Долгая война во Вьетнаме закончилась немногим более 25 лет назад, 30 апреля 1975 года. Как прохожий смотрит на обломки дорожного происшествия, так я смотрела на падение Сайгона по телевизору, сидя в Коннектикуте с моей новой семьей. Как миллионы других американцев, я была заворожена крушением страны, где воевали полмиллиона американцев, 50 000 из которых погибли.
Мне повезло. Когда мне едва исполнилось двенадцать лет я покинула Сайгон за месяц до его падения, с американским офицером, с которым я подружилась в военном госпитале, где я и моя мама работали добровольцами. Это было в 1968-м. Мы приносили ему рисовую кашу, шоколадные эклеры, конфеты. Он говорил со мной по-французски. Пока он лежал забинтованным, я рассказывала ему истории, которые заставляли его смеяться. Через семь лет, когда танки северного Вьетнама пересекли Зону демилитаризации (DMZ), он вернулся и удочерил меня, забрав меня из страны за несколько месяцев до того, как ее покинули мои родители.
Из нашего безопасного жилища мы смотрели как толпы вьетнамских вооруженных сил прорывались на охраняемые США территории. Вертолеты садились на крышу посольства. Это была операция «Частый Ветер», кодированное название американской эвакуации из Сайгона. Исход происходил воздушным путем, в направлении Седьмого флота, патрулировавшего юг Китайского моря; и морем, переполненным баржами, рыбацкими лодками и другими плавсредствами. Свыше 100 000 вьетнамцев убежали только в апреле и мае 1975 года, их число достигло 2 миллионов в последующие годы.
Заново изобретенный Голливудом для американского самоосмысления, взаимного обвинения и сожаления, Вьетнам стал аллегорической черной дырой. В таких фильмах как «Апокалипсис сегодня» и «Взвод», затененные враги прячутся в галлюциногенной темноте зловонных болот джунглей. Символы разочарования изобилуют в «Рожденном четвертого июля», где размахивающий флагом патриот трансформирован в анти-военного демонстратора. «Охотник на оленей» превращает Вьетнам в метафору безумия, произвольный щелчок пистолета в игре в русскую рулетку, сигнализирующий о границе между жизнью и смертью для американских солдат, помешанных на войне и аде, разыгравшихся в очень малом пространстве.
Годами после войны слово «Вьетнам» означало что-то иное, чем просто страну — сокращение для слова «несчастье». Но для нас, вьетнамцев, для которых Америка стала новой родиной, Вьетнам остается домом, местом контролируемого забвения и еще более контролируемого воспоминания.
Вьетнам воспоминаний соткан из материи снов, сладкой смеси воспроизведенных запахов и звуков. Для поколения, выросшего американцами, Вьетнам живет в тайниках их жизни, через истории, рассказанные родителями и все больше, в этот период высоких технологий, через щелчок таких интернетовских страниц как «Viet.story», «Viet.travel», и т.д. ВК теперь означает не Вьетконг, а «венчурный капиталист».
Через двадцать лет после исхода из Вьетнама начинается исход в обратном направлении. Вьет Кие — название вьетнамской диаспоры — возвращаются тысячами, принося с собой во Вьетнам бесценные американские доллары. Здесь, во Вьетнаме, мы находим кафе-мороженное, которые называются «Баскин Роббинс», рестораны, с названием «Кафе Калифорния», и бары «Апокалипсис Сегодня». Для тех, кто остался здесь, Америка — это страна снов и американский паспорт — предмет общего восхищения.
В Хо Ши Мин Сити, имя которым не пользуются даже коммунистические чиновники, Сайгон остался таким же энергичным и смелым. В городе, который носит его имя, Хо Ши Мин более или менее игнорируется, хотя его портреты и выглядывают между рекламой Сони и Кока-Колы. До 1986 года владеть частным бизнесом было преступлением. В результате экономических реформ частная экономика, особенно в Сайгоне, превосходит государственную. На городских рынках, на тротуарах и аллеях каждый чем-нибудь торгует. После 25 лет разрушенных ожиданий, чувствуешь чистую энергию в рокоте мотоциклов, проносящихся через импровизированные волны дорожного движения, в духе возрожденного города.
Четыре года назад я читала серию лекций по приглашению министерства образования и улучила момент для посещения своего дяди. Он хотел узнать, как его провинция Меконг Дельта может привлечь долю иностранных инвестиций, которые в основном отправляются в Сайгон. Чиновники в Ханое тоже обижаются на инвесторов, которые прилетают к ним в город для получения разрешения на сделки, но только чтобы делать бизнес на Юге.
30 апреля действительно является Днем освобождения во Вьетнаме: полтора миллиона вьетнамцев погибли в этой войне, три миллиона ранены. Но, возможно, как говорит мой дядя, это Юг освободил Север, а не наоборот.
