгляды, например, высказанные в недавнем заявлении: «Европа не должна быть французской колонией», вполне могут распространиться и на Запад, и на Восток. Если Хайдер найдет себе поддержку в лице Берлускони, абсолютно не исключено, что это будет выглядеть довольно опасной тенденцией. При этом стоит заметить, что до сих пор Хайдер не высказал ничего существенно нового, что уже давно не было бы использовано в реальной, настоящей политике других западных государств. Похоже на то, что не Хайдер, не Берлускони, а само западное общество не желает отступать от иммиграционных квот, национальных квартир, элементов откровенного шовинизма. Эту болезнь, которая довольно глубоко засела в сознании многих, особенно старшего поколения, «левый марш» так и не смог преодолеть.
В-третьих, популисты вышли на большую политическую сцену не в последнюю очередь благодаря отсутствию ярких личностей, сильных, самостоятельных политических фигур в лагерях и европейских левых, и европейских правых. Де Голль, Тэтчер, Миттеран, Коль (несмотря на все связанные с ним последние скандалы) стали достоянием истории, а сегодняшняя Западная Европа становится все более невыразительно-унифицированной с непонятным будущим. Очевидно, что итальянское общество в какой-то степени недовольно и этим — и не только итальянское.
Конечно, нужно всегда учитывать то, что между предвыборными обещаниями и реальными делами очень часто существует большая разница. И такой разницы между политикой левых и правых в любой западной стране, как на постсоветском пространстве, просто не может быть. Для Западной Европы просто прозвучало очередное предупреждение. Которое может угрожать дальнейшим планам. А может и просто их отдалить.
