Несколько месяцев назад Эво Моралес стал первым представителем коренного населения Боливии, избранным главой государства путем демократических выборов. Коренные жители Боливии составляют 62% всего населения страны, а лица смешанной крови — 30%, однако на протяжении 500 лет Боливией правили представители колониальных держав и их потомки. Даже в XX веке коренные жители были фактически лишены права голоса. Аймара и квечуа — языки коренного населения — не признавались даже для ведения общественных дел. Так что избрание Моралеса стало поистине историческим событием, и Боливия охвачена радостным волнением.
Но национализация Моралесом нефтяных и газовых месторождений Боливии имела эффект взрывной волны для международного сообщества. Во время своей предвыборной кампании Моралес не скрывал намерений усилить государственный контроль над нефтегазовыми ресурсами страны. Но он также дал ясно понять, что не намеревается экспроприировать собственность энергетических фирм, так как он не хотел, чтобы иностранные инвесторы покинули страну. (Национализация, конечно же, не обязательно означает экспроприацию без соответствующей компенсации). Что, наверное, удивительно для современного политика, Моралес серьезно относится к собственным словам. Искренне озабоченный тем, как повысить доходы своих отчаянно бедных сограждан, он осознает, что Боливии необходимы знания и опыт иностранных инвесторов, чтобы достигнуть экономического роста, и что это требует справедливой оплаты их услуг. Но получают ли иностранные владельцы больше чем справедливую норму прибыли?
Действия Моралеса находят широкую поддержку среди боливийцев, которые считали так называемую приватизацию (или капитализацию) при правлении бывшего президента Гонсало «Гони» Санчеса де Лосада открытым грабежом: Боливия получила всего 18% вырученных денег! Боливийцы недоумевают, почему инвестиции в размере $3 миллиарда должны дать иностранцам право на 82% огромных запасов природного газа страны, которые на сегодняшний день оцениваются в $250 миллиардов. Пока что нет полной информации о доходах, приносимых нефтегазовым сектором, или же оценки истинной стоимости инвестиций, но, похоже, что инвесторы (при старых условиях) должны были вернуть все свои деньги в течение всего четырех лет.
Боливийцы также задаются вопросом, почему вся прибыль от сегодняшних высоких цен на нефть и газ достается иностранцам? Добыча нефти и газа сегодня стоит не больше, чем в то время, когда цены составляли всего лишь треть сегодняшних. Однако иностранные нефтяные компании получают 82% доходов, вызванных ростом цен, а в случае с нефтью это представляет собой огромную прибыль в размере $32 за баррель и выше. Неудивительно, что боливийцы посчитали, что с ними ведут нечестную игру, и потребовали новых условий. 2 мая Моралес просто поменял проценты местами до пересмотра условий контрактов, и компаниям, работающим на двух крупнейших месторождениях страны, теперь будет оставаться только 18% добычи. Согласно новым условиям, Боливия также должна будет получить большую долю в случае роста цен. (Боливия, возможно, не захочет рисковать в случае падения цен и может перенести некоторый риск на иностранные компании, предоставив им в обмен большую долю прибыли в случае роста цен).
Для большинства боливийцев это вопрос справедливости: должны иностранные нефтегазовые компании получать справедливую прибыль на свой капитал или же сверхприбыль? Должна ли Боливия получать справедливую плату за свои природные ресурсы? И должна Боливия или же иностранные компании получать большую часть огромных прибылей в результате роста цен на энергоресурсы?
Более того, как оказалось, многие сделки были заключены предыдущими правительствами секретно и без одобрения конгресса. Действительно, поскольку конституция Боливии требует утверждение таких контрактов конгрессом страны, поэтому нельзя сказать, что Моралес вообще что- нибудь национализирует — государственное имущество никогда не было продано должным образом. Когда страну незаконно лишают ценного произведения искусства, мы не называем его возвращение «ренационализацией», потому что оно все время принадлежало этой стране.
Как и во многих случаях приватизации в других странах мира, возникают вопросы относительно того, выполнили ли иностранные инвесторы свою часть сделки. Боливия вложила в эти совместные предприятия не только ресурсы, но и предыдущие инвестиции. Вкладом со стороны иностранных компаний должны были быть дальнейшие инвестиции. Но выполнили ли они взятые на себя обязательства? Или же бухгалтерские уловки используются для преувеличения истинной стоимости вкладов со стороны иностранных инвесторов? Пока что правительство Боливии просто подняло некоторые вопросы и начало процесс поиска соответствующих ответов.
Проблемой Боливии является отсутствие прозрачности при подписании контрактов и после него. А без прозрачности гражданам легко чувствовать себя обманутыми, да зачастую так оно и бывает. Когда иностранные компании получают слишком хорошие условия, это часто указывает на закулисные сделки. Во всем мире нефтегазовые компании должны винить только себя: слишком часто они сопротивлялись призывам к большей прозрачности. В будущем компании и страны должны достичь соглашения по одному простому принципу, а именно (перефразировав знаменитые слова президента Вудро Вильсона) относительно подписания «открытых контрактов, заключенных открыто и с соблюдением требований прозрачности».
Если боливийцы не получат справедливую цену за природные ресурсы своей страны, их перспективы унылы. Но если это произойдет, то им потребуется помощь не только для добычи природных ресурсов, но и для повышения уровня здравоохранения и образования для всех боливийцев с целью обеспечения долговременного экономического роста и социального благосостояния.
Пока что мир должен радоваться тому факту, что у Боливии есть демократически избранный лидер, старающийся представлять интересы бедняков своей страны. Это — исторический момент.
Джозеф СТИГЛИЦ — лауреат Нобелевской премии по экономике, профессор экономики Колумбийского университета; в прошлом председатель Совета по экономическим вопросам при президенте Клинтоне, а также главный экономист и старший вице- президент Всемирного банка.
