Начало на стр.«1-я ПОЛОСА»
1. ЦЕЛЬ НОМЕР ОДИН: УНИЧТОЖЕНИЕ УКРАИНСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ
Тема Украины как failed state стала в последнее время особенно модной среди определенного круга российских политологов — «заклятых друзей Украины». Один из таких «друзей» С. Караганов — не последний человек в московском истеблишменте: глава президиума Совета по внешней и оборонной политике России — высказал ряд рассуждений, которые должны привлечь внимание тех, кому не безразлична судьба украинского государства.
В интервью, данном «Русскому журналу» 20/3/2009 под знаменательным названием «Никому не нужные чудовища. Десуверенизация Украины», этот опытный проводник неоимперской политики России, закаленный в международных дискуссиях (я, как и многие мои коллеги, имел «счастье» встречаться с этим господином, который никогда и нигде не скрывал ненависти к украинской независимости), отвечает на откровенно провокационные, отточенные, как топор, вопросы «Русского журнала»:
— Угрожает ли нынешняя ситуация в Украине превращением ее в несостоявшееся государство, failed state?
— Имеем дело с ситуацией банкротства государства. Возможны ли какие-то границы десуверенизации? И возможно ли введение внешнего управления? (здесь и далее подчеркнуто мной. — Ю.Щ.);
— Идет ли в экспертных кругах какая-то, возможно, не прямая, а подспудная дискуссия, что делать в ситуации, сложившейся на территории нашего западного соседа Украины? Например, там может произойти неуправляемое развитие событий, как уже показала проблема газопроводов(!);
— Не может ли потепление отношений, наметившееся между Россией и Соединенными Штатами, включать этот вопрос (то есть — возможна ли совместная российско-американская акция против Украины? — Ю.Щ.)?
— Можем ли мы — Россия и Европа(!) — позволить(!) распасться такой значимой стране?
В своих ответах С. Караганов делает вывод относительно «пассивной десуверенизации», то есть потери суверенитета как способности народа, общества и государства управлять самими собой. Признавая, что в 1999 г. Россия была на грани такой десуверенизации и реального распада, С. Караганов возвращается к Украине, заявляя, что «европейцы просто начали отталкиваться от Украины любыми способами... Сейчас Украину без лишних сантиментов списывают со счетов, и все желают от нее временно «отгородиться»... Никто, грубо говоря, не готов, да и не может взять на себя ответственность». Далее, не выдерживая академического тона, политолог начинает мечтать: «если иметь в виду Украину и Молдову — именно эти два государства на сегодняшний день вызывают наибольшие опасения(!) — то Россия и США могли бы говорить о какой-то общей ответственности(!)»
Но, как сокрушительно признает Караганов, «уровень недоверия между Россией и США настолько высок, что я не уверен, что мы готовы к такому разговору... Ни у России, ни у США нет никаких инструментов влияния на ситуацию в Украине... А возможность оккупации — пусть даже группой дружеских(!) государств?.. К сожалению(!), допускать это грустно и смешно».
На последний вопрос — можно ли позволить распасться Украине — С. Караганов дает решительный ответ: «Нет. Не имеем права(!)... Недопустимо бросить дело на самотек. Но я не вижу реальных возможностей того, что Европа даст карт-бланш России на то, чтобы она оккупировала Украину в целом или по частям. Но и Россия не захочет получить у себя под боком абсолютно неуправляемые территории... Так что и Россия не позволит кому-то проявлять чрезмерную активность».
Приведенный пример — не единственный в современном российско-имперском дискурсе: подобные, а часто более агрессивные разговоры относительно Украины и возможного раздела ее территории настойчиво ведутся затулиными, прохановыми, дугиными и прочей публикой, навязываются российскому обществу как геополитическая данность: так когда-то российские большевики из фантастических пропагандистских лозунгов формировали кровавую действительность. Нет сомнения, что идеи о «десуверенизации» Украины, ее «неуправляемой территории», «распаде» на части совершенно серьезно прорабатываются на разных уровнях политического, военного и разведывательного руководства РФ: большие и малые российские начальники не забыли, что выкрикивал их вождь на бухарестском саммите 2007 г. в минуту гневного откровения: «Украина — это не государство! Что такое Украина? Одна часть ее — это Восточная Европа, а другая — и очень большая — подарена нами!» (Geopolitika, 1/08/2008).
С этим направлением политологической мысли все понятно. На военном языке это называется идеологически-пропагандистским обеспечением будущей операции по захвату территории суверенного государства.
2. КАКОВА НА САМОМ ДЕЛЕ СИТУАЦИЯ С FAILED STATES
Различные политологические организации на Западе составляют свои рейтинги стран, которые принадлежат к failed states или приближаются к этому статусу. Так, в журнале Foreign Policy (2006, May/June, p. 50-58) приведены индексы нестабильности государств, подсчитанные на основе ряда показателей — таких как демографическое состояние, наличие беженцев, вооруженных конфликтов, соблюдение прав человека, надежность аппарата безопасности, экономическая ситуация и т.д. Все исследованные страны разделены на пять категорий: критическое состояние, опасное, межевое, стабильное, наиболее стабильное. 29 стран отнесены к первой категории (критическое состояние). Среди них: Сомали, Судан, Ирак, Афганистан, Пакистан, Зимбабве, Бирма и другие.
В опасную группу стран (18 государств) входят такие союзники России, как Узбекистан и Киргизстан, любимая страна отдыха как украинцев, так и россиян Египет, а также Уганда, Сирия, Лаос и другие.
К группе «межевых», то есть приближающихся к границе failed states, относятся такие страны, как... Россия(!), Таджикистан, Беларусь, Молдова. Замыкают этот список Украина и Китай.
Среди стабильных государств видим США, а в списке наиболее стабильных — Канада.
Наиболее профессионально составлением списка failed states занимается американский Фонд мира (Fund for Peace), основанный в середине ХХ века. Фонд, беря за основу систему оценки конфликтов (CAST), изучает 12 социальных, экономических, политических и военных индикаторов, оценивает способность пяти самых важных государственных институтов обеспечить стабильность и безопасность и принимает во внимание факторы риска и неожиданные (негативные) события, которые могут повлиять на состояние государства. Большое внимание уделяется уязвимости государства и рискам возникновения насилия.
Оценки от 0 до 10 (0 — наиболее стабильная ситуация) выставляют по 12 индикаторам. Индекс несостоятельных государств 2008 года включает в себя 177 государств, разделенных на четыре группы. К «зоне тревоги» отнесены 56 стран — от Сомали до Грузии, от Гаити до Узбекистана, от Гвинеи Бисау до Туркменистана, от Йемена до Молдовы. Ни Украины, ни России в этой группе нет. Они входят в следующую группу «предупреждения», причем Россия занимает намного худшее место (72, с результатом 79,7 балла), чем Украина (108 место, 70,8 балла). Среди стран этой группы — Израиль (58 место), Азербайджан (64), Китай (68), Саудовская Аравия (84), Турция (92), Армения (109), новоиспеченный член НАТО Албания (112).
К группе стран, требующих мониторинга ситуации, принадлежат Латвия (136), Эстония (139), Словакия (142), Литва (143), Польша (145), Чехия (149), Франция (158), Великобритания (160), США (161).
В наиболее стабильную группу «успешных государств» зачислены Япония (163), Канада (167), Австрия (168), Швеция (175), Финляндия (176), Норвегия (177 место).
В свете вышеприведенного индекса failed states, основывающегося на объективных показателях, довольно комичными (если не трагикомичными) выглядят потуги некоторых российских политологов лезть в чужой огород со своими болезненными грезами и захватническими мечтами, не видя, что делается на собственных, далеко не беспроблемных, мягко говоря, территориях. Это напоминает старую карикатуру, где какие-то бестолковые диверсанты прикрепляют мину к вражескому судну, сами сидя на огромной мине, усеянной рогульками детонаторов. Только прикоснись...
Конечно, наши «друзья» могут утешать себя тем, что рейтинг был составлен еще до глобального кризиса 2008—2009 гг., который внесет свои серьезные изменения и дополнения к приведенному статусу и, наверное, увеличит количество государств-лузеров. Стоит прислушаться к мнению директора Национальной разведки США адмирала Денниса Блера, который сказал, что углубление финансового кризиса может спровоцировать гражданские беспорядки и «насильнический экстремизм» в европейских «слабых странах» (вспомните события в Греции, Исландии, Латвии). Среди некоторых офицеров НАТО бытует мнение, что Украина «ближе к failed states, чем любая функционирующая (в Европе) страна» (Newsweek, April 6, 13, 2009).
Малоприятно отнесение Украины журналом The Economist к 20наиболее нестабильным государствам (16 место, между Эквадором и Бангладеш — на первых 20 местах в этом списке Зимбабве, Чад, Конго, Камбоджа, Судан). Этим показателем Украина обязана не только финансово-экономическому кризису, но и хроническому параличу парламента и раздору в высших эшелонах власти (если бы они хоть немного думали о стране, а не безжалостно оплевывали друг друга, этих рейтингов не было бы).
При таких обстоятельствах нельзя отбрасывать различные сценарии, даже самые нежелательные. Но при условии невмешательства внешних сил во внутренние украинские дела наше государство — даже в состоянии нынешней опасной разбалансированности — имеет достаточный запас прочности. Это благодаря уникальным миролюбивым качествам украинского общества: когда южные горячие народы хватаются за оружие по любому поводу, украинец будет лениво игнорировать акции сопротивления, если его не доведут до состояния осени 2004 г., когда терпение народа иссякло. Но осень 2004-го случается нечасто — раз в 10—12 лет.
Сегодня же на слуху Мексика с ее нарковойной, в ходе которой в 2008 г. погибло более 7 000 человек (грипп A/H1N1 только увеличил нестабильность в стране), и ядерный Пакистан — страны, которые, на взгляд Пентагона, «приближаются к быстрому и внезапному коллапсу» (Time, April 6, 2009).
Авторы исследования The failed states Index 2008 подчеркивают, что их рейтинг не обязательно указывает на то, когда государство может столкнуться с насилием и коллапсом. Скорее с помощью индексов можно измерить уязвимость государства к конфликту или коллапсу. Темпы и направление развития каждого государства могут варьировать как в сторону ухудшения ситуации, так и ее улучшения. Классическим примером значительного улучшения позиций государства является Индия, которую в 70-х накрыла волна голода и массового насилия, и которая стала классическим примером failed state. Сегодня Индия, невзирая на эпизодические террористические акты, является самым большим в мире демократическим государством с конкурентоспособной экономикой и представительской политической системой. Аналогичным примером может быть Южноафриканская Республика, которая, пройдя через расовую войну в 80-х, смогла создать новую политическую систему, принять либеральную конституцию и отказаться от программы создания ядерного оружия. Определенное улучшение ситуации за 2007 — 2008 годы отмечается в Либерии, Гаити, Береге Слоновой Кости, ухудшение — в Пакистане, Израиле и палестинских территориях, в Бангладеш.
Особое внимание уделяется состоянию парламентаризма: обязательным атрибутом диктаторско-авторитарного государства, скатывающегося к состоянию failed state, является беззубый, слабый парламент, который штампует решения, нужные исполнительной власти. Оказывается, что существует отдельный индекс парламентской власти, в котором учитывается реальная сила законодательного органа — состоятельность объявить войну, применить импичмент к исполнительной власти, принять законы, которые нельзя преодолеть применением вето со стороны президента (вождя, лидера нации).
3. РЕАЛЬНОСТЬ И ИЛЛЮЗИИ
Итак, как выяснилось Украина, к счастью, не входит в группу стран, пребывающих в критическом состоянии (массовый голод, беспорядки, гражданская война, полный коллапс государственной власти, неудержимая анархия и т.п.). А потому и разговоры некоторых заботливых соседей по поводу угрозы со стороны «неуправляемой» Украины, которая «не состоялась как государство», относятся к разряду информационной войны. Эта война преследует очень важную цель — убедить общественное мнение в России и ряде европейских стран (Франция, Германия) в легитимности применения санкций против Украины, в возможности проведения операции по укрощению непослушного государства, осмелившегося (какая дерзость!) на реализацию собственного внешнеполитического курса, отличного от евроазиатских, имперских, автократических направлений развития РФ.
Но сказанное вовсе не отменяет (наоборот — только актуализирует!) необходимость серьезного публичного обсуждения нынешнего состояния государства, растущей слабости многих государственных институций, что очень опасно ввиду тех угроз, которые усиливаются как внутри Украины, так и снаружи — с севера и востока.
Не забывайте, что серьезным признаком падения государства, его вхождения в группу failed states, является:
— потеря физического контроля над территорией;
— потеря права (монополии) государства на законное употребление силы;
— невозможность выработки представителями власти коллективных решений;
— растущий уровень коррупции и организованной преступности;
— невозможность сбора налогов;
— широкомасштабные перемещения крупных масс беженцев и демографические катастрофы;
— экологические катастрофы (вспомните Чернобыль);
— вторжение извне.
Было бы хорошо, если бы читатели газеты «День», которым небезразлично состояние государственности Украины, сами оценили состояние существующих сегодня угроз. Изнурительная, бессмысленная борьба внутри высшего руководства, частичный паралич власти, резкое падение экономических показателей не придают, конечно, стабильности Украине. Для выхода государства из угрожающей зоны мирового рейтинга failed states нужна политическая воля и согласованные действия всех ветвей власти. Нужно честное и открытое обсуждение актуальных проблем с участием независимых экспертов, всего гражданского общества.
Огромным преимуществом Украины над закрытой, авторитарной, напыщенно-имперской Россией Путина-Медведева, несмотря на все наши очевидные слабости и ошибки, является степень нашего демократизма, политическая конкуренция, свобода обсуждения всех без исключения аспектов государственной жизни, сознательное понимание проблем, которые нужно решать немедленно.
...В последнем номере американского Foreign Affairs появилась примечательная статья, посвященная проблемам Украины (Foreign Affairs, May/June 2009. Adrian Karatnycky, Alexander Motyl: The Key to Kiev, p. 106-120). Авторы считают, что последнее ухудшение отношений между Россией и Украиной должно в значительной степени встревожить Запад, поскольку безопасность Украины является критической для стабильности Европы. Украина, на взгляд авторов, должна вернуться к политической повестке дня как государство, которое защищает свои собственные права, а не движется навстречу статусу вассала России. Статья характеризует Россию как недемократическую, авторитарную и самоуверенно националистическую страну. Ее СМИ последовательно создают образ вражеской агрессивной Украины — вора российского газа, — которая вступает в союзы с врагами Москвы (как тут не вспомнить показатели степени враждебности российского общества к Украине, когда по данным ВЦИОМа 15/02/2009 каждый шестой (!) россиянин готов к войне с Украиной, а 70% опрошенных считают возможным вооруженный конфликт с нашей страной). Это как же нужно зомбировать взгляды бывших «братьев», которые еще недавно подписывались в любви к Украине. Вина за это полностью лежит на правящем режиме соседнего государства и противоречит интересам России и ее народа.
Авторы статьи в Foreign Affairs описывают возможные сценарии развития российско-украинских отношений, указывая, что целью Москвы является подчинение Украины в результате экономического давления и возможных военных авантюр. С точки зрения авторов, такие сценарии чрезвычайно опасны как для стран Запада, так и для самой России, которая является расколотым, коррумпированным и потенциально нестабильным нефтегосударством, владеющим ядерным оружием, но более приближенным к Третьему миру, нежели к постиндустриальным странам. Сравнивая отношения Россия-Украина с отношениями Индия-Пакистан или Израиль-Сирия, авторы призывают Запад отказаться от односторонних подходов (Россия, прежде всего) и предлагают проводить сбалансированную политику с учетом интересов как России, так и независимой Украины. Важен вывод статьи: «Европа и Соединенные Штаты должны понять, что при всем своем несовершенстве, Украина не является failed state, и, наиболее вероятно, не станет им... Невзирая на слабости и политическую неопределенность, Украину не постигнет коллапс, как пророчат российские ультранационалисты».
Российская политика нагнетания вражды по отношению к Украине и ряду других постсоветских и постсоциалистических стран все больше заходит в тупик, вызывает растущее сопротивление со стороны общественного мнения Запада. Так, по данным ВВС, РФ в 2008 г. потеряла в глазах других народов больше, чем любая другая страна мира. Число тех, кто считает на Западе, что Россия играет негативную роль в мире, выросло с 34 до 47%.
Не стоит ли российскому политикуму, среди которого, убежден, есть много личностей, еще не зомбированых официальной пропагандой, задуматься над необходимостью возврата к реалистичной политике равноправных, добрососедских отношений с Украиной как суверенной страной. А не тешить себя фантомными миражами обманных имперских иллюзий.
