Президентская кампания в США длится так долго и ведется настолько активно, что возникает ощущение, будто она проходит в каком-то коконе, и ее участники не обращают внимания на возникающие изменения, из-за которых следует менять исходные посылки в предвыборной борьбе. Наглядный тому пример — это дебаты по вопросу вывода американских войск из Ирака.
В прошлом году многие предлагали определить точную дату такого вывода. Сторонники этого предложения утверждают, что точная дата вывода заставит иракское правительство ускорить политический процесс примирения, приведет к быстрому окончанию войны и даст возможность Соединенным Штатам сконцентрировать усилия на более важных в стратегическом плане районах, таких как Афганистан. Самое главное, утверждают они, война проиграна, и вывод войск станет самым дешевым способом выхода из этой катастрофической ситуации.
Но реальные события опровергают такие посылки. Почти все объективные наблюдатели соглашаются с тем, что на каждом из трех фронтов иракской войны достигнут значительный прогресс. Силы суннитов — сторонников джихада из «Аль-Каиды», которых вербуют в ее ряды в основном за пределами страны, терпят в Ираке поражение. Мятеж собственно иракских суннитов, пытавшихся восстановить свое господство, в основном подавлен. А правительство шиитского большинства в Багдаде подчинило себе, по крайней мере, временно, тех шиитских боевиков, которые бросали вызов его власти. После нескольких лет разочарований нам необходимо мысленно перейти на другую передачу и задуматься о появляющихся шансах на успех.
Конечно, мы сегодня не можем сказать, носят эти перемены постоянный характер, или они в определенной мере стали результатом решения наших противников, в том числе, в Иране, бережнее относиться к своим силам, чтобы активно задействовать их после ухода администрации Буша. Но мы точно знаем, что исход конфликта определит характер ситуации в мире, в котором новой администрации придется проводить свою политику. А любая видимость того, что силы радикального ислама нанесли поражение США, будет иметь огромные дестабилизирующие последствия далеко за пределами этого региона. Таким образом, принципиально важным для нового президента станет решение о том, как и когда уходить из Ирака.
Какой бы ни была трактовка последних событий, очевидно одно. Суннитская часть Ирака создала местные силы для борьбы с «Аль-Каидой» и собственными мятежниками, и нашла в этом поддержку в ряде суннитских стран. Они, в свою очередь, постарались снять озабоченность суннитов по поводу того, что шиитское большинство оттеснит их на обочину. А иракский Курдистан создал свои собственные силы самообороны.
Таким образом, перспективы примирения трех частей страны — курдской, шиитской и суннитской, появились не благодаря законодательным мерам, как это представлено в резолюциях Конгресса со ссылкой на американский опыт, а из необходимости и стремления найти какое-то военно-политическое равновесие. А поскольку потребность в американских войсках для борьбы с массовым повстанческим движением снизилась, они могут теперь сосредоточить усилия на оказании помощи иракским властям в противодействии давлению со стороны соседей и терактам, периодически проводимым «Аль-Каидой» и боевиками, действующими при поддержке Ирана. В такой обстановке предусмотренные конституцией Ирака общенациональные и провинциальные выборы, которые должны пройти в следующем месяце, помогут сформировать новые институты этой страны.
Теперь Соединенные Штаты могут создать стратегический резерв из числа некоторых частей и соединений, находящихся в настоящее время в Ираке. Часть из них можно перебросить в другие опасные районы, а часть вернуть в Соединенные Штаты. Таким образом, американское военное присутствие превратится в элемент геополитического механизма, а все пораженческие разговоры о сложении полномочий будут прекращены. Его кульминацией должна стать дипломатическая конференция, проводимая с целью достижения официального мирного урегулирования. Впервые такая конференция состоялась два года назад на уровне министров иностранных дел. В ней принимали участие все соседи Ирака, включая Иран и Сирию, а также Египет и постоянные члены Совета Безопасности ООН. Такую конференцию следует провести снова, и ее задачей должна стать выработка международного статуса Ирака и гарантий его соблюдения.
Кроме того, осуществляются региональные усилия по стабилизации обстановки. Турция пытается играть роль посредника между Израилем и Сирией. А благодаря катарской инициативе хотя бы временно прекращены боевые действия в Ливане.
Определив конкретные сроки вывода, мы совершенно очевидно пустим под откос все эти обнадеживающие перспективы. Большей частью разгромленные иракские группировки боевиков постараются уйти в подполье и затаятся, дожидаясь возникновения благоприятных условий для своего восстановления после ухода американских войск. У «Аль- Каиды» появится возможность планировать в соответствии со сроками вывода войск возобновление своих полномасштабных операций. А Иран получит стимул для укрепления базы своих сторонников в рядах шиитской общины после ухода американцев. Назначение даты вывода также уменьшит возможности и потенциал дипломатических усилий по окончанию войны.
Противоречия, присущие предлагаемому графику вывода, усложняют имеющиеся трудности. В рамках схемы вывода с фиксированной датой боевые части должны покинуть Ирак, но достаточно мощные силы будут оставлены там для обеспечения безопасности посольства США, для борьбы с «Аль-Каидой» и для защиты страны от внешней интервенции. Но для выполнения таких задач должны привлекаться боевые части и подразделения, а не силы обеспечения. И вполне предсказуемый спор по поводу такого неясного различия может отвлечь всех от достижения главной дипломатической цели. Кроме того, выход из Ирака не является необходимостью, обеспечивающей наращивание группировки в Афганистане. Нет нужды рисковать нашими достижениями в Ираке, чтобы направить две или три дополнительные бригады в Афганистан. Эти войска можно найти и при отсутствии точных сроков вывода. (Должен заметить, что я друг сенатора Маккейна и периодически даю ему советы.)
Главные сторонники точного срока вывода, включая сенатора Барака Обаму, сделали недавно позитивный жест, выдвинув идею о том, что и вывод войск, и количество остающихся в Ираке частей и подразделений должны быть четко обусловлены. Но если это так, то к чему вообще устанавливать какие-то сроки? В этом случае главное внимание в дебатах сместится с вопроса о сроках на вопрос об условиях вывода.
Этими соображениями вполне можно объяснить поведение иракского премьер-министра Нури аль-Малики во время визита Обамы в Ирак. Малики ведет с администрацией Буша переговоры по соглашению о статусе войск, которые должны остаться в Ираке. С учетом настроений в обществе и приближающихся провинциальных выборов он, вероятно, хотел показать, что американское присутствие не планируется как постоянная оккупация. А прибытие кандидата в президенты, который уже изложил свои взгляды по данному вопросу, усилило этот побудительный мотив. Отвергнуть план вывода Обамы прямо перед огромным скоплением представителей средств массовой информации — это для Малики означало бы настроить против себя те силы, с которыми ему, возможно, придется иметь дело в качестве президента.
Американское присутствие в Ираке не следует представлять в виде бессрочного мероприятия. Это не найдет поддержки ни в Ираке, ни в американском обществе. Но и ограничивать его жесткими временными рамками и конкретными сроками тоже не следует. Надо найти баланс, который позволит нашей стране выступить единой силой, когда возникнет конструктивный результат. Тридцать лет назад Конгресс прекратил предоставление помощи Вьетнаму и Камбодже. Произошло это два года спустя после вывода американских войск, когда местные силы сопротивления были еще полны боевого азарта. Тогда внутренние разногласия побороли все прочие соображения. Мы не должны допустить повторения той трагедии, которая последовала за этим решением.
У следующего президента есть огромная возможность стабилизировать Ирак и заложить основы для решительного поворота в войне с радикальным джихадом за установление мира на Ближнем Востоке. Безусловно, ему придется оценить складывающуюся обстановку на месте, прежде чем определять стратегию действий на свой президентский срок. Он не должен быть ограничен в своих действиях жесткими рамками, требующими придерживаться старых принципов поведения, какими бы здравыми они в свое время ни казались. Вывод войск это средство. А конечная цель — это полный надежд мир без войны.
Генри КИССИНДЖЕР — с 1973 по 1977 год занимал пост государственного секретаря США.
