В Пентагоне хорошо помнят слова Наполеона о том, что
четыре разъяренных журналиста страшнее, чем армия разъяренных солдат. Именно
поэтому военное руководство США со времен бесславного (не без помощи СМИ)
окончания войны во Вьетнаме работе со средствами массовой информации уделяет
огромное внимание. В чем специфика деятельности военной пресс-службы в
стране, где гражданский контроль над армией и свобода слова являются важнейшими
факторами социально-политической организации общества? Об этом рассказывает
директор информационной службы Минобороны США (AFIS — American Forces Information
Service) Клиффорд БЕРНАТ, посетивший на днях Украину. Понятно, что подходы
американских, в частности, военных к работе с масс-медиа не идеальны (стоит
вспомнить хотя бы PR- кампанию бомбардировок Югославии). Однако западный
опыт, мягко говоря, других по сравнению с Украиной технологий сотрудничества
госструктур с прессой весьма показателен.
— Господин Бернат, что в Пентагоне вкладывают в понятие
«работа с журналистами»? Как бы вы вкратце сформулировали задачи вашей
службы?
— Прежде всего должен заметить, что со стороны Пентагона
с общественностью в США контактируют люди, которые сами хорошо знают армию
изнутри — я, например, до назначения на эту должность 21 год отслужил офицером.
Говоря об общественности, мы подразумеваем как обеспечение информацией
гражданские СМИ, так и информирование самих военнослужащих — через военные
издания.
Главный принцип работы информационной службы — это правдивость.
Понятно, почему: как сами военные в случае «дезы» сразу распознают подвох,
так и гражданские журналисты не настолько глупы, чтобы не отличить ложь
от истины. В то же время правдивость наших сообщений является гарантом
доверия к нам. Кто нам поверит, единожды уличив во лжи? Потому мы стремимся
максимально открыто и оперативно информировать общество о деятельности
армии, и стараемся делать это на высоком профессиональном уровне. Единственное,
что необходимо принимать во внимание при этом, — интересы национальной
безопасности.
— Известна поговорка американских журналистов о том,
что пока Си-Эн-Эн не сообщило о победе армии США, победы нет. А приходится
ли выслушивать упреки со стороны СМИ в недостаточной информации со стороны
военных о своей деятельности?
— Необходимо уяснить тот факт, что гражданские масс-медиа
и Министерство обороны в какой-то мере конкурируют между собой, у них разные
интересы. Наши средства массовой информации на основе первой поправки к
Конституции США считают, что им обязаны предоставлять информацию по любому
факту или проблеме — как можно быстрее и в полном объеме, ничего не утаивая.
Мы же, как я уже говорил, должны, помимо этого, учитывать и требования
национальной безопасности. Потому в отношениях между СМИ и военным руководством
постоянно сохраняется некоторая напряженность. Чаще всего это, если можно
так выразиться, здоровый антагонизм. Но бывают и случаи, когда мы просто
физически не можем оперативно предоставить требуемую информацию — например,
во время недавнего взрыва на борту американского военного корабля у берегов
Йемена. Ведь необходимо время, чтобы выяснить обстоятельства происшествия.
А представители СМИ требуют «все и сразу» — но мы же не можем давать непроверенную
информацию или выдавать догадки за факты! В таких ситуациях журналисты
и жалуются на то, что мы якобы что-то скрываем.
— Тем не менее, существует стереотип, что американский
журналист довольно легко добывает нужную ему информацию. В одном из своих
интервью российскому изданию вы рассказывали, что представители СМИ имеют
свободный доступ в Пентагон. Неужели так легко попасть в святая святых
армии США?
— Действительно, в коридорах Пентагона можно встретить
журналистов. Демонстрируя свою открытость, военное руководство не просто
легко идет на контакт с масс-медиа — оно открывает им двери своих кабинетов.
Но это касается не всех журналистов. У нас есть 45 СМИ — газет, телеканалов,
радио, информагенств — которые постоянно аккредитованы при Пентагоне, их
мы считаем «своим» журналистским корпусом. Представители других масс-медиа,
а их тысячи, также в определенные дни имеют доступ в Пентагон, однако их
при этом сопровождают наши сотрудники.
Должен сказать, что все журналисты, имеющие постоянную
аккредитацию, прошли проверку в установленном порядке, — как я, мой помощник,
любой работник Пентагона. То есть, было выяснено, не были ли они судимы,
не проходят ли по линии полиции и т.д.
В присутствии журналистов в Пентагоне, должен заметить,
есть свои позитивные и негативные моменты. Позитив, несомненно, в том,
что постоянно работающие с нами люди становятся специалистами, более профессионально
разбираются в военном деле. Плюс это в огромной мере способствует нашему
обоюдному доверию. Негативная же сторона — журналисты имеют неограниченный
доступ во все служебные помещения, ищут источники информации среди должностных
лиц, которые не являются специалистами по связям с общественностью. Так
что бывают случаи, когда они становятся обладателями и секретной информации.
— Какие меры принимает военное руководство в этом случае?
— Согласно первой поправке к нашей Конституции, любая информация
может быть опубликована, если она была добыта законным путем. То есть в
таком случае мы к журналисту претензий не имеем, а ищем то должностное
лицо, которое дало такую информацию, и уже оно несет ответственность за
разглашение секретных сведений. Возможно вы знаете, что сейчас наш Конгресс
рассматривает законопроект, согласно которому такие должностные лица будут
платить огромные штрафы...
— Насколько известно, законопроект, о котором вы говорите,
предусматривает и тюремное заключение до трех лет для должностных лиц МО
США за разглашение в прессе военной тайны. А разве раньше это не считалось
уголовным преступлением?
— Конечно, считалось, как и в любой стране. Однако чтобы
подобные нарушения не приняли системный характер, необходимо было ужесточить
наказание за них. Этот вопрос поднимался давно, и только сейчас принимает
форму конкретного закона. Правда, на момент моего отлета в Украину проект
был передан в Сенат и еще не утвержден президентом. Так что о конкретных
наказаниях говорить рано.
— Однако и журналисты, если они незаконно добыли информацию,
несут ответственность. Возможно, у вас есть статистика привлечения по подобным
фактам представителей СМИ к суду?
— Честно говоря, таких фактов за всю историю нашей страны
— единицы. Последний, насколько я помню, был еще в 60-е годы. Тогда было
возбуждено дело против корреспондента «Нью- Йорк Таймс». И то газета суд
выиграла — по этому факту в США даже была издана книга. Видите ли, даже
если мы уверены в том, что журналист нарушил закон, но не имеем исчерпывающих
доказательств, сделать ничего нельзя. Следует учитывать и то, что свобода
слова и прессы в Америке — понятия фундаментальные. Поэтому журналисты
имеют огромный спектр прав и свобод, которые очень широко используют в
своей деятельности.
— Известно, что в структуре Пентагона имеется множество
военных изданий, которые публикуют лишь позитивную информацию. И лишь одна
военная газета, предназначенная в основном для распространения в Европе
— «Звезды и полосы» — может критиковать военное руководство. Какой смысл
вам содержать такое издание, публикующее негатив, да еще и выносить его
за пределы страны?
— Хороший вопрос. Газету «Звезды и полосы», редакция которой,
как и всех американских военных изданий, подчиняется непосредственно мне,
я считаю нашей гордостью. Ведь эту газету можно назвать уникальной. А в
том, что она критикует и меня, и военное руководство, публикует негативную
информацию о нашем Министерстве обороны, — в этом огромный смысл. Ибо газета
предназначена для контингентов американских войск за пределами США — в
частности, в Европе. Их военнослужащие имеют право на получение полной
информации. Однако те немногие американские издания, которые им попадают,
как правило, не освещают широко военную сферу. Поэтому, издавая газету
«Звезды и полосы», мы даем им возможность получать непредвзятую, объективную
информацию и, таким образом, реализовываем их права как американских граждан.
И хотя, надо признаться, порой возникают неприятные эмоции — кому приятна
критика? — мы позволяем этой газете публиковать негативные материалы, а
зачастую и поощряем редакцию за это.
— В заданиях вашей службы значится помощь частным фирмам
в съемке теле- и кинофильмов на военную тематику. Однако существенная часть
продукции Голливуда, доступная украинскому зрителю, повествует о различных
секретных военных экспериментах, противозаконной деятельности военных.
Как объяснить создание столь сомнительного имиджа?
— Это бизнес. Безусловно, мы нужны кинокомпаниям — ведь,
например, авианосец с палубной авиацией им негде взять, кроме как у военных.
Однако в этом случае мы стремимся к тому, чтобы фильм соответствовал действительности.
Мы заключаем с фирмой договор, и нам предоставляют сценарий для изучения.
Снимая патриотические военные фильмы, мы в этом случае имеем свой интерес.
Ведь, например, после показа в прокате фильма «Top Gun» была просто волна
желающих пойти служить в армию. В то же время, если нас какие-то фрагменты
в снимаемом фильме не устраивают, мы просим изменить сценарий. Случается,
что фирма отказывается. Тогда мы приходим к заключению, что подобное сотрудничество
нас не устраивает и расходимся, как говорится, друзьями. По законам бизнеса,
каждая сторона преследует свои цели, и никто не может ее принудить действовать
себе во зло.
