Через месяц — 21 ноября — местные общины должны принять решение об избавлении от тоталитарного наследия. Речь идет о переименовании улиц, площадей, географических объектов. После этого в течение трех месяцев Верховная Рада Украины примет решение о переименовании, а у органов местного самоуправления будет полгода, чтобы определить новые названия.
В Институте национальной памяти, который и был инициатором закона о декоммунизации, напоминают: следует переименовывать названия, в которых использованы имена (псевдонимы) лиц, занимавших руководящие должности в коммунистической партии, высших органах власти и управления СССР, УССР, других союзных или автономных республик, работников органов госбезопасности. Также подлежат изменению наименования, в которых использованы названия СССР, УССР, других союзных или автономных республик и производные от них.
Вчера сотрудники Украинского института национальной памяти собрали пресс-конференцию, чтобы ответить на вопросы, которые чаще всего получают в контексте процесса декоммунизации. Рассказали о первых успехах: сессия городского совета Дзержинска Донецкой области согласовала предложение переименовать город на Торецк — по названию реки Казенный Торец, протекающей у города. В Артемовске той же области одобрили возвращение исторического названия Бахмут...
«Украина никогда не построит состоятельного и спокойного будущего без преодоления наследия тоталитарного прошлого. Потому тоталитаризм и благосостояние — несовместимы. Поэтому переименование названий улиц, связанных с коммунистическим режимом, — обязательное условие того, чтобы в нашем государстве произошли позитивные общественные преобразования», — отметил советник председателя Института Александр Зинченко.
Обязательное условие, но, очевидно, не основное. Сами названия улиц не приведут к качественным общественным изменениям. Должно измениться мышление, модели поведения, жизненные ориентиры, принципиальность позиций и множество других вещей, которые нельзя сбить с постамента или в корне изменить новой табличкой или фасадом. И в этом — самая большая сложность декоммунизации украинского общества. Есть достаточно лакмусовых бумажек, которые показывают, как происходят изменения и происходят ли вообще. Из примеров, которые сейчас обсуждают, — ситуация в Глухове. Реакция общества и политиков на борьбу, которая сейчас развернулась между потомком аристократического рода Мишелем Терещенко и представителем старых, чекистских традиций Андреем Деркачом, и является ответом на вопрос, успешная у нас декоммунизация или нет.
Процесс декоммунизации должен быть многовекторным и происходить по сути. Пока же мы видим, что происходит он исключительно по форме. Бесспорно, коммунистические названия надо менять, а символику — демонтировать. Но к этому надо подходить — раз мы уже позиционируем себя как новое, несовкове общество — с другой риторикой и другими механизмами изменений. Многие вещи требуют экспертной оценки, переосмысления. Это касается, в частности, и монументального искусства, образцы которого попадают под действия закона, и новых названий для населенных пунктов. Поэтому идея Института национальной памяти завершить процесс до 21 ноября — Дня Достоинства и Свободы, — с одной стороны является символической, а с другой — ... очень в советских традициях изменений «к дате». Это же касается и мозаик, которые сейчас оказались под угрозой уничтожения, хотя большинство из них являются ценными произведениями искусства, которые уже потеряли свой идеологический посыл. Спеша воплощать декомунизационные процессы, можно сбить с фасадов настоящие художественные сокровища. Времени на их изучение и оценку, а значит и защиту — очень мало.
«Парадоксальность этого искусства — монументального — заложена в саму его сущность. Оно было создано официально для идеологии, но реально получалось, что оно — против идеологии, вопреки. Мозаики уже потеряли эту идеологическую потенцию, которая в них закладывалась. И сегодня раскрывается их художественная суть, уникальность, — говорит Евгения Моляр, куратор проекта SOVIET MOSAIC IN UKRAINE фонда ИЗОЛЯЦИЯ. Последние полгода она с коллегами вместо создавать академическую базу и описание мозаик Украины, ежедневно вынуждена их спасать. «Каждый раз нам приходится отбиваться и говорить, что мы не борцы за все советское, а не ретрограды и совкофилы, мы говорим только об искусстве и его переосмысления, — продолжает Евгения Моляр. — С самого начала декомунизационного процесса мы настаивали, что нельзя принимать никаких решений, пока произведения монументального искусства не исследованы, этот закон вообще не должен их пока касаться! Сложно. Нет критериев, механизмов, методологии...».
