В офисе украинского общества культуры в Бендерах «Вітчизна» каждый день многолюдно. Это приднестровцы оформляют украинское гражданство. Дело в том, что паспорта непризнанной Приднестровской Молдавской Республики за ее пределами не считаются законными документами, поэтому гражданину ПМР для того, чтобы легитимизоваться, следует оформить российское, украинское или же молдавское гражданство. Если он хочет получить украинское, должен засвидетельствовать документально, что кто-либо из его родителей, дедушка или бабушка является гражданином Украины. «Вітчизна» и другие украинские общества добровольно взяли на себя обязанности помощников украинского консульства в Молдове: консультируют приднестровцев, принимают от них документы, отправляют их по назначению и тому подобное. Уже более 100 тыс. жителей этой территории получили украинские паспорта, а желающих меньше не становится. Среди претендентов на украинское гражданство, как правило — люди работоспособного возраста, рассчитывающие найти в Украине работу, продолжить учебу. Потому что в ПМР для них из-за безработицы, низких заработков, социальной незащищенности нет перспективы.
Путешествие по городу с экскурсами в историю продолжает председатель Общества украинцев Приднестровья Леонид Ткачук. Он — личность незаурядная. Был капитаном речного судна, занимал ключевую должность в партийных органах Бендер, пять раз подряд избирался депутатом Бендерского городского совета, один созыв был его главой. Его знает и уважает все Приднестровье. Он знает об этом крае все: здешних людей, мрачные и светлые страницы прошлого и настоящего. Как мне показалось, он видит даже будущее этой земли. После разговора с ним я понял, что Приднестровье и Украина во многом похожи: территории обоих — континентальное перепутье, яблоко раздора между несколькими геополитическими силами. Этот богатый край пережил войны, восстания, ограбления. Сначала он был под рукой галицко-волынских князей, потом перешел к молдавским владыкам, впоследствии его захватили на 300 лет турки, которых вытеснил российский двуглавый орел и господствовал век. Во время гражданской войны в России сюда вторглись румыны, после чего эта территория вошла в состав УССР, а еще позже — в Молдавскую ССР. Тогда местное население на 60% состояло из украинцев. За полвека пребывания в большом многонациональном советском котле оно до неузнаваемости изменило свою структуру, разделившись на четыре части: по 30% (приблизительно по 250 тыс. человек) приходится на украинцев, русских, молдаван, остальные — болгары, гагаузы, евреи и другие. Все вместе они — новое историческое сообщество — народ Приднестровья, имеющий свою историю, менталитет, обычаи...
Проходим блок-пост российских миротворцев, расположенный у моста через Днестр. Под маскировочной сеткой видны очертания нескольких бронемашин с зачехленными пулеметами, солдаты в полном снаряжении пристально следят за окружающим движением, подозрительное авто могут остановить и обыскать. Этот военный объект — главный признак Приднестровья, можно сказать, его герб. Или же клеймо, свидетельствующее и о спорности этой территории, и о неопределенности ее статуса, и о том, что угроза новой войны еще не прошла. Не могу оторвать взгляд от этого милитаристического зрелища.
С чего начался конфликт? Конечно, со слова. Неосторожного, безответственного, неразумного, злого. Пробуждение национального самосознания — дело святое, но кто сказал, что это нужно делать, применяя насилие? В этом процессе следовало использовать, образно говоря, скальпель, однако официальный Кишинев взял дубину, у которой, как известно, два конца. 31 августа 1989 года Верховный Совет Молдавской ССР принял Закон «О функционировании языков на территории Молдавской ССР», предусматривавший административную ответственность за пользование другими языками. Аттестационные комиссии по проверке знания молдавского языка госслужащими по сути превратились в органы по выявлению лиц, нелояльных к новому режиму власти. Русские, украинцы, болгары, гагаузы и даже молдаване были шокированы этой новацией. Так началось национальное возрождение в Молдове. Это движение имело свои местные особенности. Если в Украине подобный процесс сначала можно было назвать украинизацией, то в Молдове — румынизацией, хотя это государство и его народ намного древнее румынского. Очень печально, что украинство Молдовы, которое насчитывало на то время более полмиллиона человек и только-только начало организовываться, раскололось. Одна часть стала поддерживать официальный Кишинев, обвиняя остальных в сепаратизме. Те же украинцы, которые жили в Приднестровье, были обижены на своих братьев за слишком верноподданническую позицию. «Мы просили их не вмешиваться в эти события, однако, они не прислушались к нашим советам...» — говорит Леонид Ткачук.
2 сентября 1990 года в Тирасполе состоялся съезд депутатов сельских, поселковых, городских, районных советов, парламента Молдовы, провозгласивший Приднестровскую Молдавскую Социалистическую Республику. Украинскому, русскому и молдавскому языкам был предоставлен статус государственных. 25 августа 1991 года Верховный Совет ПМР принимает Декларацию о независимости. А через четыре дня делегация ПМР во главе с Игорем Смирновым прибыла в Киев с намерением просить Верховную Раду принять решение о включении ПМР в состав Украины. По одной из версий, гостей из Приднестровья сначала принял тогдашний председатель комитета ВР по международным отношениям Дмитрий Павлычко, который, как рассказывают приднестровцы, поддержал их идею и стал ее продвигать по коридорам власти. Однако Леонид Кравчук (тогда глава ВР Украины) ее не воспринял. Дальше произошло нечто такое, от чего, например, мне очень стыдно. По звонку из какого-то очень высокого столичного кабинета в Киев прибыли молдавские правоохранители и арестовали приднестровскую делегацию. Очевидно, тогдашнее руководство Украины побоялось портить отношения с Кишиневом и Румынией и создавать еще один прецедент сепаратизма. То есть украинские власти променяли судьбу 250 тыс. украинцев и почти миллиона жителей Приднестровья на хорошие отношения с Молдовой, на целостность своего государства и спокойствие на его границах. Возможно, действительно не следовало тогда в интересах европейской безопасности принимать предложение приднестровцев, но почему руководство уже независимой Украины не сделало жестких заявлений относительно нарушения прав украинцев? Москва тоже не принимала никаких дипломатических мер, чтобы прекратить раздувание конфликта. Почему-то Европа молча наблюдала за происходившим в регионе. Это спровоцировало еще большую разнузданность официального Кишинева по отношению к жителям Приднестровья. В конце 1991 — начале 1992 годов стали исчезать активисты ПМР — главы и депутаты сельских и поселковых советов. Впоследствии их изуродованные до неузнаваемости трупы находили в лесополосах, лесах, на обочинах дорог. 19 июня 1992 года молдавские спецназовцы совершили попытку захватить Бендеры. Им оказывали сопротивление отряды ополченцев, гвардейцев республики, черноморских казаков, УНА-УНСО. Печально, что украинцы воевали на обеих сторонах. Так же как это неоднократно происходило в нашей истории. Почему? Наверное, потому что долг, служебный запал всегда брали верх над национальными чувствами...
Холодная война между Приднестровьем и Молдовой продолжается по сей день. Нет сил и времени пересказывать, что сказал за это время Кишинев в адрес Тирасполя и что тот ответил. Переговоры между обеими сторонами зашли в тупик. Совершенно очевидно, что ни Америка, ни ЕС, ни Россия с Украиной тоже не знают, как решить этот региональный ребус. Что и превращает Приднестровье в забытую Богом и человечеством территорию, резервацию почти в центре Европы — «Приднестровская Молдавская резервация» (ПМР). Продолжается экономическая блокада со стороны Молдовы. И до сих пор не налажено стабильное движение железнодорожного транспорта в сторону Украины. Инвесторы из-за неопределенности статуса ПМР боятся вкладывать средства в ее экономику. Местное население, треть которого составляют украинцы, страдает из-за неуверенности в завтрашнем дне, безработицы, бедности, беспросветности. Похоже, цивилизованный демократический мир, в частности и Украина, бросили их на произвол судьбы.
