В среду журналистам был представлен анализ результатов мониторинга годовой программы сотрудничества Украина — НАТО за 2016-й год. Следует напомнить, что ГНП составлен уже и на 2017 год. Правда, общественность, которой регулярно рассказывают о вроде бы уверенном курсе на НАТО, вряд ли знакома с реальной работой, которая проводится государством в этом направлении. Более того, отсутствие четкой артикуляции на законодательном уровне об интеграции Украины в НАТО еще более расфокусирует этот вопрос. Напомним, что во время войны России против Украины в законах так и не было прописано окончательной целью Украины членство в НАТО. Зато была найдена обтекаемая формулировка — достижение критериев членства в НАТО. Похоже, что со времен президентства Леонида Кучмы, который после беседы с Путиным в Крыму, вычеркнул из Военной доктрины четкую формулировку о вступлении в Альянс, в курсе власти ничего не изменилось, кроме формальной риторики.
Вступление в НАТО, безусловно, предусматривает обретение упомянутых критериев. Поэтому, почему же смещен акцент? Это усиливает в народе, который по социологическим опросам большинством поддерживает вступление Украины в НАТО, ощущению того, что верхушка больше «играется» в интеграцию в НАТО, чем реально стремится к этому. И вопрос здесь заключается не только в том, что генералам и офицерам придется отказаться от старых принципов и реформироваться. Вопрос в том, не боится ли власть избеганием острых углов в законодательстве накликать гнев агрессора? По крайней мере, в экспертной среде такое опасение существует.
За два часа монологов выступающих, среди которых были почтенные эксперты, ученые, бывшие министры и представители НАТО в Украине, было выражено много критических мнений. Именно они представляли общественную среду, которая экспертно проанализировала настоящий документ.
«Я еще в 2009 году был привлечен к формированию Годовой национальной программы сотрудничества с НАТО и должен сказать, что ни тогда, ни сейчас настоящий документ мне не нравится, — сказал в своем выступлении бывший министр иностранных дел Владимир Огрызко. — С самого начала этот документ превращается в «окрошку», в которую режется и бросается все с надеждой на то, что кто-то это сделает. Я соглашаюсь с мыслью о том, что вступает в НАТО не армия, не МИД, а страна. С момента, когда мы начали согласовывать эти годовые национальные программы, минуло уже много времени. У нас есть много других инструментов, которые позволяют нам выполнять элементы упомянутой «окрошки». Кроме того, у нас есть интересный документ под названием Соглашение об ассоциации с ЕС. Если посмотреть на структуру этого соглашения и сравнить ее со структурой ГНП, то можно увидеть, что много вещей просто переписывается из одного документа в другой. Есть ли в этом резон? По моему мнению — нет. ГНП должен отвечать на ключевой вопрос — как настоящий документ поможет Украине приблизиться к стандартам НАТО с акцентом не на реформу судебной системы или избирательного законодательства, а на той части, которая является ключевой. Поэтому, когда мы записываем настоящий документ в общие, то не думаю, что мы таким способом приближаемся к стандартам НАТО. Безусловно, ГНП свою роль сыграл и будет играть, но, как по мене, он остается не очень мотивирующим».
«Если говорить о механике этого документа, то это фактически собрание из всех министерств и ведомств информации о том, что они будут делать в связи с политикой государства в отношении НАТО, — продолжает экс-министр. — Настоящий документ не побуждает министерства делать так или иначе. Он просто собирает информацию и ее обобщает. Формула «распространить» и «усовершенствовать» не дает четких критериев стимулирования конкретных чиновников к выполнению плана действий. Если мы хотим быть прагматичными и реалистичными, то должны подумать о его конкретизации. Например, в документе на 2017 год по крайней мере появились дополнения, то есть то, что является хотя бы прообразом плана действий. Хотя, опять же, ни одной даты выполнения пунктов мы там не найдем. То есть мы продолжаем лишь говорить о том, что на протяжении года что-то будет сделано. Общественному сектору очень трудно понять, а что же было сделано? То, что мы имеем feedback от наших ведомств, является отчетностью, из которой нельзя сделать истинный вывод относительно эффективности проведенной работы. Убежден, что нужно начинать переосмысливать то, что делается, иначе мы будем по кругу ходить еще лет 15, и ни к чему не придем. Отдельно я хочу, чтобы СМИ написали, что в документе РНП на 2017 год наконец сформулировано предложение (хотя и далеко спрятано по тексту): стратегической целью Украины является курс на приобретение членства в НАТО. Это уже большая победа».
Итак, проблема — нет ни сроков, ни критериев относительно внедрения алгоритма интеграции в НАТО. Но существуют заявления и документы. Конечно, вопрос здесь стоит не к Институту Евроатлантичного сотрудничества и другим институтам, которые призваны быть соединяющей цепью в сотрудничестве с Альянсом. Проблема здесь в политической воле власти. Точнее в ее слабости. Перед прессой присутствующие эксперты пытались по полочкам разложить анализ сфер, которые предусматривает упомянутый документ. Речь идет не только о военной и в целом составляющей безопасности, которым посвящены главные главы документа. Речь идет о целом комплексе реформ в политической, избирательной, правовой и других сферах. Все упирается, как уже неоднократно это повторялось на подобных мероприятиях, в реформы в стране и борьбу с коррупцией. Для украинцев эти призывы давно выглядят популистскими мантрами, в то время как для Запада они являются базовыми условиями. Вопрос — как измерять упомянутые задачи и их выполнение? Количеством проведенных совместных учений или пойманных взяточников? А может хотя бы ясными алгоритмами с конкретным сроком?
Бывший первый заместитель министра обороны Украины Леонид Поляков, помимо прочего, отметил существование системной коррупции, в частности в кадровых органах, что влияет на назначение тех или иных лиц. «Как мы не топчемся, все равно изменить ничего не можем, — говорит Поляков. — Для проформы созданы кадровые резервы, комиссии, советы, но все равно все решает один командир, как в Советском Союзе. При этом этот командир-начальник прямо не отвечает за вопросы и в любой момент может избежать ответственности».
Поляков подчеркнул: «Разрабатывается программа развития Вооруженных сил, утверждается и все кричат «Ура!». Потом приходит этот документ в парламент, а там политики, которые мыслят категориями «вил» и тарифов. Сколько из этих депутатов реально думают о безопасности государства? К сожалению, сейчас давить на депутатов легче военным, чем гражданским». Последняя фраза господина Полякова показательна, ведь обнажает реальную опасность — когда народ не способен влиять на власть, он предпочитает обращаться к силе или насилию. Конечно, в Альянсе эти тенденции изучаются придирчиво, тем более, учитывая склонность украинцев к Майданам. Именно поэтому, когда на Западе говорят о реформах, то речь идет скорее не о самих реформах, а о гарантиях предсказуемости процессов в Украине.
Одной из первых на брифинге выступила недавно назначенная директор Центра информации и документации НАТО в Украине Барбора Маронкова, которая заверила собравшихся, что ГНП — это не просто сборник формальных намерений, а реальный шаг к реформам. Интересно, что решающим моментом для проведения реформ является так называемая конституционная реформа. Главная ее задача — сделать невозможной узурпацию власти и обеспечение единства государственной политики. Момент давления на Украину с обеих сторон — Запада и РФ — в попытке изменить нашу Конституцию является, безусловно, большой проблемой, глубину которой понимают не все.
Как отметил политический аналитик Института Евроатлантического сотрудничества Владимир Горбач, сейчас есть ряд реформ, которые продвигаются. Правда, когда эксперты часто говорят об упомянутых реформах, все больше возникает вопросов — на самом ли деле эти изменения способны повлиять на обороноспособность. Не является ли в известной мере отвлекающим маневром ударение на «усиление», «улучшение» и «обеспечение», в то время как, в сущности, ничего не меняется и телега остается на том же месте?
Слова об «усилении» и «улучшении» привел научный директор Института Евроатлантического сотрудничества Александр Сушко для того, чтобы подчеркнуть главный недостаток подобных программ, который разработчики пытались избежать — обобщенность и нечеткость.
О каких стандартах можно говорить, если в Украине до сих пор нет назначений на ключевые должности в сфере безопасности, в том числе нет официально назначенного представителя Украины в НАТО? Можно как угодно объяснять этот пробел, но, безусловно, и в самом Альянсе придирчиво смотрят на такое неуверенное поведение Киева. И упомянутая формулировка относительно критериев вступления в НАТО, а не самого вступления, лишь дополняет картину властной апатии к этому курсу. Но вопрос не только в представителе Украины в НАТО. Проблема существует с назначением послов в странах, которые являются стратегическими партнерами и соседями, например Беларуси. Кроме того (и это замечание прозвучало на пресс-конференции), в Украине до сих пор не назначен Глава службы разведки. И это при том, что четвертый год идет война. Необходимо отметить, что стандарты НАТО — это не формальный сборник требований. Это прежде всего ясный, уверенный государственнический вектор власти, которая должна осознавать, что нынешняя война не базируется лишь на пушках, танках и ракетах. Современная война — это война информации, аналитики и пропаганды. С другой стороны, ради справедливости нельзя не отметить другой факт — Украина доказала, что способна длительное время сдерживать агрессию мощного врага. А это говорит еще и о том, что на этой непровозглашенной войне рождаются новые стандарты и принципы сопротивления, которым стоит поучиться и самому Альянсу.
