Глубоко симптоматичным кажется то, что степенная баварская труппа проводит гастроли на сцене респектабельного Национального театра русской драмы имени Леси Украинки. Немецкие артисты неукоснительно следуют в своем исполнении «мещанской трагедии» Шиллера стандартам «психологической школы русского театра». Играют, как принято это у нас называть, «по Станиславскому», упругими, сдержанными, добротными мазками воссоздавая характеры.
Именно такой стиль, разве что с большей душевной отдачей, приветствуется и в Киевской русской драме. Невольно думаешь, что и приглашен Резиденц-театр в Киев, чтобы подкрепить сложившуюся репутацию и манеру нашей Русской драмы международным авторитетом. Публика, как говорится, в немом восхищении внимает, утверждаясь во мнении, что архаизм стиля — это и есть европейский театральный «майнстрим». А Европа-то как раз и хороша тем, что на ее эстетической территории прекрасно сосуществуют и такие громоздкие осколки «большого стиля», как Резиденц-театр, и бульварно-развлекательные безделушки, и авангардная сценическая лексика, связанная с подлинным постижением разъятого, больного мира современного человека, а не с иллюстрированием, пусть и добротным, его эмоциональных состояний. Психологический театр не умер, он просто существенно изменился, о чем ни наши академические мастера, ни почтенные немецкие гости в постановке «Коварства и любви» предпочитают не задумываться.
