«Будь благословен... крестьянин, который рождается, ест и умирает, и о делах которого никто не беспокоится». Так писал когда-то Джузеппе Верди, итальянский журналист, больше, однако, известный своими музыкальными сочинениями. То, о чем думал Верди, было возможно в ХIХ веке и на протяжении предшествующих тысячи лет, но не теперь. И на самом деле более вероятно обратное. К примеру, в Польше крестьяне не только хотят кричать всему миру о своих делах, они хотят переделать Польшу на свой манер.
В своей книге «Век крайностей» Эрик Гобсбаум утверждал, что в ХХ веке величайшей переменой, произошедшей на Западе, было резкое уменьшение количества людей, занимавшихся крестьянским трудом. Везде, куда ни глянь, крестьяне почти исчезли.
Но не в Восточной Европе. Экономики советского образца, возможно, и выдавали себя за воплощение индустриальной модернизации, но в большинстве стран, бывших сателлитов СССР, марксистко-ленинское экономическое учение приковало к крестьянским подворьям огромное количество людей. В Польше в наши дни, когда страна стремится стать членом Евросоюза, эта резервная армия крестьян является источником наиболее серьезного конфликта со времен падения коммунизма.
Большинство людей в большинстве сообществ испытывают почти мистические чувства в отношении сельскохозяйственной земли и людей, которые на ней работают. Однако в Западном мире обрабатывается слишком много земли, и поэтому продукты питания здесь производятся в избытке. Люди это понимают, но все еще испытывают беспокойство в отношении постепенного исчезновения крестьянства.
Польские крестьяне, которые после 1989 года, немного шире взглянули на мир, видят, что происходит, и страшатся этого. А поскольку 38% населения Польши живет в деревне или работает на селе, это создает серьезную политическую проблему. И, кажется, невозможно найти выход из того трудного положения, в котором они находятся. Как и все остальные люди, наши крестьяне при голосовании руководствуются своими страхами и избирают в качестве своих представителей крестьянские партии, которые считают, что политический пат — это единственный способ сохранения польского сельского стиля жизни. Никакого членства в Евросоюзе, и речи не может быть о дальнейшей приватизации, никакой пенсионной реформы. Полный штиль.
Мистицизм по отношению к земле играет им на руку. Многие поляки полагают, что они не должны продавать свою землю иностранцам, потому что польская самобытность каким-то образом зарыта в ее неплодородной земле. Учитывая историческое прошлое, нет ничего удивительного в том, что поляки не хотят продавать землю немцам, и, к счастью, лишь немногие немцы ею интересуются. Но такой интерес есть в Голландии, и некоторые поляки странным образом подозревают голландцев в том, что они хотят захватить их страну.
Безудержно растет страх перед спекулянтами, людьми, которые хотят распродать Польшу по частям. Полная бессмыслица, естественно. Покупателей очень мало, поскольку польская земля слишком неплодородная. К тому же все думают, что страна тут же потеряет свою независимость, когда фермы можно будет продавать другим жителям Европы, что является условием вступления в Евросоюз.
После дискредитации коммунизма и ослабления влияния католицизма, связь — умственная, физическая и даже духовная — земли с обороной отечества представляется последней политической определенностью Польши. После 1989 года поляки (как это случилось и в других посткоммунистических странах) приобрели свободу, но потеряли свою национальную самобытность, которая строилась на отвращении, испытываемом ими к своим угнетателям.
Вы, так же как и я, можете сожалеть о таких социальных настроениях, но миф о польском крестьянине-единоличнике, как о герое, стоящем на пути коммунистической коллективизации на своем маленьком частном наделе, кажется неискоренимым, хотя он и безоснователен. На самом деле от крестьян было мало помощи во времена Солидарности, и сейчас они являются основной помехой на пути модернизации. Кроме того, герои здесь больше не нужны.
Самое печальное, что можно сказать о силах, которые сейчас приводятся в действие польскими крестьянами, это то, что они полностью негативные. Поляки, которые на протяжении последних десяти лет утратили почти все свои патриотические идеи, сейчас, по-видимому, раздумывают о том, чтобы снова открыть свою национальную самобытность, причем исключительно на негативной основе, предложенной нашими крестьянами. Они говорят: «Евросоюз хочет украсть (или купить за бесценок) нашу землю. Мы, поляки, должны бороться с ними».
Если национальная гордость требует, чтобы вся польская земля принадлежала полякам, и таким образом развеиваются все мечты о вступлении Польши в Евросоюз, то Польше суждено стать в будущем гигантским музеем крестьянства. Одноконные повозки. Одинокие коровы, пасущиеся на лугах. Свиньи, жадно поедающие пищу с семейного стола. Можно будет увидеть коттеджи со спутниковыми антеннами, но вокруг них будет разбросана солома, щепки, везде грязь, и вас будут преследовать «ароматы» домашних животных. И тогда, вместо того, чтобы покупать польские фермы и модернизировать их, голландцы, немцы и датчане, а также жители других стран будут посещать фермы как своего рода сельский Диснейлэнд, то место, где можно посмотреть, как выглядело далекое прошлое.
Они будут приезжать, давать немного денег старомодным, имеющим слегка идиотский вид крестьянам, идущим за плугами, которые тянут их мулы, и будут уезжать обратно. Осознание этого факта может раздражать поляков, но если они сделают такой выбор, их родина навечно обречена быть третьесортной страной, лишь немногим лучше самых бедных стран мира, и без каких-либо иллюзий в отношении дальнейшего развития. Верди, по крайней мере, предлагал своим крестьянам такую иллюзию. Проект Синдикат для «Дня»
В Польше, признанном лидере забега очередного расширения ЕС, произошли показательные вещи: во время последних парламентских выборов успех сопутствовал не только Левице демократической, последние годы старательно следующей в русле общеевропейского левоцентризма, но и «Самообороне» Анджея Леппера, проповедующей защиту «национальных ценностей», фактический изоляционизм, выступающей против вступления страны в Европейский Союз, и родственным ей по духу партиям и движениям (в частности, правоклерикальной «Лиге польских семей»). На вопрос «почему»? однозначного ответа нет. Автор, в частности, считает, что причина в том, что в Польше, где любят говорить о модернизации экономики, осталось немодернизированным общество, значительная часть которого — крестьяне и жители села.
Марчин КРУЛЬ, декан факультета истории Варшавского университета, издатель журнала для интеллектуалов «Республика Нова».
