Привычный уже, казалось бы, сценарий с «новогодней газовой войной» между Украиной и Россией довольно неожиданно принял новые обороты — проблема стала общеевропейской, Европейский Союз почувствовал ее так остро, как никогда. Что это может означать для Украины?
Как доказывает Пьер Ноэль из Европейского совета международных отношений, зависимость Европейского Союза от российского газа не столько количественная (доля российского газа в общем импорте ЕС постоянно сокращается), сколько качественная (принимая во внимание разрозненную структуру рынка газа, фактическое отсутствие рыночных механизмов, способствующих быстрой дистрибуции газа туда, где возникает потребность в нем). Таким образом, газовый вопрос подрывает ключевой элемент силы Европейского Союза — единство между всеми 27 странами-членами.
Немного парадоксально, но украинско-российский конфликт подтолкнул Европейский Союз к улучшению хилой энергетической солидарности. Все согласились — что-то нужно делать и делать это нужно непременно вместе. Однако ЕС концентрируется, в первую очередь, на избежании повторения конфликта, а не на оценках — кто прав, а кто виноват. Но ведь, кажется, именно это существенно для будущего отношений Украины и ЕС. Должен ли ЕС заняться только вопросом транзита газа через территорию Украины (чтобы обеспечить себе полное спокойствие), или включаться в решение спора между Украиной и Россией, содействуя более надежному и равноправному сотрудничеству в будущем?
Для примера посмотрите на Польшу — самого надежного партнера Украины на европейской арене. С самого начала газового конфликта вопрос этот стал одним из наиболее важных в публичной дискуссии — средства массовой информации широко освещали тему, подчеркивалась ее сложность и многогранность, непрозрачность процессов принятия решений и систем взаиморасчета между «Газпромом» и «Нафтогазом». При этом сомнений в том, что Россия использует газ в качестве политического оружия, нет. Подчеркивалось, что Украина впервые стала вести собственную информационную кампанию в информационной войне. Следовательно, какой бы слабой ни была информационная активность Украины (о чем пишет Татьяна Силина на страницах «Зеркала недели»), все же она дала какие-то результаты.
Но опять же — даже у Польши нет однозначного ответа, каким образом отреагировать. В то время как президент подчеркивает важность однозначной поддержки украинской стороны, правительство и правящая коалиция четко говорят об отделении экономической составляющей российско-украинского конфликта от его политического контекста, то есть о такой позиции, которая, прежде всего, не обостряла бы ситуацию. Нужно помнить, что индивидуальные потребители газа в Польше не почувствовали никаких ограничений, а следовательно — общество остается довольно нейтральным. Интересен тот факт, что большая часть польского общества готова платить больше за газ, если это позволит диверсифицировать его источники, ограничивая зависимость от российских поставок. Однако стоит задать вопрос (несколько риторический), была ли бы реакция подобной, если бы люди начали мерзнуть, как это произошло на Балканах.
Возможно ли в такой ситуации активное включение ЕС в процесс долгосрочного устранения первопричин кризиса? Временно найденное решение — мониторинг транзита российского газа через Украину европейскими и российскими экспертами — создает основания для возвращения к жизни концепции создания консорциума, который бы контролировал украинскую ГТС. Довольно много было сказано и написано о потенциальной опасности такого решения для Украины — прежде всего, возможность утраты контроля в пользу «Газпрома». Однако сейчас ситуация несколько изменилась. Предлагая Украине участие в проекте Восточного партнерства, ЕС предусмотрел возможность полноправного участия Украины в Энергетическом сообществе (проект направлен на создание европейского энергетического рынка на принципах эффективного использования энергии, уменьшения зависимости от углеводорода, защиты окружающей среды). Одновременно в рамках «общего экономического пространства» (одного из четырех «общих пространств», которые ЕС строит в отношениях с Российской Федерацией) ЕС пытается построить прозрачное партнерство в энергетических вопросах с Россией. На взгляд Елены Гнединой и Майкла Эмерсона из брюссельского Центра исследований европейской политики, концепция консорциума вполне согласуется с предложением Восточного партнерства, которое предусматривает сближение ЕС и его партнеров для улучшения общей энергетической безопасности. Нужно при этом помнить, что Восточное партнерство также предусматривает совместную ответственность сторон в решении общих проблем.
Таким образом, появляется реальная возможность создать партнерство в крайне важной плоскости сотрудничества. Это реальный шаг к интеграции и шанс для Украины модернизировать в течение ближайших лет неэффективную экономику, уменьшить зависимость от России, которая как раз пошатнула свою позицию надежного поставщика энергоносителей. ЕС может доказать, что его предложения — не только слова. При этом Украина, со своей стороны, должна предоставить аргументы, которые поддержали бы европейское единство. Для этого нужны не политические декларации о европейском выборе, а конкретные действия, которые доказали бы готовность и желание Украины что-то изменить в возникшей ситуации. В первую очередь, нужна прозрачность.
Это шанс для ЕС и Украины показать, что мы реальные партнеры, а не только соседи. При этом нужно помнить, что Украина — не только ставка в энергетической и политической игре России и Европейского Союза. Очень многое (если не все) зависит от активной и мудрой политики нашего государства. Иначе конфликт будет улажен лишь временно, ситуация скорее всего повторится, а из-за отсутствия поддержки со стороны ЕС Россия легко получит то, к чему стремится.
