Последний фильм Педро Альмодовара «Разомкнутые объятия», вопреки прогнозам многих рецензентов вернувшийся с 62-го Каннского кинофестиваля без наград, в широкий украинский прокат не попал (в столице его можно посмотреть лишь в нескольких кинотеатрах, например в «Жовтне»). Картины знаменитого испанского режиссера проходят по ведомству «авторского» или «фестивального» кино, которое наш массовый зритель именует «проблемными», а посему смотреть не спешит. Проблем у нашей публики, как известно, и без кино хватает, так что платить за возможность поломать голову еще и над чужими вопросами, которые ставит перед всяким разумным существом жизнь, она не хочет.
В случае с «Разомкнутыми объятиями» прокатчики и публика оказались не правы. Картина титулованного различными кинопремиями испанца оказалась вполне «съедобной» и для незадачливого зрителя. Ее мелодраматический сюжет хоть и усложнен нелинейным повествованием, в котором события середины 90-х годов чередуются с нашим временем, по части вложенного в него содержания никаких сложностей для восприятия не представляет. Альмодовар снял фильм о том, как трудно одержимому страстью человеку разомкнуть любовные объятия, сделать это часто бывает под силу только смерти.
Детективная интрига фильма разворачивается вокруг воспоминаний популярного кинорежиссера и сценариста Матео Бланко (Луис Омар), который за страсть к начинающей актрисе и просто красивой женщине Лене (Пенелопа Крус) поплатился не только карьерой, но и зрением. Начав снимать фильм с ней в главной роли на деньги ее любовника, очень влиятельного банкира (Хосе Луис Гомез), он не успевает смонтировать картину. Престарелый ловелас не прощает своей содержанке роман с молодым режиссером, за развитием которого наблюдает благодаря снятым его сыном на видеокамеру кадрам, и начинает терроризировать Лену. Ее любовь к режиссеру оказывается сильнее любви к кино, и ослепленная страстью парочка сбегает из Мадрида в одно из курортных захолустий. Там любовники попадают в аварию, в которой Лена гибнет, а Матео необратимо слепнет, отказавшись после автокатастрофы от своего имени и превратившись в сценариста под именем Гарри Кейн.
Конечно же, этот мелодраматический сюжет спасает, прежде всего, гениальная Пенелопа Крус, слывущая «счастливым талисманом» Альмодовара. Благодаря тому, что актрисе подвластны любые жанры и сюжетные виражи, а в бездонной глубине ее огромных красивых глазах скрываются, кажется, все ведомые человеку эмоции, фильм оказывается достойным внимания даже искушенного зрителя. Ко всему же режиссер пытается увлечь его своими рефлексиями на тему неразрывной связи любви, страсти и творчества. В «Разорванных объятиях» киноманы с легкостью обнаруживают многие отсылки Альмодовара к актрисам и фильмам, без которых трудно представить историю мирового кинематографа и которые вдохновляли на тяжкий режиссерский труд не одного испанца.
Пенелопа Крус, в предпоследней ленте Альмодовара «Возращение» заставившая вспомнить звезд итальянского неореализма, в одной из сцен «Разорванных объятий» примеряет различные парики, напоминая то о Мэрилин Монро, то об Одри Хепберн. Выказал режиссер свою признательность и актрисе и фильмам «новой волны» (слепой Матео просит поставить диск с «Лифтом на эшафот», чтобы услышать голос Жанны Моро); и итальянскому неореализму (любовники, лежа на диване, смотрят «Путешествие в Италию», примеряя судьбу умерших в обнимку героев к своей возможной смерти, пока еще ими нежданной, но уже ожидающей Лену на шоссе). Не забыл процитировать режиссер и себя самого — картина, в которой снимается героиня Пенелопы Крус, знатокам творчества Альмодовара напоминает его ранний фильм «Женщины на грани нервного срыва».
Альмодовар, который, несмотря на свою нетрадиционную ориентацию, в предыдущих фильмах объяснялся в любви к женщинам (а может и благодаря ей, поскольку относится к слабому полу не потребительски и может рассмотреть не только внешнюю, но и внутреннюю красоту женщины), в этот раз выказывает свои сантименты в адрес кино... А оно, при всех попытках подняться над неприхотливыми вкусами массового зрителя до уровня философского осмысления жизни, в своей основе остается простым, плебейским искусством рассказа увлекательных историй. Они же, как известно, крайне редко обходятся без «мыла» (т.е. без мелодраматической фабулы), в объятиях которого умеющий рассказывать истории при помощи кинокамеры Альмодовар чувствует себя очень уверенно и уютно.
