Хорошо известно, что множество правительств за пределами США если и не выступают открыто против, то довольно скептично настроены по отношению к предстоящему вторжению в Ирак под руководством США. В меньшей степени известно о разделении между Америкой и большей частью мира относительно проблемы борьбы с терроризмом. А это разделение также представляет угрозу.
Нет ничего удивительного в том, что различие подходов возникло вскоре после первоначальной солидарности, последовавшей за террористическими атаками на Нью-Йорк и Вашингтон в сентябре 2001 года. В конце концов, трагедия 11 сентября случилась в США, поэтому «чувство антитеррора» здесь было сильнее и длилось дольше. В Европе многие правительства колеблются относительно того, следует ли им пугать свой народ или портить отношения с мусульманскими меньшинствами, проживающими в их странах. Некоторые полагают, что американская внешняя политика частично ответственна за то несчастье, которое случилось, и что будет разумно определенным образом дистанцироваться от США.
Вероятно, самым важным фактором, способствовавшим возникновению этого барьера, было широко распространенное чувство «дежа вю» (уже видел). В Европе уже было несколько суровых террористических эпизодов, которые произошли в 70-е и 80-е, и она смогла преодолеть их, никоим образом не ограничив свою демократию. Терроризм (как думает большинство европейцев) является нонсенсом, которым нужно управлять, а не вызовом, требующим тотальных изменений. Более того, политическая риторика о «зле» и «войне», которая мобилизует американцев, чужда тем, кто предпочитает управленческий подход.
То, что в разных политических культурах существует различное восприятие, вполне понятно. Однако если их не ограничивать, эти конфликтующие точки зрения могут оказать опасное влияние, поскольку они будут ограничивать сотрудничество, необходимое для решения проблемы общей уязвимости. Такое сотрудничество очень важно, поскольку сегодняшний терроризм является более смертоносным, и управлять им намного сложнее, чем его ранними версиями.
Сейчас работает два набора тенденций. Первый набор концентрируется вокруг экономики и технологии. Рыночные силы в сочетании с открытостью позволяют увеличить эффективность многих жизненно важных систем — транспортной, информационной и энергетической, но это также делает их более уязвимыми.
Процесс демократизации технологии позволяет создавать средства массового поражения намного меньших размеров, значительно снижает их стоимость и позволяет получать их намного проще. Ведь когда-то бомбы и таймеры были очень тяжелыми и дорогими, а сейчас пластиковая взрывчатка и цифровые таймеры стали очень легкими и дешевыми. Угон самолета иногда стоит немногим больше, чем стоимость билета на него.
Революция в области информационных технологий также помогла террористам, предоставив им недорогие средства общения и организации, что позволило террористическим группировкам, которые ранее подпадали под юрисдикцию местной или национальной полиции, выйти на международный уровень. Тридцать лет тому назад мгновенная коммуникация по всему миру, в основном, была доступна крупным сообществам (правительствам, многонациональным компаниям, католической церкви), то есть тем организациям, у которых были большие бюджеты. Существование Интернета делает это доступным для всех.
Второй набор тенденций отражает изменения в мотивации и организации террористических групп. Террористы середины ХХ столетия стремились иметь относительно хорошо определенные политические цели, которых они зачастую пытались решить с помощью массового уничтожения. Многие из них получали поддержку и скрытно контролировались правительствами.
В конце прошлого столетия радикальные группы росли, примыкая к некоторым религиозным направлениям. Самой многочисленной была группа, состоящая из десятков тысяч молодых мусульман, отправившихся сражаться с советскими войсками, оккупировавшими Афганистан. Терроризм становится все более жестоким и не делающим различия между людьми, а его мотивация изменяется от ограниченных политических целей до неограниченных и карающих, которые усиливаются обещаниями вознаграждений в загробной жизни.
Изменились также и организации. Сеть Аль Каиды состоит из десятков тысяч людей и представляет собой слабосвязанные ячейки, находящиеся почти в шестидесяти странах, а ее масштабы значительно превышают что-либо существовавшее до сих пор.
Оба этих набора тенденций делают управление терроризмом более сложной задачей. В настоящее время усилия сконцентрированы, в основном, на борьбе с терроризмом, связанным с исламскими экстремистами. Но ограничивать свое внимание только исламскими террористами будет ошибкой, поскольку при этом игнорируется гораздо более широкое воздействие, оказываемое в этом отношении демократизацией технологий, и широкий набор сложных проблем, с которыми мы должны справиться.
Новые технологии вложили в руки групп людей и отдельных индивидуумов с отклонениями от нормы разрушительные силы, которыми раньше могли владеть только правительства. В каждой большой группе людей есть члены с отклонениями от нормы. Некоторые из них имеют склонность к разрушению. Следует вспомнить, что в Америке фанатик, сражавшийся с правительством, Тимоти Маквэй совершил самый кровавый акт терроризма в истории США, имевший место до 11 сентября 2001 года. Аналогично, культ «Аум Синрике», распылявший ядовитый газ в токийском метро в 1995 году, также не имел никакой связи с исламом.
В действительности, каким бы ни был источник терроризма, его смертоносная сила возрастает. В 70-е нападение палестинцев на израильских олимпийцев, которые ехали на мюнхенскую олимпиаду, или убийства, совершенные «Красными бригадами», стоили жизни десяткам людей. В 80-е сикхские экстремисты, взорвавшие индийский самолет, убили 325 человек. Разрушение нью-йоркских «башен-близнецов» стоило жизни тысячам людей.
Если сделать экстраполяцию этих результатов на будущее и предположить, что некоторые группы людей с отклонениями получат доступ к биологическому и ядерному оружию, то станет возможным вообразить, как террористы убивают миллионы людей. Для того, чтобы убить так много людей, люди типа Гитлера или Сталина нуждались в тоталитарном правительстве. Но сейчас гораздо легче предположить, что будут существовать группы людей с отклонениями или отдельные лица, которые будут убивать миллионы без поддержки государства. Эта «приватизация войны» в значительной степени изменяет мировую политику.
Следующий шаг террора окажет огромное воздействие на природу нашей городской цивилизации. Что случится с нашим желанием жить и работать в городах, что произойдет с ценами на недвижимость, что произойдет с музеями и театрами, если вместо того, чтобы разрушать два офисных здания, террористы в ходе будущей атаки разрушат нижнюю часть Манхэттена или левый берег в Париже?
Нынешний терроризм абсолютно непохож на терроризм 1970-х, связанный с такими организациями, как ИРА, ЭТА или «Красные бригады». Сейчас угрозе подвергается не одно, а множество обществ. Необязательно соглашаться со всей риторикой или политикой Джорджа Буша, чтобы осознать, что он прав по существу. Сейчас для того, чтобы сражаться с терроризмом, обычных мер уже недостаточно. Джозеф С. НАЙ Проект Синдикат для «Дня» Джозеф С. НАЙ преподает в Школе управления имени Кеннеди в Гарварде, автор книги «Парадокс американского могущества. Почему единственная в мире супердержава не может справиться с этим в одиночку».
