Пока будущее египетской революции висит на волоске, какие факторы, скорее всего, определят ее исход? В то время как все взоры устремлены на армию в ожидании решения, чью сторону она примет, другие важные вопросы остаются невыясненными.
Конечно, то, что делает армия, чрезвычайно важно. Раскол в поддерживаемом армией авторитарном режиме может создать глубокое расхождение между интересами маленькой группы, наиболее близкой к «военным как к правительству», и долгосрочными интересами «военных как института», который должен быть уважаемой частью государства и нации.
Заявления египетской армии в начале протеста о том, что ее солдаты не будут стрелять в протестующих против Мубарака, были классическими действиями «военных как института» и полезными сами по себе для перехода к демократии. И наоборот, решение армии позволить сторонникам Мубарака — некоторым верхом на верблюдах и конях — ворваться на площадь Тахрир и атаковать тысячи антиправительственных демонстрантов, было классическим движением «военных как правительства».
На этом этапе переход к демократии, скорее всего, потребует того, чтобы армия играла более активную роль в защите протестующих. Совершенно ясно, что интерес «военных как института» зависит от способности армии в большей степени отстраниться от режима.
Успешному политическому переходу помогает также то, что все больше и больше граждан начинают чувствовать, что они причастны к протестам и политической трансформации в результате этих протестов. В этом отношении тот факт, что требование безотлагательной отставки Мубарака направлено с каирской площади Тахрир, а не из администрации Обамы, является положительным моментом.
Многие из оппозиционных групп, представляющих широкий спектр мнений — включая традиционные Либеральную партию, исламскую организацию «Братья-мусульмане» и активистов Facebook «Молодежное движение 6 апреля», — показали, что они могут поддержать временное правительство, возможно — правительство, возглавляемое лауреатом Нобелевской премии мира Мохамедом аль-Барадеи.
Но чтобы избрать лидера, эти группы должны объединиться в единую силу. Великие протестные движения гражданского общества, такие как в Египте и Тунисе, могут свергнуть диктат, но настоящая демократия требует создания партий, переговоров, избирательных законов и соглашения по изменению конституции. В большинстве случаев успешного перехода первый шаг в направлении скрепления единства, необходимого для создания временного правительства, предпринимается, когда различные группы начинают встречаться более часто, разрабатывать общую стратегию и выпускать совместные заявления.
Несмотря на то, кто возглавляет временное правительство, существуют вещи, которые временному правительству не стоит делать. Судя по переходам, которые мы изучили, успешный демократический итог имеет наибольший шанс, если временное правительство не поддастся искушению продлить свой мандат или само не напишет новую конституцию. Ключевой политической задачей временного правительства должна стать организация свободных и справедливых выборов, и оно должно делать только те конституционные изменения, которые помогут их провести. Написание новой конституции лучше оставить будущему всенародно избранному парламенту.
Большинство активистов и комментаторов сейчас спрашивают, кто будет или кому следует быть следующим президентом. Но зачем предполагать, что будет принята президентская политическая система, возглавляемая могущественным единственным главой исполнительной власти? Из восьми посткоммунистических стран, которые сейчас в составе Евросоюза, ни одна не выбрала такую систему. Все они учредили некую форму парламентской системы, в которой правительство напрямую отчитывается законодательной власти, а президентская власть ограничена (и часто лишь церемониальна).
Это было мудрым решением. Выборы президента в момент великой неопределенности и в отсутствие опытных политических партий или повсеместно признанных лидеров чреваты опасностью.
Избрать президента означает вверить себя одному человеку, чаще всего минимум на четыре года. Но неизвестно, будет ли любой человек, избранный сегодня в Египте, через год иметь такую же поддержку, как сегодня. Например, если в первом туре президентских выборов много кандидатов, возможно, что ни один из кандидатов второго тура не получит более 20% в первом туре. Таким образом, победитель примет на себя все бремя лидерства, пользуясь поддержкой только небольшого меньшинства электората.
Также вероятно, что новый кандидат окажется некомпетентным, его постоянно будет поддерживать меньшинство населения и он не сможет принимать законы. Многие новые демократии, таким образом, превращаются в «суперпрезидентство» с плебисцитными чертами.
К счастью, египетские и тунисские демократические активисты и теоретики активно обсуждают парламентскую альтернативу. В этом случае результатом первых свободных и справедливых выборов станет учредительное собрание, которое сразу же предоставит демократическую основу для правительства, а также для попыток исправить или переписать конституцию.
В этот момент учредительное собрание и правительство могут решить, перейти ли к президентской форме правления, или учредить парламентскую систему на парламентской основе. При парламентской системе будущие демократические правительства обеих стран получили бы бесценную гибкость по двум основным причинам.
Во-первых, в отличие от президентства, парламентская система способствовала бы созданию многопартийных правящих коалиций. Во-вторых, в отличие от президента, который, будучи некомпетентным и непопулярным, остается во власти на определенный срок, глава правительства в парламентской системе может быть отстранен посредством вотума недоверия, очищая путь новому поддерживаемому большинством правительству — или, если такого нет, новым выборам.
Некоторые демократические сторонники национализма в Египте защищают парламентаризм, используя важный новый аргумент: Соединенным Штатам будет труднее доминировать над дискуссионным, плюралистическим, возможно многопартийным, коалиционным правительством, чем над единственным «суперпрезидентом», таким как Мубарак.
Тунисским приверженцам парламентаризма нравится этот аргумент, и они также подчеркивают, что парламентская система может справиться со сложной задачей создания демократических и эффективных политических партий лучше, чем президентство. Парламентская система, а не президент-фараон, лучше подходит для обеих стран.
КСТАТИ
США призвали египетское правительство немедленно отменить чрезвычайное положение и прекратить аресты и избиения журналистов и оппозиционеров. Позицию Вашингтона озвучил вице-президент США Джо Байден во время телефонного разговора с вице-президентом Египта Омаром Сулейманом. Кроме того, Байден сказал Сулейману, что Египет должен немедленно перейти к правительству, опирающемуся на более широкую поддержку. Вице-президент США общается со своим египетским коллегой почти каждый день. Законы о чрезвычайном положении, о которых говорил Байден, действуют в стране на протяжении последних 30-ти лет.
Альфред СТЕПАН и Хуан Дж. ЛИНЦ — писатели, авторы книги «Проблемы демократического перехода и консолидации». Их последняя книга (написанная в соавторстве с Йогендрой Ядавом) называется «Создание государств-наций».
