— Естественно задать вопрос, почему вы взяли эту пьесу в работу?
— Я особо не выбирала, она была в театре. Кроме того, в одном спектакле по пьесе Н.Птушкиной я уже работала, была ассистентом режиссера на «Разводе по-русски» у Михаила Резниковича. Мне стал понятен язык этого драматурга, ее манера, ее человеческая позиция, мало того, что понятны, — мне это близко и дорого. Поэтому, когда Михаил Юрьевич предложил поставить спектакль по пьесе «Пока она умирала», сомнений у меня не было. Эта история покоряет какой-то чистотой и нравственностью, сейчас редкими и в драматургии, и на сцене, и в кинематографе.
— Мне кажется, что эта пьеса Птушкиной по манере и стилистике выделяется из общего ряда ее произведений.
— Могу предполагать с большой долей вероятности, что пьеса написана под влиянием творчества Ч.Диккенса. Само по себе творчество английского классика, на мой взгляд, бесконечно театрально. И то, что «Пока она умирала» начинается словами Диккенса и даже заканчивается словом «Диккенс», дало мне возможность пофантазировать в этом направлении. Я хотела рассказать о сегодняшних диккенсковских героинях, которые затерялись в нашей мутной жизни и почти в ней не проявляются, они теперь — редкость. Это люди, живущие состраданием, потребностью заботы друг о друге, испытывающиеся радость от возможности отдать себя другим. И в них очень сильна ностальгия по семье и семейным ценностям. Может, я и ошибаюсь, но верю, что эти ценности и эти мысли могут спасти сегодня мир, где пока что мы все очень разобщены, никому не нужны как в стране, а часто даже в родном доме. И мне подумалось, что такая тема окажется близкой и понятной людям. А еще в пьесе и у нас в спектакле живет мечта о мире более нарядном, ярком в своих разных проявлениях. И для героев жизнь становится праздничнее, когда они обретают друг друга, и еще вчера незнакомые люди соединяются в семью. Конечно, как у Диккенса, в сюжете Птушкиной много фантастического, сказочного: у англичанина все бедные обязательно становятся богатыми, подкидыши находят настоящих родителей, любовь торжествует. У нас — преуспевающий бизнесмен с виллой на Канарах влюбляется в 50-летнюю женщину, она от его любви превращается в принцессу, обретает дочь и мужа, бабушка с парализованными ногами в финале отплясывает в карнавале. Кто-то скажет, что это мало реально и, может, даже надумано. Но мне кажется, что люди сегодня хотят видеть на сцене сказку.
— А как складывался язык спектакля?
— Птушкина и в манере изображения героев тоже следовала Диккенсу. Первый акт — психологический, во втором есть элементы гротеска, а вот в третьем мы хотели создать атмосферу праздника, сказки, домашнего представления, кстати, столь характерного для времен Диккенса. Потому и название в итоге изменили. Как мне кажется, «Рождественские грезы» наиболее соответствуют тому стилю, который я выбрала для постановки.
— А не боялись уводить спектакль так далеко в сторону от общей «птушкинской дороги»? Все-таки, хоть пьеса чуть иная по манере, но общая авторская направленность этого драматурга — наша бытовая повседневность, наше житие.
— Мы старались уйти от бытового театра, хотя и в этой пьесе действительно много жизненных реалий, но вместе с тем, герои нашего спектакля живут в чуть нереальном мире.
— Ирина Михайловна, вся ваша профессиональная жизнь связана с одним театром — Русской драмой. Вы состоялись вначале как актриса, потом как режиссер на этих подмостках. Вы давно — председатель месткома театра. То есть знаете о жизни коллектива — профессиональной и личной — очень многое. Какой вам видится Русская драма сегодня?
— Мне трудно давать беспристрастные оценки. Я люблю этот коллектив, болею за его судьбу, переживаю за каждый спектакль. В театре я многое получила, и дело не только в званиях и наградах, хотя и это имеет значение. Я здесь много сыграла, у меня были хорошие роли, хорошие режиссеры. Но жизнь не стоит на месте, мы стареем, и многие роли играть уже не можем. Значит, нужно что-то в себе менять и, может быть, переходить в другое качество. Театр дал мне возможность реализовать себя в режиссуре.
В работах Ирины Дуки первых режиссерских лет отчетливо просматривалась тема «простого человека», часто задавленного судьбой, попавшего к ней в явную немилость, но переносящего удары судьбы с не показной стойкостью и верой в лучшее и в тех, кто рядом («Звезды на утреннем небе» А.Галина, «Жиды города Питера», или «Невеселые беседы пира свечах» братьев Стругацких). И еще И.Дука пыталась режиссерскими средствами расширить горизонты пьесы и дать свой, если не рецепт, то посыл, как преодолеть обстоятельства и остаться при этом Человеком («Без вины виноватые» А.Островского, «Кадриль... семейная» В.Гуркина в театре «Браво»). Позднее в «Возвращении в Сорренто» А.Никколаи и вот теперь в «Рождественских грезах» этот смысл стал еще более отчетливым, и на первый план вышла тема жажды жизни, желания жить во что бы то ни стало. А для этого искать тех, без кого существование вообще невозможно — близких по крови и духу людей. Режиссура И.Дуки «актерская» в том смысле, что средоточением ее усилий постановщика всегда является создание объемных и внешне ярких человеческих характеров, опора не сколько на событие, но на точную постановку общей проблемы и развертывание ее во взаимоотношениях героев.
И вновь мы вернулись к разговору о сегодняшнем дне Русской драмы, потому что это занимает жизненное пространство и мысли самой Ирины Михайловны.
— Мне кажется, что наш театр находится сейчас в очень интересном периоде. Происходит резкая смена поколений, руководство делает ставку на молодежь. И, по-моему, это верно. И зрителю интереснее смотреть на молодых. Но новое поколение тоже нужно воспитать, научить, сплотить в единую «школу». И происходит это не за год-два, а в течение десятилетий. Потому никаких точек сегодня ставить нельзя, идет пока только задел на будущее.
— А в репертуарной политике театра вы можете выделить какие-то опорные точки?
— Мне кажется, репертуар у нас интересный. Разные авторы, драматургия очень хорошая. В наше время ведь из четырех спектаклей в год — два, как минимум, ставились к съездам или партийным датам. Западную драматургию мы почти совсем не играли, русская классика была сильно ограничена по именам. Так что в этом смысле наше поколение много потеряло. Сейчас идет очень интенсивный процесс постижения режиссурой и исполнителями разных и часто совсем новых авторов, их стилистики, их языка. На этом пути есть удачи и полуудачи. Но я помню слова Георгия Товтоногова: «режиссер не должен бояться плохих спектаклей, иначе никогда не поставит хороший».
P.S. Спектакль «Рождественские грезы» киевляне могут увидеть сегодня и 31 декабря.
