Сейчас, когда я пишу эти строки, моя жена сидит дома в ожидании, когда в дверь позвонит переписчик. Как человек, имевший некоторый опыт в решении аналогичных проблем, я могу только повторить слова Леонида Кравчука («Полностью гарантировать безопасность собранной информации не удастся. Если, например, человек получает информацию, то в наше время купить ее совсем не сложно. Перепись будут проводить очень много людей и гарантировать то, что никто из них не поддастся каким-либо соблазнам — нельзя. Другое дело, что, на мой взгляд, завладеть каким-то образом комплексной информацией — невозможно, потому что она будет внесена в компьютерную базу и закодирована». «День» № 219, 29 ноября 2001) и пожелать тому, кто придет к нам осуществлять перепись, удачи в его работе, которая может вскрыть раны на теле украинского общества. Позвольте рассказать вам по этому случаю короткую историю.
В 1984 году Ассоциация молодых профессионалов и бизнесменов Нью-Йорка и Нью-Джерси обратилась ко мне с предложением создать проект по опросу людей, переживших Голодомор. Я согласился и отправил способного аспиранта по имени Леонид Херец расспрашивать этих пожилых людей обо всем, что они помнили — от колыбели до момента эмиграции. Целых две трети респондентов требовали полной анонимности, которую мы им и пообещали. Когда организация, спонсировавшая проект, потребовала передать ей список имен и адресов, чтобы еще раз посетить этих людей и получить дополнительную информацию по интересовавшим ее вопросам, мы с Леонидом сели, выпили по сто граммов и сожгли списки. Мы гарантировали этим людям анонимности, и другого способа сохранить ее у нас не было. Даже спустя полвека эти смелые люди все еще боялись (в конце концов, смелость — это не отсутствие страха, а способность посмотреть собственному страху в лицо), что режим, от которого они сбежали, сумеет каким-то образом дотянуться до них через океан и схватить за глотку, потому что они рассказали то, что рассказывать было запрещено.
Эту историю я вспомнил в связи с проходящей сейчас украинской переписью. Прежде всего те, кто слишком хорошо знает систему, не будут, да и не должны верить в конфиденциальность этого процесса. Было бы наивностью думать, что переписчики, которым собираются заплатить за месячную работу 50—180 гривен, не поделятся результатами своих изысканий с некой политической силой, которая предложит им больше денег, чтобы, например, просчитать свой целевой электорат. Как подытожил Леонид Макарович, гарантировать конфиденциальность невозможно. Разумеется, перепись в Украине нужна. В этой стране она не проводилась с 1989 года. Но когда дело дойдет до личных данных, даже угроза неотвратимого наказания не могла бы гарантировать точности. Да и не должна. Ведь эти люди прошли через слишком многое.
