«Знаешь, что мы имели до войны? Мы были не хуже Америки. Видишь, что мы имеем сейчас? Мы бедные, нас нигде не пускают без виз, у нас процветает коррупция, у нас плохие политики и плохая политика — при том, что наша страна прекрасная и богатая», — говорит Селим, сараевский таксист. Он не жалуется на жизнь. Он считает, что живет лучше, чем раньше — у него собственное такси, небольшое предприятие с наемными рабочими. Он недоволен тем, что война вообще была, что она не только развела людей, но и отравила их. Селим воевал, потому что иначе было невозможно — и не убежден, что больше войн в Боснии и Герцеговине не будет. Он не хочет воевать, но и не хочет жить в послевоенном состоянии. Самир из Сараево тоже прошел войну с ее бессмысленной жестокостью. Он не представлял себе до войны, что может это увидеть. Так же после войны он не представлял себе, что среди его ближайших друзей будут и сербы, и хорваты. Он воевал за свое видение своей страны — и знает, что по ту сторону фронта также воевали за Боснию, но другую. Он считает, что все войны — исключительно из-за денег. «Чем бы занималась ООН, если бы не было войны?» — задает риторический вопрос Самир. Целью балканской войны — и в этом он не одинок — по его мнению, было не допустить, чтобы люди жили вместе. «Кто выиграл от этой войны?» — спрашивает Самир, и в этом риторическом вопросе он также не одинок.
ДЕФЕКТЫ «ЭТНОПОЛИТИЧЕСКОЙ КОРРЕКТНОСТИ»
От войны проиграли народы. В Хорватии это хорошо ощущается в Вуковаре. В Боснии и Герцеговине — в Мостаре. Живописный старинный небольшой город жестко разделен и рекой Неретвой, и войной. Одна из самых широких улиц — Булевар — была линией фронта. На ней до сих пор полно уничтоженных и не восстановленных после войны домов. Мост, построенный в османские времена, в середине XVI века, уничтожили во время войны военные подразделения хорватов. Сейчас мост восстановлен и опять служит визитной карточкой города. По нему снова можно ходить из современной части в старинную турецкую, населенную преимущественно босняками-мусульманами — еще несколько лет назад, сразу после Дейтонского мира это было невозможно. Но в городе и до сих пор функционируют две телефонных системы, и карточка, купленная в одной части города, не будет действовать в другой. В городе две разных почтовых системы, два университета, разные системы образования. Во многочисленных кофейнях хорватской части города невозможно заказать чашечку «боснийского» кофе. Иногда можно увидеть совсем сюрреалистические картины, к которым здесь давно уже привыкли. Например, руины прямо над популярным кафе.
Дейтонский мир, подписанный в конце 1995-го, как считалось, дал толчок созданию единого государства на новых, конфедеративных принципах. В составе Боснии и Герцеговины — два полноценных субъекта, федерация, которую можно условно назвать боснийско/мусульманско- хорватской, и Республика Сербская. Каждый из субъектов имеет свои вооруженные силы и полицию, свои правительства. В руководстве общегосударственных органов исповедуется принцип полноценного этнического представительства — если руководитель является этническим босняком (мусульманином), то его заместителями должны быть и серб, и хорват, и так далее. С точки зрения возвращения к нормальной жизни этот принцип выглядит далеко не бесспорным. Возможно, именно акцент на соблюдении подобной «этнополитической корректности» привел к тому, что на местных выборах, состоявшихся 2 октября, наибольшую за всю истории победу завоевали партии, исповедующие националистическую идеологию. Их бывшие руководители часто находятся под судом Гаагского трибунала или в его розыске. Это — Партия демократического действия (защищает интересы босняков-мусульман), Хорватский демократический союз, Сербская демократическая партия. Это — очень опасно для будущего страны, утверждает и Самир, и журналисты из Мостара Пейо Гашпарьевич, и Дарио Терзич, и профессор Сараевского университета Бесим Спахич. Самир считает, что самым продуктивным был бы вообще возврат к однопартийной системе, где руководители разного этнического происхождения были бы вынуждены бороться за должность, демонстрируя свой профессионализм и квалификацию. По мнению Пейо, лучше всего было бы, если бы в Боснии и Герцеговине от этнического принципа формирования политических партий и представительства произошел переход к традиционному принципу, согласно которому в стране была бы партия консервативного направления и левоцентристская партия (в Боснии, по его словам, сегодня нет ни одной партии, которая бы соответствовала социал-демократическим стандартам).
ПОД ВЛИЯНИЕМ ИЛЛЮЗИЙ
Тезис профессора Спахича — в том, что страна находится под властью националистических и религиозных иллюзий, от которых следует как можно скорее отказываться. Действительно, в послевоенной Боснии стало весьма заметным влияние ислама на все стороны жизни. До войны это было скорее традицией, в республике, и особенно в Сараево, к религиозным ценностям и их трактовке относились с очень условным уважением. Сейчас духовные лидеры боснийских мусульман заявляют, что ислам не имеет ничего общего с агрессией, что Босния может стать уникальным примером европейского ислама. В то же время очень часто отмечается приоритетность отношений с «братьями по вере» в мире. Для примера — Босния не имеет визового режима со странами ислама.
Аналогичной выглядит ситуация в Республике Сербской, где одним из принципов идеологии стало православие. Кроме того, сегодняшнее население столицы страны, Сараево, более чем на 90 процентов состоит из босняков-мусульман. Население Бани-Луки, столицы Республики Сербской на 90 процентов — сербского происхождения. В таких условиях очень сложно говорить о разнообразии культур боснийских народов как основы их реинтеграции в единое культурное пространство и создания единого государства, которое бы соответствовало чаяниям населяющих страну народов.
В городе Мостар эти сложности наиболее очевидны из-за того, что население города осталось смешанным. Но разделенным. По сей день можно говорить, что на практике существует два города. Хорватская часть выглядит развитее экономически и несколько богаче. Босняцко- мусульманская — привлекательнее для туризма. Университеты города получают поддержку из разных стран. Только сейчас в учебные заведения начинают ходить вместе дети и молодежь из разных частей города.
Достичь культурного объединения сложно и потому, что раны войны действительно трудно забыть. От нее пострадали практически все семьи. Никто не знает, сколько точно людей погибло и навсегда выехало. Перепись населения не проводилась, учитывая опасения резкой реакции общества на трагическую правду. Именно открытие всей правды, какой бы горькой она ни была, может привести к примирению и сближению между народами. Так считают и мостарские журналисты (они немало страдали из-за того, что пытались работать, не учитывая этническое происхождение и журналистов, и тех, у кого берут интервью), и Самир, и профессор Спахич. Этого пока что боятся политики всех существующих направлений. Часто можно услышать и предостережения о роли международного сообщества — оно действует в стране так, как считает нужным, а не так, как бы это отвечало интересам и страны, и людей, уверена Амела, редактор радиостанции в Мостаре.
Разумеется, не все так плохо, как часто можно услышать. Жизнь не просто продолжается. Несмотря на раны, несмотря на взаимное недоверие, несмотря на разочарование, люди, особенно молодые, пытаются просто иметь работу, друзей, просто жизнь. Босния начинает открываться миру и пытается донести себя до окружающего мира. Чаще всего — с помощью как раз международного сообщества. В Мостаре, например, действует Комитет по организации межкультурных семинаров, начало которому положили две французские негосударственные организации, «Другой мост» и «Герника». Комитет, в состав которого входят молодежные общественные организации из Мостара, проводит различные культурные импрезы, цель которых — как раз попытка объединения усилий. Фестивали проходили и в Мостаре, и в Гренобле, их участниками была молодежь из республик бывшей Югославии и стран Западной Европы. Драган, работник «Альтернативного института», входящего в состав этого комитета, родом — из Бани-Луки. Ему безразлично, кто он сам — серб или хорват (его родители представляют оба народа), и какое этническое происхождение у его друзей и коллег. Он любит свое дело в Мостаре, он хочет, чтобы на мероприятия, организованные будь то его институтом, или другими членами комитета, например, организацией «Молодой мост», или ассоциацией «Абрашевич», объединившей под своим крылом практически всю культурную деятельность в городе, приходили люди. Драган жалуется на неактивность людей, на то, что культура сегодня мало их интересует. По его мнению, Герцеговина, центром которой является Мостар, более открыта для восприятия интересных событий из других мест, чем его родная Баня-Лука. Но все равно, по его словам, концерты групп из Бани-Луки имеют большой успех в Мостаре, и наоборот. Значит, такая деятельность имеет смысл. О том, что восприятие окружающего мира постепенно меняется, свидетельствует и факт, приведенный Самиром, — в сербской сегодня Бане-Луке успешно записываются и продаются диски с музыкой и песнями его друга, инвалида войны мусульманина. Если таких примеров будет больше, все мы будем богаче — одинаково отмечают и профессор Спахич, и таксист Селим.
НА ПУТИ К МУЛЬТИКУЛЬТУРНОЙ МЕЧТЕ По мнению Спахича, сегодня сложно говорить о разнообразии культур боснийских народов и их объединении из-за того, что чаще всего вообще ни о какой культуре речь не идет. Речь идет скорее об иллюзиях. Тем не менее, в городе Травнике проходят торжества по поводу очередной годовщины (не юбилейной) со дня рождения Нобелевского лауреата, писателя Иво Андрича (серба по происхождению) при участии и представителей всех боснийских народов, и руководства соседних государств. «У нас, боснийцев, малого народа, три Нобелевских лауреата, — говорит Бесим Спахич, — но почему мы об этом забываем, и забываем, что все они — разные по происхождению?»
Мост в Мостаре отстроен, и на церемонию его открытия съехались все, кто когда-то жил в городе. В центре Сараево соседствуют множество мечетей, католическая кафедра и православный собор. Все отстроено с международной помощью.
Отборочный матч чемпионата мира между командами Боснии и Герцеговины и Сербии и Черногории («матч сборных двух стран с четырьмя названиями», как сказал комментатор) стал исключительно футбольным матчем, а не поводом к новой войне, чего откровенно опасались. Обе команды призвали болельщиков болеть только за футбол. Едва ли не впервые группа болельщиков из Бани-Луки подняла на стадионе флаг с боснийским гербом — до сих пор жители города подчеркивали свою «сербскость». Это — также позитивный пример, пример того, что мечта о мультиэтнической и мультикультурной страну, которая бы воспринималась в мире как Бельгия, не является совсем нереальным. Нужно только пережить раны войны, прийти к взаимному прощению (что труднее всего). Нужно преодолеть экономические неурядицы: в стране все еще не налажено производство, около 40 процентов безработных, в прессе говорится, что Босния и Герцеговина стала одним из главных путей транзита наркотиков. Нужно признать, что этническое происхождение не является визитной карточкой человека. И что у людей на этой прекрасной земле намного больше того, что их на самом деле объединяет, чем разделяет.
Проблемы Боснии и Герцеговины часто такие же, как и в Украине, которая, к счастью, не переживала разрушительной войны. Боснийский пример должен стать уроком для многих и в Киеве, и в Крыму, и в Донецке, и во Львове, и в Москве. Впрочем, кто и когда учил уроки истории, особенно во время избирательной кампании?..
Автор выражает благодарность за организацию поездки посольствам Франции, Боснии и Герцеговины в Украине
