Сообщения о недавних событиях в Кишиневе обошли мир. В их организации украинские коммунисты уже обвинили Запад — но разговаривая с рядовыми участниками демонстраций, приходишь к иному мнению. Активная участница событий в Кишиневе, директор провинциального частного лицея Анна Бижан с трудом, медленно, говорит на русском языке. Как школьница, старается произносить русские слова правильно, а это у нее не совсем получается. Более десяти лет она принимает самое активное участие в демократических преобразованиях своей страны, и уверена, что будущее — за такими, как она сама, и за молодежью, которую она учит.
— Я родилась в Сорокском уезде. По образованию — педагог. Я правильно сказала по-русски — педагог? Начала свою деятельность в 1971 году — профессор румынского языка и румынской литературы (преподаватель, учитель старших классов. — В.К. ). Немного поработала и в отделе народного образования, была депутатом нашего парламента, открыла первый теоретический румынский лицей в городе Сороки, а сейчас работаю директором в другом лицее, также румынском. Это — частный лицей, 178 учащихся, очень хорошие условия, интеллектуальная обстановка. До этого два года работала префектом Сорокского уезда. Свою политическую деятельность начала в 1989 году, когда у нас по-настоящему развернулось национальное движение. В 1991 году был создан Конгресс интеллектуалов. И я стала его членом.
— Вы хорошо помните те события в Молдове 1989 года, которые буквально потрясли весь Советский Союз?
— Очень хорошо помню, я же была их активным участником. Действительно это был очень интересный, тревожный период в истории нашей республики. Думаю, что история поставит хорошую оценку тем событиям.
— Скажите, при всем при том, что и сейчас на этой площади акции протеста проводят правые силы — возможно повторение такого, в таких масштабах? Что тогда было тем побудителем, с помощью которого интеллигенция, интеллектуалы смогли тогда вывести в центр Кишинева сотни тысяч людей?
— Мое мнение — действительно мы не сумеем никогда повернуть историю, но история сейчас повторяется. Мне кажется, что события, которые сейчас происходят у нас, повторяют события тех лет. То, что было тогда и у вас на Украине, в других республиках бывшего Советского Союза, — закономерно. Столько лет люди жили в системе диктатуры, ждали, все таки, когда они смогут высказаться и вдруг почувствовали свободу — и вышли... Вышли, чтобы защитить национальные символы — язык, историю. Но кажется, что сейчас будет очень трудно. Думаю, что сейчас надо ставку делать на молодежь.
— Как бы вы прокомментировали теперешний вдруг возникший языковой вопрос?
— Мне очень трудно коротко ответить на это. В конституции было записано, что у нас есть только один государственный язык — молдавский, но это — румынский язык... Мне кажется, что политически очень неправильно то, что сейчас решается. Во-первых, должны знать все, что языковой вопрос — это очень волнующий, очень щепетильный вопрос. Это один из самых главных атрибутов народа. Проблемы языка и истории должны решать ученые. Это научные вопросы не политические, но у нас это все решают политическими путями. Я думаю, что это большая ошибка. Я думаю, что власть это делает для того, чтобы увести народ от важных экономических проблем.
— Как среагировал руководимый вами лицей на нововведения власти по русскому языку?
— Родители подписали протест в министерство образования. Мы не против русского языка, а против того, что обязательно должны учить этот язык. Если это демократическая страна, то в ней ребенок должен очень хорошо изучать свой язык, а уже иностранные языки — должен выбирать. Если ему нужен русский язык — пожалуйста. Есть специалисты, есть программы, учебники.
В нашем румынском лицее учатся дети других национальностей, не румын. У нас есть, например, учащиеся, которые придя домой, разговаривают там только на русском потому, что мать и отец только на нем говорят. Эти родители осознанно пошли на такое. Они знают почему. А власти им стали мешать только потому, что это их предвыборные обещания — русский язык. Между тем никто из русскоязычного населения уже не поднимал этот вопрос, пока его не затронули коммунисты.
— Скажите, насколько лояльны украинцы, живущие здесь, к румынскому языку?
— Во всех украинских селах Сорокского уезда, а я их очень хорошо знаю ведь работала префектом, люди говорят и на украинском, и на румынском. Могу сказать вам и то, что моя мама — украинка.
Я понимаю украинский язык, могу общаться на нем. Моя сестра даже очень хорошо, свободно говорит по-украински. Я родилась, кстати, в селе, где половина людей — молдаване, половина — украинцы. Не помню с детства, чтобы когда-то в нашем селе были какие-то языковые проблемы. Не было такого! Заканчивала я русско- молдавскую школу, где учились украинцы. Знали они русский и молдавский хорошо. Когда я была префектом — предложила открыть украинскую школу. Но сами украинцы не очень активны в этом... Наверное, прошел этот процесс ассимиляции. Они ведут себя более лояльно, более уважительно к нам, к нашему языку, чем другие.
— Насколько мне известно, господин Рошка продолжает заявлять, что он со своими сторонниками не уйдет с площади Великого Национального собрания. И другие партии, которые враждовали с Христианско-Демократической Народной партией — поддерживают ее.
— С первого дня этих акций протеста демократические партии поддержали партию Рошки. В частности партия Мирчи Снегура, Валериу Матея, Олега Серебряну, Мирчи Русу, Валериу Муравски. Но пока мы не решили очень важный вопрос — объединения наших сил. Приказ министра образования да, можно и отменить. Но если будет подниматься вопрос изменения тринадцатой статьи конституции, где записано государственный язык — я думаю, что тогда будут еще более массовые выступления. Интеллигенция не будет молчать.
— Хоть одна из более чем тридцати партий Молдовы открыто поддержала Коммунистическую партию по языковому вопросу?
— Ни одна партия на сегодня не поддержала коммунистов.
— Коммунисты Молдовы говорят о том, что они вовсе не насаждают в стране коммунистическую диктатуру. В правительстве всего лишь три коммуниста, премьер министр не коммунист. Вы единственная в стране были женщина-префект. Почему они вас не поддержали, а решили, все-таки, заменить?
— О том, что они поддерживают женщин — это только лозунг. А насчет того, что там некоторые некоммунисты в правительстве работают, то я не верю. Они просто, может быть, не имеют партийных билетов, но думают по-коммунистически. Кстати, с работы префекта я сама ушла.
— Ни для кого уже не секрет, что украинско-молдавкие отношения испорчены в последнее время. Как вы думаете насколько права или не права власть в Кишиневе в том, что это случилось?
— Это очень сложный вопрос. Когда у нас образовался уезд, мы заключили договор о сотрудничестве с Винницкой областью. Очень много поработали вместе с винничанами. Подготовили вопрос о создании тут свободной экономической зоны, но не успели все это сделать. Теперь же ухудшились отношения не только с Украиной, но и с Румынией. Я думаю, что эта стратегия очень неправильная. Если вышли ваши национальные силы и скандировали, что Транснистрия (Приднестровье) — украинская земля, но это же не политика украинского государства. И Паланка — это был очень больной вопрос. Я предчувствую, что все таки, ухудшатся наши отношения, если политики будут и дальше так поступать.
— Скажите, Молдова объединится с Румынией?
— Я думаю, что если не наши дети, то наши внуки сделают то, что сделали немцы, разрушив Берлинскую стену.
— В общей с Румынией стране молдавскому народу будет жить лучше?
— А как вы думаете? Конечно, лучше будет жить. Мы хотим в Европу. Я хочу оставить для своих детей и внуков Европу, большую, уважаемую страну, которой бы не помыкали, которая могла бы обеспечить будущее своих граждан.
— А нет той опасности, что как некоторые говорят, если бы это произошло, то Молдова бы стала далекой провинцией Румынии?
— Это старое мышление наших оппонентов, которые не хотят признать, что был Пакт Молотова — Риббентропа.
— Если это объединение произойдет, не поссорит ли оно большую Румынию с Украиной? Останутся в объединенной Румынии силы, которые будут очень дружественны Украине?
— Я оставляю этот вопрос на размышления большим политикам. Тем не менее, я думаю, что не поссорится Румыния с Украиной. Мы будем очень рады, если вы вступите в Европейский Союз, НАТО. Это для нас будет очень хорошо, если не будет даже воссоединения с Румынией.
— Мне не раз приходилось видеть карты большой Румынии, но никогда не видел на них, в составе Румынии Транснистрии. Допускают ли молдавские демократы, такие опытные как вы, ваша партия — Социально-либеральный Союз, что если, как и записано в Московском меморандуме, Молдова изменит свой государственный статус — Приднестровье самоопределяется?.. А куда оно может самоопределиться понятно — к Украине. Если бы эта часть земли отошла к Украине, а Бессарабия к Румынии — это было бы правильно?
—Нет, это было бы неправильно. Территориальный вопрос нельзя трогать. Вы смотрели карту Ромыния Маре, а я бы хотела, чтобы вы смотрели и карту Республики Молдова. И обратили внимание на то, что Транснистрия была всегда в составе Советской Молдавии.
— Молдова, согласно Конституции, — унитарная страна. Но все громче звучат голоса о федерализации Республики Молдова. То есть Приднестровье получает какой-то федеративный статус. А такая постановка вопроса правомерна?
— Нет. Демократические силы Молдовы вообще против федерализации страны. Это недопустимо.
КСТАТИ, президент Молдовы Владимир Воронин, как сообщил Интерфакс, обвинил в финансировании акций протеста в Кишиневе «мафиозные кланы», и прежде всего — режим Игоря Смирнова в Тирасполе.
