Вместе с тем ни югославские соседи, ни мировое сообщество (в лице прокурора Карлы дель Понте, которая курирует в ООН расследование всех международных преступлений, совершенных против человечества) никак не могут успокоиться, требуя выдачи Милошевича Гаагскому суду. Карла дель Понте назвала недопустимым решение Коштуницы не выдавать Слобо. «Это было бы невероятно позволить Милошевичу избежать ответственности за свои действия», — отметила госпожа дель Понте. Впоследствии она же сообщила журналистам о замороженных счетах экс-президента Югославии в банках на Кипре и в некоторых других странах. «Это огромная сумма денег, которую он украл у сербского народа», — отметила главный прокурор ООН. Вскоре, в ближайшие недели, дель Понте планирует посетить Белград. Тогда же в югославской столице откроется офис международного трибунала, который закрыли здесь во время натовских бомбардировок. Одним из основных вопросов, которые дель Понте собирается обсудить с Коштуницей, будет как раз выдача Слобо.
О недостаточности отставки Слободана Милошевича заявил и хорватский президент Стипе Месич, который настаивает на аресте экс-президента. Более того, Месич заявил (во всяком случае в интервью АП) о том, что нынешний президент Югославии Коштуница должен извиниться перед хорватами «за втягивание Хорватии в войну 1991 года». «Югославия должна отказаться от империалистической политики Милошевича, которая ставила себе целью сохранение единого государства, позволяя захватывать территории других народов», — отметил Месич (которому, между прочим, Карла дель Понте также упрекнула в том, что правительство под его руководством отказывает в предоставлении необходимых ей следственных материалов о военных преступлениях в Хорватии).
Милошевича, похоже, весь переполох вокруг его персоны волнует не сильно. И, очевидно, не без оснований. Коштуница уже не раз подтверждал, что ни об аресте, ни об экстрадиции Слобо не может идти и речь. Коштунице же принадлежат слова о том, что сотрудничество с Международным Трибуналом для бывшей Югославии «не является приоритетом». Что, вероятно, не могло в конце-концов не рассердить Карлу дель Понте.
