Опросы общественного мнения в США выявили низкий процент поддержки населением международной политики президента Джорджа Буша, а также практически не выявили согласия по поводу того, что должно сменить данную политику. Необузданные амбиции нео- консерваторов и агрессивные настроения националистов в первой администрации Буша привели к внешней политике, которая походила на автомобиль с педалью газа, но без педали тормоза. Такой автомобиль просто был обязан съехать на обочину.
Но как Америка должна использовать свою беспрецедентную власть, и какую роль в этом должны играть ценности? Реалисты предостерегают от того, что ценности начнут диктовать политику, но в то же время демократия и права человека изначально были частью американской внешней политики в течение двух столетий. Партия Демократов смогла бы решить данную проблему, приняв предложение Роберта Райта и других о том, что она преследует идеи «прогрессивного реализма».
Прогрессивная реалистичная внешняя политика началась бы с понимания силы и границ американской власти. США — единственная супердержава, но превосходство — это не империя или гегемония. Америка может оказывать влияние, но не управлять другими частями мира.
Власть всегда зависит от контекста, а контекст мировой политики сегодня походит на трехмерную шахматную игру. Верхний пласт военной власти униполярен, на среднем пласте экономических отношений мир является мультиполярным, а на нижнем пласте — включая такие проблемы, как глобальное изменение климата, незаконный оборот наркотиков, птичий грипп и терроризм — власть вообще распределена хаотично.
Военная власть — это маленькая часть решения, отвечающая на угрозы, появляющиеся на нижнем пласте международных отношений. Они требуют сотрудничества между правительствами и международными учреждениями. Даже на самом верхнем пласте (где Америка представляет собой практически половину мировых расходов на оборону), вооруженные силы имеют главенствующие позиции в воздухе, на море и в космосе, но они ограниченны в возможности контролировать националистические поселения в занятых областях.
Прогрессивная реалистичная политика также подчеркнула бы важность развития великой интегрированной стратегии, которая комбинирует «твердую» военную силу с «мягкой» притягательной силой в некую «интеллектуальную» силу, которая однажды выиграла Холодную войну. Америка должна использовать твердую силу против террористов, но она не может надеяться на победу над терроризмом, если не получит сердца и умы умеренного населения. Неправильное употребление твердой силы (как, например, случаи в Абу Граибе или Хадите) порождает появление новых террористов.
Сегодня у США нет такой интегрированной стратегии. Многие официальные инструменты мягкой силы — публичная дипломатия, телевидение, программы обмена, помощь в развитии, гуманитарная помощь, контрактная армия — рассеяны вокруг правительства, и не существует никакой комплексной политики, как и общего бюджета, которые объединили бы их с твердой силой в согласованную стратегию безопасности. США тратят примерно в 500 раз больше на свои вооруженные силы, чем на средства массовой информации и программы обмена. Действительно ли такая пропорция является правильной? И какие отношения должны существовать между правительством и неофициальными генераторами мягкой силы — от Голливуда до Гарварда и до благотворительного фонда Билла и Мелинды Гейтс — которые зарождаются в гражданском обществе?
Прогрессивная реалистичная политика должна развивать перспективу «жизни, свободы и стремления к счастью, чтимые американской традицией. Такая великая стратегия стояла бы на четырех ключевых столпах: (1) обеспечение безопасности США и их союзников; (2) поддержание сильной внутренней и внешней экономики; (3) избежание экологических бедствий (вроде пандемий или глобального наводнения); и (4) обнадеживающая либеральная демократия и права человека в своей стране, а также в других странах, где это возможно.
Но это не означает насаждение американских ценностей силой. Продвижение демократии должно достигаться привлекательностью, а не принуждением, а это, в свою очередь, требует времени и терпения. США поступили бы очень мудро, если бы выступали за постепенное развитие демократии, но в такой манере, которая принимала бы реалии культурного разнообразия.
Такая великая стратегия сосредоточилась бы на четырех главных угрозах. Вероятно, самая большая опасность — это соприкосновение терроризма с ядерными материалами. Для предотвращения такой возможности необходимо бороться с терроризмом и продвигать идеи нераспространения ядерного оружия, улучшать сохранность ядерных материалов, стабильность на Ближнем Востоке, а так же уделять большое внимание несостоявшимся государствам.
Вторая главная проблема — это зарождение недружелюбного гегемона, так как доля Азии в мировой экономике постепенно увеличивается до такой степени, скоро будет пропорционально соответствовать ее доле равной трем пятым населения земного шара. Эта проблема требует политики, которая помогла бы Китаю интегрироваться в качестве платежеспособного партнера мирового масштаба, но ограничила бы его ставки, поддерживая близкие отношения с Японией, Индией и другими странами региона.
Третья главная угроза — это экономическая депрессия, возможно, вызванная неумелым финансовым руководством или кризисом, нарушающим нефтяные потоки из Персидского залива, где сосредоточено две трети мировых запасов нефти. Эта проблема потребует политики, которая постепенно уменьшит зависимость от нефти, в то же время признавая, что американская экономика не может быть изолирована от мировых энергетических рынков.
Четвертая главная угроза — экологические катастрофы, вроде пандемий или изменения климата. Данная проблема потребует благоразумной энергетической политики и большего сотрудничества через международные учреждения, такие, например, как Всемирная организация здравоохранения.
Прогрессивная реалистичная политика должна обращаться к долгосрочному развитию мирового порядка и осознавать ответственность самой сильной страны всей международной системы в создании коллективных и общественных благ. В девятнадцатом столетии Великобритания определила свои национальные интересы в виде свободы передвижения по морям, открытой международной экономики и устойчивого европейского равновесия сил. Такие общественные блага принесли пользу и Великобритании, и другим странам. Они также внесли свой вклад в британскую законность и мягкую силу.
США, занимающие сегодня место Британии, должны играть подобную роль, продвигая идею открытой международной экономики и общественных благ (морей, космоса, Интернета), улаживая международные конфликты прежде, чем они получат развитие и инициируя международные правила и учреждения. Поскольку глобализация расширяет технические возможности, а информационные технологии делают доступным более широкое участие в глобальных коммуникациях, американское превосходство станет менее доминирующим позже в этом столетии. Прогрессивный реализм требует, чтобы Америка подготовилась к такому будущему, определяя свои национальные интересы таким способом, чтобы они приносили пользу всем.
Джозеф С. НАЙ (младший) — бывший заместитель министра обороны США и директор Агентства национальной безопасности, в данный момент является профессором в Гарвардском университете и автором книги «Мягкая сила: средство достижения успеха в мировой Политике».
