Соня Ганди, инаугурация которой на пост премьер-министра Индии ранее была запланирована на сегодня, получила возможность стать первым индийским лидером иностранного происхождения и четверым представителем династии Неру-Ганди, занявшим высокий руководящий пост. Возглавляемый ею Индийский национальный конгресс одержал уверенную победу на выборах, но будущее правительства пока туманно. Вчера после встречи Сони Ганди с президентом Абдулом Каламом был назначен новый раунд консультаций о составе кабинета министров.
Обвалом отреагировали в начале недели индийские биржи на известие о том, что в правящую коалицию могут войти коммунисты — ярые противники приватизации и экономических реформ, начатых предыдущим руководством страны. Затем — после того как коммунисты объявили, что не войдут в коалицию, хотя и будут поддерживать правительство — торги постепенно начали возвращаться в обычное русло, но о стабильности на биржах говорить пока не приходится. По стране прокатились демонстрации противников Индийского национального конгресса. О намерении бойкотировать церемонию вступления Сони Ганди в должность заявили представители теперь уже бывшей правящей партии «Бхаратия Джаната». Ни личные качества, ни знаменитая фамилия, которые помогли Соне Ганди победить на выборах, не гарантируют ей спокойной работы. Главная претензия оппонентов к Ганди — ее иностранное происхождение. Как сообщают источники, она не исключает возможности отказаться от премьерства. В таком случае наиболее вероятным кандидатом на этот пост является соратник ее мужа Манмохан Синх, которому ранее прочили пост министра финансов.
Советники убедили экс-премьера Атала Бихари Ваджпаи назначить досрочные выборы. Казалось, восьмипроцентный экономический рост гарантировал победу. Но, по разным оценкам, от четверти до трети населения Индии по-прежнему живет за чертой бедности. Протестный электорат — бедняки и значительная часть индийских мусульман — не дал Ваджапаи снова победить. Теперь в «Бхаратия Джаната» утверждают, что итальянка не сможет проявить истинную заботу о национальных интересах Индии.
Соня Ганди родилась в консервативной католической семье неподалеку от Турина. Со своим будущим мужем Радживом Ганди она познакомилась во время учебы в Британии. Выйдя замуж за внука первого премьер-министра независимой Индии Джавахарлала Неру, Соня не сразу приняла индийское гражданство и, похоже, не сразу привыкла к жизни в новой стране. Пресса писала о том, что супруге Раджива Ганди не нравится национальная еда, и с удовольствием публиковала ее фотографии в мини-юбке. Но постепенно Соня Ганди стала носить сари, да и гражданство Индии тоже приняла. После того как в 1984 году свекровь Сони — премьер-министра Индиру Ганди убили ее собственные телохранители-сикхи, бразды правления страной принял Раджив. В 1989-м он потерял власть, а в 1991 был убит тамильской террористкой-смертницей (так ему отомстили за ввод индийских миротворческих войск в Шри-Ланку в 1987 году). Семь лет Соня Ганди не появлялась на политической сцене, пока в 1998-м не возглавила Индийский национальный конгресс. На выборах 99-го ИНК получил наименьшее количество голосов за всю историю своего существования. Но теперь Соне Ганди удалось вернуть партии былой авторитет. Ее сын Рахуль подавляющим большинством голосов был избран в парламент от того же округа, что и его отец Раджив Ганди. Дочь Сони Приянка помогала матери в предвыборной кампании.
В соседнем Пакистане признали победу Индийского национального конгресса. В Исламабаде надеются, что в случае вступления на пост премьер-министра Соня Ганди продолжит традиции своего покойного мужа Раджива, некогда начавшего диалог об урегулировании индо-пакистанского конфликта с премьером Беназир Бхутто. Сегодня самих жителей Индии и иностранных наблюдателей больше беспокоят перспективы экономической политики нового правительства. Высказываются сомнения в стабильности его состава и работы. Между тем в мирной и благополучной Индии заинтересованы многие страны, в том числе США. От конфликтов в этой части мира никто не выиграет, а высокое экономической развитие страны с миллиардным населением могло бы уравновесить крепнущее могущество Китая, полагают в Вашингтоне.
