Экс-президент СССР Михаил Горбачев считает, что в России необходимо возобновить перестройку. «Сейчас мы дошли до такого этапа, что она оказалась прерванной. Политика все более превращается в имитацию. Нам нужна новая система управления страной», — заявил Горбачев в Москве, выступая на «открытой лекции» в РИА Новости. По его словам, необходимо, чтобы в России «были выборы, а не их имитация».
Российская власть довольно болезненно отреагировала на слова первого президента СССР. В частности, секретарь генерального совета «Единой России» Сергей Неверов в ответ на заявление Горбачева сказал, что «Михаил Сергеевич уже был инициатором одной перестройки, в результате чего мы потеряли страну». Тем временем пресс-секретарь президента Дмитрий Песков отметил: «...хочется надеяться, что перестройки у нас уже не будет. У нас достаточно перестроек».
А политолог Глеб Павловский в интервью русской службе «Голоса Америки» сказал, что предложения Горбачева «возобновить перестройку звучат одновременно комично и безответственно». Довольно странное заявление от человека, который помогал Путину прийти к власти, работал на Кремль, а теперь в принципе тоже не доволен режимом. И к тому же, как ему не знать, что во всех странах постоянно проводятся реформы, что и имелось в виду под словом «перестройка».
С другой стороны, предложение Горбачева находит поддержку в российской оппозиции. «Не имеет значения, как называть возвращение к демократии в России, — считает оппозиционный политик Борис Немцов. — Называть это перестройкой или каким-нибудь другим словом? Это дело вкуса. Для Горбачева это название органично, потому что он ее автор. Без политической реформы, без сменяемости власти, без ограничения всевластия президента, без усиления роли парламента и регионов, без восстановления выборов губернаторов и мэров, а также независимого суда, у России нет будущего. У России нет будущего без политической реформы, а умирать с Путиным Россия не хочет».
А насчет того, кто потерял страну. У каждого свое мнение. Например, Андрей Колесников в статье «Тень перестройки», пишет: «что страну потеряли не из-за Горбачева, а из-за Сталина и Брежнева. А кто-то ее вовсе даже и не потерял, а обрел. И неплохо живет без старшего брата, которого сжигает изнутри ностальгия по Героям Труда и мучают по ночам фантомные боли империи, где никогда не заходило солнце...»
По его словам, основные усилия сейчас направлены на самосохранение власти. «И поэтому, считает автор, — перестройка в этом контексте не нужна Путину, снимающему политическую ренту с застоя. Разумеется, она не нужна и его команде, снимающей политическую ренту уже с Путина. Перестройка нужна российскому народу, той самой новой исторической общности, которую нынче ищут под фонарем на Поклонной и под танком на Уралвагонзаводе, да все никак не могут найти. Она нужна, чтобы выйти из состояния, которое одни называют рецессией, другие — стагфляцией, и «оба правы». Чтобы разорвать круг невероятной лжи вокруг выборов, а значит, легитимности власти. Чтобы остановить абсурд в идеологии с ее ряжеными казаками и вечно оскорбленными верующими со значком ГТО на груди, поющими гимны на михалковские слова с частым употреблением богатого слова «Сталин». Чтобы остановить репрессии в общественной сфере — от «лесных братьев» Бастрыкина до преследований всего живого, в том числе НКО. Если бы Михаил Горбачев не начал перестройку, Советский Союз развалился бы еще до 1991 года. Просто биологически сгнил бы. Если бы Егор Гайдар не провел либеральные реформы в 1992-м, Россия уже сейчас была бы Беларусью. Перестройка и реформы не были закончены. Пиночета из Путина не получилось. Зато получился император Австрии Франц I, который всячески препятствовал индустриализации страны: предвосхищая Маркса и манипуляторов из современной нам администрации президента, он видел в рабочих носителей революции/«оранжевой заразы».
«День» попросил прокомментировать ситуацию вокруг заявлений экс-президента СССР главного редактора «Коммерсант FM» Константина ЭГГЕРТА.
«ОН ЯСНО ГОВОРИТ О НЕОБХОДИМОСТИ ДЕМОКРАТИЗАЦИИ СОВРЕМЕННОЙ РОССИЙСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ...»
— Я лично не считаю, что перестройка уничтожила страну. Я не считаю перестройку какой-то катастрофой. Я думаю, что Советский Союз был обречен в любом случае. Что касается того, о чем говорит Горбачев. Он ясно говорит о необходимости демократизации современной российской политической жизни, воссоздания медийной конкуренции, а также доверия к институтам власти. Здесь речь не идет о повторении того, что было в конце 1980-х годов.
Естественно, в привычном для него стиле он формулирует это в привычных и понятных для него терминах. Он считает себя фигурой исторической, и это правильно. И в общем он экстраполирует опыт конца 1980-х годов на сегодняшнюю Россию. В какой-то степени это справедливо, но, с другой стороны, условия сегодня совсем другие по сравнению с Советским Союзом. Никто не говорит о том, что происходит крах государства российского.
— Чем, по вашему мнению, объясняется резкая реакция на слова Горбачева со стороны российских властей?
— Такая реакция объясняется тем, что в сегодняшней России представления о 1980-х и 1990-х годах как о периоде перестройки в значительной степени негативные благодаря субъективным переживаниям части населения России. А значительная часть населения России тяжело пережила крах Советского Союза. Да и субъективно последние 13 лет государственная пропаганда России говорит постоянно о катастрофе, постигшей Советский Союз, о том, каким ужасом были годы перестройки и зачастую годы Ельцина. И это отложилось в общественном сознании и стало частью сегодняшнего политического дискурса.
— Но реформы, как бы их ни называли — перестройкой или другими словами, необходимо проводить, что и происходит в других странах... И поэтому реформы нужны и в России. Почему российская власть против реформ?
— Очевидно, речь идет о том, что властные структуры опасаются, что эти реформы лишат их этой власти. Вот и все.
— А как тогда рассматривать последние инициативы президента Путина — устанавливать памятники Героям Труда и вернуть школьную форму в школы?
— Наверное, сегодня власть решила опереться на людей во многом позитивно относящихся к советскому периоду прошлого, на людей достаточно консервативных в своих взглядах. В этом нет ничего удивительного. И кстати, в этом не было бы ничего страшного, если бы это было частью свободной конкуренции на политическом рынке, а не результатом доминирования одной политической силы в лице «Единой России» и, собственно, единственного политического лидера. Мне кажется, что в этом смысле совершенно очевидна ориентация власти на людей, скажем так, не желающих перемен, — людей, для которых главным в этой власти является стабильность. И в этом смысле, конечно, в среднесрочной перспективе здесь существуют риски, потому что без преобразований, без модернизации и социальной жизни в том числе будет очень сложно представить себе какой-либо прогресс в социально-экономическом плане.
— Действительно, еще при президенте Медведеве было много разговоров о партнерстве с Западом ради модернизации России. А при президенте Путине можно будет представить такой вариант модернизации страны с помощью Запада?
— Нет. При Путине такие разговоры прекратились однозначно. Надо об этом прямо сказать. И при этом принципиальная позиция президента России, что в отдельных случаях Запад может быть партнером, в других — соперником, а в каких-то случаях — возможно, даже противником. Но партнерство должно определяться только общими интересами. Как, например, партнерство России с Международными силами в Афганистане.
