Когда 11 сентября террористы перешли те границы порядочности, которых никто никогда не осмеливался нарушить, и Соединенным Штатам пришлось признать, что против них были совершены военные действия, все понимали, что ответная военная акция неминуема. Как американец, я не могу не гордиться тем, что ответные действия Америки сдерживаются мудростью и милосердием; что говорится о том, что атаки против зачинщиков этого кошмара не являются атаками против ислама или народа Афганистана; что сбрасываются грузы с гуманитарной помощью для тех, кто был вынужден покинуть свои дома. Война всегда ужасна, и никакие разглагольствования о славе, столь характерные для прошлых поколений, не могут затушевать факта, что люди будут погибать, родители станут оплакивать своих детей, дети осиротеют. Как это всегда происходит на войне, будут невинные жертвы, и никто не может предотвратить этого. Вина за это возлежит на тех, кто мог это предотвратить, если бы не совершил то, о чем невозможно даже говорить.
Впервые идея, что война допустима, только если она ведется во имя правого дела, возникла у древних римлян. В семнадцатом веке Гуго Гроций добавил к ней положение о том, что государства должны прежде испробовать мирные средства, и только потом посылать людей в бой. Но с теми, кто решил превратить мирные самолеты в камикадзе, убив и себя, и тех, кто был на борту, и еще около пяти тысяч людей в зданиях, в которые они врезались, обсуждать, в общем-то, нечего. Американцы и их союзники ждали, пока не получили достаточно доказательств, чтобы убедить тех, с кем они могли поделиться этой информацией, что у них есть неопровержимые свидетельства против виновника террористических актов (некоторые вещи просто невозможно обнародовать, чтобы не подвергнуть опасности жизни других людей). Затем они потребовали у афганского режима талибов выдать его и, не получив положительного ответа, начали войну. Иногда война — меньшее зло, чем умиротворение, и в данном случае мы имеем дело с вещами, которые не подлежат ни умиротворению, ни прощению. Сейчас убийцы Нью-Йорка и Вашингтона (кстати, в Центре мировой торговли был детский сад, чьи воспитанники также были хладнокровно убиты) объявили священную войну Соединенным Штатам, их британским союзникам, Израилю и всему цивилизованному миру. Никакие спекуляции по поводу нерешенной проблемы Палестины, где отнюдь не все население — мусульмане (некоторые из основателей Палестинского национального движения были христианами; кроме того, для всего мира поиск путей мирного сосуществования палестинцев и евреев на Святой земле остается важнейшей задачей), не могут оправдать жесткости, которая в любом случае не принесет никому пользы. Имя Господа долго было объектом аморальных спекуляций со стороны тех, кто пользуется им в самых безбожных целях. Когда более полувека назад эсэсовцы убивали евреев в газовых камерах, на их пряжках тоже было выгравировано «Got mit uns» — «С нами Бог». Несомненно, это тот самый бог, к которому взывает бен Ладен в своей священной войне против всего, что дорого цивилизованному человечеству.
