В конце прошлой недели сторонники Леонида Кучмы имели возможность при желании поднять бокал шампанского, ведь 14 ноября исполнилось ровно десять лет со дня, когда Кучма во второй раз был избран президентом Украины. В первом туре он переиграл реально опасную для него Каневскую четверку, в которой произошел раскол. А во втором туре победил «коммунистическую угрозу» в лице карманного красного лидера Петра Симоненко. Эта дата побуждала многих его фанатов пошаманить в духе «Прости, Данилыч!» Мол, вы хотели пожить без Кучмы — вот и живете. При его правлении якобы была такая желанная стабильность, а сейчас, в посткучмовскую эпоху, начался бардак.
Оно вроде и действительно так. Ведь нынешнее руководство страны пришло к власти на лозунгах свержения режима Кучмы, установления демократических свобод, которые подавлял Кучма, поддержки свободы слова, с которой боролся Кучма. Обещали прозрачные правила приватизации, обязались провести судебную реформу, посадить бандитов в тюрьмы. Вот оно формально и получается, что на месте «режима Кучмы» вырос «режим Ющенко».
Но давайте проведем такую историческую параллель. В свое время приход к власти Хрущева вовсе не означал, что режим Сталина уничтожен. Новый руководитель пытался делать какие-то либеральные шаги, система действительно стала более мягкой, не такой жесткой к гражданам, но сущность ее не изменилась. После прихода к власти в 2005 году оранжевые Президент Виктор Ющенко и премьер Юлия Тимошенко тоже вроде бы стремились изменить систему, в частности, реприватизировали купленный «за копейки» металлургический гигант «Криворожсталь», а потом на аукционе в прямом эфире продали его за более большие деньги. Но этот первый шаг оказался и последним. Недавние интриги вокруг продажи Одесского припортового завода, его туманная приватизация, а потом не менее туманная отмена приватизации наиболее ярко демонстрируют, что приход к власти новых людей отнюдь не означает свержение прошлой системы или хотя бы ее реформирование.
Разница между «режимом Кучмы» и «режимом Ющенко» заключается лишь в том, что Кучма один был арбитром, который наказывал и миловал подданных. Теперь власть расползлась по нескольким кланам, нещадно грызущимся друг с другом. Правда, отсутствие монополии у власти приводит к тому, что средства массовой информации, несмотря на всю их заангажированность, вынуждены освещать разные точки зрения, придерживаться определенных правил игры. А само наличие хотя бы относительной свободы прессы рано или поздно приведет к установлению одинаковых правил игры и реформированию общества. Вот тогда мы и заживем в посткучмовскую эпоху.
