Может ли оказаться белорусский путь развития удачным? Почему произошло разочарование «цветными революциями»? Какие изменения следует ожидать на постсоветском пространстве? Об этом в комментарии директора Центра социальных исследований «София» Андрея ЕРМОЛАЕВА.
— Беларусь избрала путь развития, который называют «постсоветским социализмом», и она имеет право на существование в этом формате. Я думаю, некорректно сравнивать украинские и белорусские выборы, потому что они, по сути, разные. Другое дело, когда мы говорим о характеристике ценностных ориентаций. Для большинства белорусов негативные оценки в сторону власти не срабатывают, по простой причине: они еще не прошли национал-возрожденческий, национал-демократический этап. Поэтому высказывания о том, что Лукашенко — диктатор, для большинства людей оскорбительны. Ростки демократического самосознания пока пробиваются в городском электорате, среди интеллигенции, общественных деятелей. Но это пока еще не доминирующая точка зрения.
Вместе с тем, я думаю, что постсоветский вариант социализма, олицетворением которого стала Беларусь и Лукашенко имеет очень маленький ресурс развития. Во-первых, потому что это система конфликтует практически со всеми восточно-европейскими демократиями, и даже российский авторитаризм отличен от белорусского.
Так называемый белорусский путь будет, прежде всего, определен интересами и планами своего восточного соседа. Пока Россия будет патронировать Беларусь и сохранять эту «скорлупу», в белорусском обществе будет существовать представление, что их путь верен и у него нет внешних рисков. Когда такой патронат исчезнет, думаю, начнутся изменения в общественном сознании. Белорусский путь также держится на изоляции, которой способствует извне. Как только эта изоляция будет упразднена, общество будет дестабилизировано и экономическое чудо закончится.
Что касается революции в Беларуси. Во-первых, у каждой социальной системы есть свой исторический, социально-экономичкеский ресурс. Феномен постсоветской системы строится на таких факторах: высокий уровень мобилизованности общества, гомогенная социальная структура, мифологическое общественное сознание, нерасчлененное на сословный интерес, индустриализированная высокоорганизованная экономика, где каждый ощущает себя на месте, где каждый охвачен заботой государства. Это система государевых людей. Пытаться применить к такой системе мерки демократических обществ, развитых или неразвитых, просто некорректно. Социальная система по другому развивается. Демократические форматы возникают только из-под кризиса. Лукашенко и его сторонники понимают, что в случае кризиса, альтернативой будет демократический идеал, поэтому и критикуют цветные революции.
А в революциях нельзя разочаровываться, разочаровываться можно в носителях, «провайдерах», которые оказались либо слабы, либо двуличны, либо трусливы. Это совсем другое. Ведь никто не разочаровался в необходимости экономических и политических свобод, никто не разочаровался в демонтаже криминальных, авторитарных режимов.
И вот здесь как раз и нужно применять искусство политики: не давать оппонентам, особенно если оппонент внешний, если это соседний режим, спекулировать твоими собственными мифами. Мы им сами дали повод так себя критиковать, когда заявили, что революция свершилась. Если бы мы говорили о революционных задачах, демократических преобразованиях: вот это первый этап, вот — второй... Поэтому мы вооружили критиков, которые все негативы повесили на власть, и сказали: ваша революция — это неудача, а ваши деяния — это разочарование. А это слушает и наш гражданин, он слушает и украинские, и соседние СМИ. И тоже убеждается, что революция была неудачная, не правильная....
Что касается дальнейшего развития постсоветского пространства.... Нам имеет смысл говорить о наследниках советской цивилизации и о новых цивилизационных выборах. Каждый социум, который организовался на обломках советской цивилизации, делает для себя социальный и цивилизационный выбор. Социальный выбор — это самоорганизация в нацию, это то, что происходит с Украиной. В этом отношении в Украине идет положительный процесс. Пройдет 10—15 лет и мы на этот период будем смотреть совсем другими глазами, нам не важны будут корупционные войны, кто у кого миллион украл. Сейчас происходит становление современной нации. И здесь угроза возникает вовсе не с режимами, и не с газом, и не с ценами, здесь может возникнуть проблема с «реидентификацией», т.е. деление по регионам, на «оранжевых» и «бело-голубых».
В других социумах ситуация несколько отличная. В Украине выбор идет в пользу модерновой нации, а модерновая нация — это нация, рожденная западной цивилизацией. Поэтому у нас говорят о европейском выборе, о европейских стандартах. В России происходит более мучительный процесс, где ломка основ советской цивилизации сопровождается поиском своей модели. Я не исключаю, что действительно на осколках советской цивилизации, России и большой Евразии, будет образовано новое цивилизационное целое. Возможно это будет евразийская цивилизация. Ее характеристики — это мультинациональность, доминирование сильного государства, высокая концентрация государственной собственности, авторитарный тип правления. России еще предстоит переписать свою историю. Беларусь, раз уж с нее начали, думаю, будет частью этого евразийского проекта.
