Вчера известный историк и постоянный автор «Дня» Станислав Кульчицкий праздновал свое 75-летие. Мы поздравили юбиляра со знаменательной датой. Невзирая на плотный график работы даже в свой день рождения, Станислав Владиславович нашел несколько минут для общения с «Днем» об исторических вопросах дня сегодняшнего.
— Президент России Дмитрий Медведев объявил 2012 год — Годом российской истории. С вашей точки зрения, о чем свидетельствует такой шаг?
— Этот шаг Медведева мне понятен, поскольку новая Россия ищет свой корень в прошлом. А прошлое для нее — это Российская империя, существовавшая даже после того, как потерпела крах в 1917 году. Империя была трансформирована большевиками уже в Советскую империю. Разница между этими двумя империями очень принципиальная, но есть один фактор родства, которого невозможно избежать, — в одном государстве объединяется много наций, в том числе и такие нации, которые в своем прошлом имели государственность. И если такая государственность исчезает, то отношение граждан этих наций можно легко прогнозировать — они не хотят быть частью империи.
XX век показал, а в некоторых случаях трагически подтвердил стремление украинцев к свободе. Освободительные движения, начиная с 1917 года, впоследствии трансформировались в то, что происходило, например, в Западной Украине. Эти события засвидетельствовали, что Советская империя стояла на фальшивых фундаментах. Фальшь продемонстрировал также и тот факт, что Конституция СССР и Конституции отдельных республик находились в кричащем несоответствии с реальностью. Но когда центр ослабился, началось движение, которое впоследствии, во времена горбачевской «перестройки», назвали «парадом суверенитетов». Этот термин, очевидно, возник среди людей, не желавших распада СССР, но для Украины «парад суверенитетов» обернулся завоеванием независимости. Стремление опереться на историю, то есть на те прецеденты, которые были в прошлом, когда Украина после Переяславской рады на протяжении многих веков находилась под властью России, свидетельствуют о том, что в программе Медведева и Путина ничего не изменилось. Как известно, Путин считает, что распад СССР — это наибольшая геополитическая трагедия для России и континента в целом.
Мы, конечно, можем вместе с Россией праздновать какие-то общие даты, можем конкурировать относительно отдельных дат. Все-таки понятно, что Киевская Русь как государство была сформирована намного раньше, чем Российская империя. Россияне, например, считают Русь неукраинской. Она была такой лишь с точки зрения национального украинского государства, потому что в раннем средневековье еще не существовало ни французов, ни англичан, ни украинцев. Но необходимо всегда помнить, что это, в первую очередь, наше наследие.
Площадкой для сотрудничества между украинскими и российскими историками может быть многолетняя дружба и сотрудничество между Институтом истории Украины и Институтом всеобщей истории Российской Академии наук, который возглавляет доктор исторических наук Александр Чубарьян. Мы сделали достаточно много совместных проектов, постоянно дискутируем на разные темы, в частности, относительно Голодомора, который и в Украине, и в России вызывает разные оценки. Мы совместно выпустили курс «История Украины» на русском языке и курс «История России» на украинском языке. Но, к сожалению, эти материалы вышли мизерными тиражами, потому широкую огласку среди интеллектуалов так и не приобрели. В дальнейшем обязательно будем стремиться к сотрудничеству, поскольку украинские историки в нем заинтересованы. Большое количество архивных материалов по истории Украины XX, XIX и даже XVIII веков хранится в Санкт-Петербурге и Москве. Нам нужно изучать эти действительно бесценные для украинской истории источники. Да, эту историю мы можем назвать и общей, но она, в первую очередь, наша, украинская.
— Как вы думаете, почему в отличие от российских руководителей, украинские в вопросах исторического наследия действуют вяло?
— В сугубо экономических вопросах Украина до сих пор зависит от России. Не имея самостоятельности в принятии решений, украинские политики не хотят портить отношения. Тем более что российская верхушка нацелена на сбор земель, потому использует зависимость, в том числе и энергетическую, для того чтобы решать гуманитарные проблемы. Это и национальная память, и национальное сознание. Кремль пытается оттеснить такие понятия на второй план, как это было при СССР, когда слово «национализм» звучало как обидное ругательство. Россия всегда была многонациональным государством, потому национализм для нее — тема под табу. Зато большое значение приобрело придуманное слово «патриотизм» как заменитель национализма. А если в отдельной республике СССР возникал региональный, национальный патриотизм, то у верхушки это вызывало острое отторжение. Сразу возникали подозрения, что республика хочет отделиться от Союза.
Очевидно, энергетическая зависимость — не единственный рычаг влияния на Украину, но мне кажется, самый главный. Скажем, в современных России и Польше сложная история, поскольку польский народ постоянно подавлялся в СССР, в частности польская диаспора в Украине больше всего пострадала в 1920-х и 1930-х годах от политики Кремля. Но сегодня ничего подобного мы не видим — Польша является членом НАТО, ЕС, Польша для России потеряна, влияние на нее почти невозможно. Поляки теперь имеют право и возможность распоряжаться своей историей, и это современную Россию, собственно, не интересует. А вот Украина, ее история — совсем другой вопрос. Ведь была Киевская Русь, которую необходимо считать украинским государством, равно как и Франция ведет свою историю со времен Римской Галлии, это ее непрерывная история. Украинское же наследие хочет присвоить Россия. Кстати, книжка из Библиотеки «Дня» «Сила м’якого знака» фактически дает ответ на все эти вопросы. Украинцы — читайте!
Очевидно, в Украине существует много взглядов на ее прошлое и это объясняется сложностью украинской истории. С другой стороны, каждая страна имеет сложную историю, но противоречия относительно прошлого никак не влияют на единство ни той же Франции, ни Великобритании и т. д. Все-таки в Украине крепко укоренилось советское наследие. Дело в том, что Советский Союз строился как этнократическое государство с так называемыми титульными нациями. Республикам предоставлялись конституционные гарантии, но под единой общей крышей интернационализма. На первый план всегда выходила «титульная русская нация», русский народ. Поэтому россияне до сих пор не чувствуют себя национальным меньшинством в Украине, а считают, что они — титульная нация.
— Как бы вы в целом оценили гуманитарную политику нынешней украинской власти?
— Трудно оценить гуманитарную политику, когда в составе правительства нет человека, ответственного за эту политику. Существуют объективные противоречия в обществе, но их нужно не только учитывать, но и знать. Лично у меня создается впечатление, что нынешнее правительство вообще не знает об этих проблемах. В самом правительстве отсутствует объединительная структура, которая бы занималась отслеживанием этих общественных процессов. Выходит так, что общество живет своей жизнью, а государство отдаляется от него все дальше и дальше.
Отношения двух государств — Украины и России — находятся сегодня в очень опасном состоянии и дальнейшие уступки со стороны наших чиновников угрожают государственному суверенитету. Кремль спокойно принимает все уступки от Украины, даже не вспоминая о каких-то национальных интересах, отличающихся от интересов России. То есть равноправие в этих отношениях отсутствует. Единственное, что сейчас остается Украине — активно разрабатывать европейский путь, над которым сегодня, к сожалению, стоит большой вопросительный знак.
