Государство, которое не имеет собственной программы промышленного развития, попадает в ловушку кредитной и политической зависимости и, в конечном итоге, теряет субъектность в мировой игре под названием «экономическая конкуренция». Приблизительно так, если коротко, можно суммировать мнения экспертов, которых мы пригласили в редакцию «Дня» к обсуждению резонансного интервью с экономистом Эриком РАЙНЕРТОМ «Украина сегодня — это Перу 1979 года».
Эрик Райнерт называет их неокейнисианцами. «Оппоненты» — «дирижистами». Один из них признался, что сам идентифицирует себя ордолибералом*. Мы же предлагаем читать их мнения, отбросив теории, догмы и штампы, руководствуясь исключительно понятиями нормы и здравого смысла. В конце концов, мы же говорим не о математических формулах или жизни литературных персонажей, а о реальном будущем, вполне реальных людях, в реальной стране, которая «провалилась в яму». Времени выбраться очень мало. А ощущение, что если мы не изменим тактику, то провалимся так глубоко, что исчезнем с геополитической карты, все острее.
Роман СКЛЯРОВ:
— Преимущество Райнерта в том, что он подтверждает свои мнения историческими примерами стран. Каждая страна мира сегодня соревнуется за мировой рынок сбыта и за привлечение капитала и технологий. С этой целью создаются соответствующие институты, кредитно-экспертные агентства, индустриальные парки и т.п. Те страны, которые сегодня являются успешными, прошли определенный путь. Если обобщить, то он достаточно схож для государств с разным менталитетом, разной культурой и традициями. Собственно, эти примеры позволяют Райнерту аргументировать свою позицию, почему неолиберальная теория не является правильной.
У нас была интересная дискуссия с заместителем министра экономики Максимом Нефедовым. Его точка зрения — «должна быть экономика для человека, а не человек для экономики». Именно поэтому он не воспринимает концепцию Райнерта. Потому что, по его мнению, профессор рассматривает человека как ресурс для производителя. Зато концепция Нефедова «экономика для человека» означает по-факту, что главным для государства должен быть потребитель. На обслуживание его интересов все работают. Чтобы потребитель имел беспрепятственную возможность покупать итальянские макароны, немецкие машины, американские айфоны. Но эти вещи покупаются не за гривни. Мы только платим украинскими деньгами в магазине, а по факту эти деньги конвертируются в валюту, которая уходит из государства. А где стране брать валюту? Или зарабатывать на экспорте (и тут вопрос: что мы будем продавать? сколько сырья нужно продать, чтобы купить один немецкий автомобиль?), или брать кредит в международных финансовых организациях. Так государства загоняются в кредитную кабалу. Теряют экономическую, а в дальнейшем и политическую самостоятельность. Поэтому когда о том, что главным должен быть потребитель, говорит обычный гражданин — это одно, а когда — министр экономики — это страшно. Значит, он не понимает, что такое экономика и как она развивается.
Владимир ПАНЧЕНКО:
— ...Посыл в заглавии «Украина — это Перу 1979 года» — очень точный. Во-первых, он показывает, что профессор Райнерт умеет оперировать фактами, которые он собрал за всю жизнь. А во-вторых, он очень точно подметил схожесть исторического этапа и экономической ситуации. В своей статье Владимир Дубровский «Пить или не пить» критикует нас за то, что в Перу того времени были, будто бы, проведены какие-то реформы, связанные с индустриализацией, которые требовали протекционизма... Есть такая позиция: мертвые пациенты не дают свидетельств. У того, кто умер от цирроза печени, не спрашивают, умер ли он так рано, потому что пил. А спрашивают у того, кто пьет и дожил до 100 лет. Эти свидетельства, как говорится, не являются статистической выборкой. Да, Перу получил рекомендации МВФ. И когда мы говорим о тактике, то должны говорить о концептуальных вещах. МВФ с 80 годов применяет все время одну и ту же теорию: сжатия монетарной базы на фоне сокращения потребления. Украина — это Перу 1979-го потому, что ее правительство пытается выполнять те рекомендации, которые уже не оправдываются десятилетиями.
Ростислав ЛУКАЧ:
— Я — человек из бизнеса. Ваше интервью с профессором Райнертом прочитало много моих друзей-предпринимателей. И у них один вопрос — кто-то с этим может не соглашаться? У кого-то есть возражения против того, что нужно продавать готовое изделие, а не сырье? Или против того, что на боксерский ринг нельзя выставлять пятиклассника и чемпиона мира? И как страна, которая стоит в роли этого мальчика на ринге против государства — экономического тяжеловеса, может рассказывать, что мы должны драться наравне, по одним правилам? Посмотрим на конкретном примере. Есть два предприятия, которые производят конфеты. Одно работает в Венгрии. А другое — в Украине. Так вот венгерский бизнес имеет доступ к кредиту под 2% годовых, а украинский — даже не под 20%. На каком свободном рынке они будут соревноваться?
...Государство должно иметь собственную промышленную политику. Польша имеет. Германия имеет. Америка имеет... Акт с 1933 года «Сначала покупай американское!». Это же понятная истина. Кто умный скажет: дайте нам кредиты, а мы на эти кредиты будем выпускать сырье, продавать вам, вы его переработаете и продадите нам с добавленной стоимостью. Ваши люди получат рабочие места, заработную плату. Ваш бюджет — налоги.
Это — второй фронт. И если на том фронте видно, кто твой враг. То на этом — нет. Все в галстуках, костюмах и улыбаются. Эти люди не создали ни одного рабочего места. Они десятилетиями работают за валюту на работодателей. А советуют нам, как правильно жить.
Виктор ГАЛАСЮК:
— Райнерт математически точно, как рентген, раскрывает причины бедности всех стран, в том числе и Украины. Поняв их в корне, мы можем предложить ту экономическую политику, которая сможет изменить ситуацию.
...Причина бедности, и богатства соответственно, страны заключается в структуре ее производства: что она создает и поставляет миру. Это настолько просто, что странно, кто может с этим спорить. Если отбросить всю сложную экономическую терминологию и посмотреть на примере компаний: какая из компаний будет более успешной, которая производит ультраскоростные ПК или та, которая выпускает печатные машинки? Да, вот считайте, что Украина в лучшем случае сегодня предлагает миру печатные машинки, а то и просто детали к ним. Никому в мире они уже не нужны. А если и нужны, то в ограниченном объеме, и по очень низкой цене. Те же, кто против Райнерта, фактически говорят нам: все равно, что ваша страна будет продавать миру: сырье или готовую продукцию; эмигрантов, которые покинули дома в поисках работы, или плоды труда своих рабочих на предприятиях? Это не имеет никакого значения. Потому что рынок все сам за вас решит, и найдет вам место.
Я считаю, что это фундаментальная ошибка. Мы видим, как рынок это решает. Он решает это в пользу тех стран, которые проводят целенаправленную промышленную политику. Есть субъекты в этой игре, а есть объекты. И мы, к сожалению, свою субъектность потеряли.
В чем корень того, что мы отстаем от Европы по уровню ВВП на душу населения в 5—6 раз? Эта причина не в коррупции, не в несовершенстве системы образования, не в неэффективном государственном аппарате... Это все второстепенные вопросы по сравнению с тем, что мы поставляем миру сырьевую продукцию самого низкого уровня обработки с мизерным технологическим компонентом. И со временем ситуация только ухудшается. У нас происходит деиндустриализация, последующая примивитизация нашей экспортной корзины... А это, по сути, вызывает массовую эмиграцию талантов и рабочих рук.
Изменится ли ситуация сама собой? Или ее решит «свободный рынок»? Я уверен, что нет.
КОГДА И КАК УКРАИНА ПОВЕРНУЛА НЕ ТУДА?
— Когда и как, по вашему мнению, мы стали на этот неверный путь? Вышли же мы из Советского Союза с приличным уровнем промышленного развития. А затем, как сказал Райнерт в первом интервью «Дню», у нас началась декоммунизация, которая по факту означала деиндустриализацию. Но были же люди, и были попытки повести страну другим путем. В 1996 году вышла в свет книга экс-премьер-министра Евгения Марчука «Пять лет украинской трагедии». Приблизительно в то же время состоялась экономическая конференция, на которой Марчук предложил план перехода от государственной к частной собственности. Свидетели того времени утверждают, что именно эта инициатива стоила ему тогда должности. Говорили, что Кучма уволил Марчука с должности премьера на самом деле не за мифическое «создание личного политического имиджа», а за попытку привнести одинаковые для всех правила в украинскую приватизацию, а далее и экономику. Не считаете ли вы, что никакого соревнования экономических теорий в высших кабинетах власти в Украине нет и не было? А те, кто был у руля, или лучше сказать у кормушки, просто обогащались, прикрываясь либеральными или неолиберальными лозунгами? Кто и что может этому противопоставить сейчас, если при власти в государстве ученики того времени, и они не знают, как руководить страной иначе?
Виктор ГАЛАСЮК: — Я не исключаю того, о чем вы говорите. Особенно после прочтения книги Джеффри Сакса «Цена цивилизации». Автор называет конкретные фамилии людей, которые в мире финансируют либеральные мозговые центры, течения, и он указывает их мотивацию.
Но мы не можем никого обвинять за то, что они нам дают вредные советы. Это наша проблема как нации: найти механизм, как прислушиваться к полезным советам. Если МВФ дает, как мы считаем, вредные советы, но мы вынуждены ими пользоваться временно, то в это время мы должны выстраивать свою альтернативу. Я очень не люблю упрощения. Вот мне говорят: но вы против МВФ. Я не против МВФ. Напротив, мне нравится, что они нам помогают в кризисной ситуации. Но нашей целью должно быть за два-три года выстроить такую экономическую политику, которая позволит избавиться от кредитов МВФ. Это должен быть план настоящей украинской власти.
Германия проходила этот тест после Второй мировой войны. Всем известный план Маршалла пришел на смену абсолютно вредному для страны плану Моргентау, поскольку он должен был превратить Германию в аграрную страну. Менее известный пример в Украине, но, на мой взгляд, очень показательный, — это пример Японии. Я недавно побывал там. Так вот, в 1947 году оккупационная власть США были категорически против Банка развития в Японии. А в 1952 году США стали основным донором Банка развития Японии. От кого это зависело? Американцы сами поменяли за пять лет свою позицию? Японцы уговорили. Они сказали американцам: вы хотите Японию видеть союзником? Вам нужен мощный союзник?
— Это возможно при условии, что власть настоящая и патриотическая. Мы же говорим о том, что практически все бывшие советские республики проходили приватизацию. Но только Украина, почему-то, на выходе получила кланово-олигархическую систему, которую не покачнули ни два Майдана, ни война.
Владимир ПАНЧЕНКО: — Не все страны прошли ваучерную приватизацию. А только Украина и Россия. А, например, Чехия отказалась. Как схема ваучерная приватизация звучала нормально. Есть 52 миллиона украинцев. Мы берем все имущество, делим его на 52 миллиона равных частей и раздаем право на пользование. Но когда переходим к практике, начинаются «детали»: кто проводит оценку этого имущества, как, как происходит создание фондового рынка, где будут котировать акцию?
Чехию, к слову, также, как и Украину, в этом вопросе консультировали американцы. Там сидел целый офис приватизации. Но дело в том, что у правительства Чехии была задча — продать дорого и за деньги, которые были заведены в фонды, которые принадлежали народу.
Ростислав ЛУКАЧ: — Можно напомнить опыт разных стран. Например, у китайцев все было государственным. Но они проводят дополнительный выпуск акций и их продают. Если мы говорим о восточной Европе — Эстонии, Прибалтике, Венгрии, то там продавали все. А китайцы сделали 50/50. То есть 50 процентов остается у народа, а остальные 50 процентов отдаются международным корпорациям. Таким образом увеличивается фондовый рынок, народ получает свою половину, а международные корпорации развивают новые технологии. Я много лет в Украине представляю интересы инвестиционного пула США. Мне говорят они все время: сколько уже мы будем брать эти кредиты? Они спрашивают: когда смогут просто приехать в Украину и, как всюду в цивилизованном мире, открыть компанию?
Что касается корней этой проблемы, я могу предложить такой взгляд. Главные проблемы — в мировоззрении. Принцип советского мировоззрения — поставить границу и получить ключик, чтобы можно было решать: кого-то пропустить или нет. Вспомним первую волну приватизации. Там были не только ваучеры, но и инвестиционные конкурсы. И наши олигархи свои основные активы получили не через ваучерную приватизацию, а через эти конкурсы, где конкурсов в действительности не было. На чем же стоит весь демократический мир? Более того, в чем сейчас экономика Украины ментально отличается от того, что делает Путин? Мы даем людям выбор! Как государство мы можем создать условия, мотивы и стимулы для бизнеса. То есть выбрать приоритетную отрасль и там создать на первых этапах преференции. Потом, когда наступит очередь следующего приоритета, эти преференции перейдут к другим отраслям. То есть это способ управления экономикой не через приказ или ограничение, а через «конфету», поощрение. Другая сторона. Есть люди, которые накопили капиталы в Украине и теперь держат их в долларах и евро. Выходит, что для них, чем хуже будет в Украине, тем лучше. Ведь они в результате обеднения Украины в действительности богатеют. Если гривня будет падать, то этот олигарх будет себя даже лучше чувствовать. Для рядового гражданина и среднего владельца это беда. Поэтому очень нужно развивать промышленность, о чем и говорит Райнерт. В корне государство должно создавать стимулы, а не границы.
Роман СКЛЯРОВ: — Мне подумалось, что неолиберализм — это толстовство от экономики. Принцип толстовства — непротивление злу. Они считают, что не нужно считаться с тем, что в результате неолиберализма Украина становится колонией и сырьевым придатком. Рынок якобы сам себе найдет равновесие, расставит приоритеты и все такое. В этом, кстати, сходятся коммунистическая и неолиберальная идеология, ведь большевики также приходили на лозунгах о том, что нужно все разрушить, а затем все восстановится, но уже по каким-то вроде бы новым и правильным принципам. В действительности, если разрушить все вертикальные структуры, то возникнет хаос, из которого ничего хорошего и перспективного не возникнет само по себе. Нужна взаимная связь между государством, бизнесом и общественной средой. И чем более развитым будет государство, тем сложнее будет эта система, ведь это естественно. И государство в этой системе создает надстройку, без которой, опять же, наступит хаос.
КАК ВЕРНУТЬСЯ НА ДОРОГУ, КОТОРАЯ ВЕДЕТ К БОГАТСТВУ?
Виктор ГАЛАСЮК: — На самом деле неолиберализм — это что-то вроде социал-дарвинизма или социал-анархизма.
Я хотел бы прокомментировать вопрос приватизации. Мне кажется, что это также одна из ментальных проблем. Каждая власть, когда приходит, берется за вопрос реприватизации. Но я убежден, что страна тогда начнет мощно экономически развиваться, когда новая власть проведет черту между накопленными первичными капиталами, которые добыты разными способами. После этой черты устанавливаются достаточно жесткие и универсальные правила игры, которые должны выполняться всеми участниками. При этом эти правила должны содержать определенные мотивы и стимулы для тех видов деятельности, которые для государства на этот момент более полезны. Прежде всего это наукоемкие отрасли, инжиниринг... Безусловно, должны быть созданы условия и для сырьевых отраслей, но это не должно быть приоритетом. Государство должно брать сырьевую ренту и направлять на развитие более сложных видов деятельности. После этого не нужно возвращаться к вопросу перераспределения собственности. В настоящее время каждый инвестор смотрит на нас, и даже если закон о спецконфискации является правильным или неправильным, но он занимает в политической дискуссии весомое место, то у этого инвестора возникают сомнения, стоит ли вкладывать в нашу экономику деньги. Депутаты не спорят о том, как привлечь иностранные инвестиции, как создать новые рабочие места, как освоить новые рынки. Они спорят о том, как что-то отобрать и разделить. Причем отбирают и делят старые сырьевые отрасли, где в перспективе нет будущего.
Я хочу обратить внимание на то, что у нас настолько мизерная экономика, что все виды товаров (и сырьевые, и несырьевые) во всех отраслях, которые идут на экспорт, — 38 млрд долларов в год. Для сравнения, в Польше только деревообрабатывающая отрасль (!) на экспорт — 25 млрд долларов в год. Это, повторяю, только одна отрасль. И это при том, что у нас площадь лесов с Польшей одинаковая. Они из наших лесов делают товары.
Нужно заняться новыми рынками, а не заниматься перераспределением собственности.
— Пан Владимир, и политика, и идеология, которую сегодня Украина экспортирует в мир, какого качества инвесторов она привлекает? Ну, и ваша рефлексия на книгу и интервью Райнерта?
Владимир ВЛАСЮК:
— Проблема заключается в негативном и скептическом отношении к государству. Мы начали строить государство, рыночную экономику в 1991 году. У нас не было соответствующих традиций. Если в 1991—1992 годах Польша нашла Бальцеровича, потому что нужно было демонтировать плановую экономику и внедрять основы рыночной экономики. Бальцерович тоже много чего делал наугад и интуитивно. Но мы в Украине эту работу не выполнили. У нас не были внедрены базовые экономические свободы, которые стимулируют деловую энергию граждан, создают рыночные условия конкуренции. У нас состоялась приватизация, когда определенные группы получили частную собственность, и при этом мы не внедрили инструменты свободного рынка. На Западе конкурируют даже большие владельцы, в то время как у нас конкуренция сдерживалась. Как следствие мы получили гибрид, который называется олигархической экономикой. При ней капиталы инвестируются в политику. Когда в институты власти приходят те, в кого вложили деньги олигархи, то там они уже отрабатывают соответствующие задачи. Этот порочный круг у нас работает, и нам нужно его обязательно разорвать.
Поэтому, когда критикуется Райнерт и все, что касается государственного управления, то эта критика в Украине имеет свои импульсы именно из-за упомянутых предпосылок. Государство во многих моментах скомпрометировано, много коррупции, и как следствие оно неэффективно. Поэтому мы должны ту работу, которая не была доделана в начале 90-х, как-то доделать сейчас. Но мы потеряли очень много времени. Если мы будем доделывать эту работу, то должны внедрять рыночные институты, будем дерегулировать, приватизировать и уменьшать радикально часть государства в экономике. Когда мы увидим, что все нормально работает, тогда уже вернемся к внедрению государственных институтов и инструментов, как это делается во всех других странах. Но так делать нельзя. Мы должны делать все одновременно, так как в силу того, что мы потеряли очень много времени, у нас нет запаса прочности. Если учесть негативные тенденции по уменьшению количества населения, слабости экономики, то такая страна просто не может еще ждать 10-15 лет. Может что-то произойти с США, которые могут махнуть на Украину рукой, может что-то случиться с Европой. Кроме того, у нас очень беспокойный сосед. Поэтому Украина или будет великой, будет иметь масштабные проекты, иметь сильных людей и в конечном итоге будет иметь и мощную экономику, или не будет вообще... Не будет экономики, не будет ничего.
Что мы должны сейчас в первую очередь внедрять? У нас уже есть история собственной экономики, хоть она и короткая. Могу назвать примеры удачных решений. Первое — это вывозная экспортная пошлина на семена подсолнечника. Эта пошлина сработала на то, что у нас появилась перерабатывающая масляная отрасль. Сейчас мы являемся первыми по экспорту масла. И это без Кейнса, без Фридмана... Просто сделали то, что нам подсказывает здравый смысл. Как люди исторически делали, когда развивали перерабатывающую промышленность? Генрих шестой в Британии увидел, что та территория, которая делает сукно из шерсти, живет богаче, чем та, которая продает просто шерсть, и сказал: все делайте так, как те — сукно. Никогда не поздно обращаться к тем инструментам, которые нам подсказывает здравый смысл.
Второй позитивный момент — упрощенная система налогообложения. Таким образом те люди, которым государство не могло дать работу, получили возможность зарабатывать сами. Понятно, что некоторое «упрощенчество» проводило через себя намного большие объемы операций, чем это было разрешено законом, но тем не меньше это активизировало бизнесактивность граждан.
Мы должны все эти позитивные примеры взять и использовать в дальнейшем, так как они эффективно действуют. То есть по примеру производства масла необходимо, например, заняться обработкой древесины. Необходим запрет на экспорт кругляка. Сейчас этот вопрос очень торпедируется. Мы знаем, что подвесили 600 млн помощи ЕС к условиям, если мы отменим экспорт кругляка... Если мы делаем фанерное сырье, то мы заработаем с одного кубометра 16 долларов добавленной стоимости. Если мы из этого продукта, из фанерного сырья, сделаем фанеру, то сделаем 111 долларов добавленной стоимости.
...Ми имеем определенные обязательства перед международными организациями, но мы не должны быть послушными, должны показывать свою позицию.
Еще хочу добавить относительно индустриального тренда, который мы начали. Хотя от слов до дела еще очень большая дистанция. Украина должна найти свой путь, то есть нет рецепта, который можно было бы импортировать из какой-то другой страны и внедрить у себя. В Китае гражданин просыпается в пять часов утра, работает в поте лица и потом засыпает в лучшем случае в 12-ть ночи. Это ему позволяет выжить. Можем ли мы слепо подражать этому? Нет. Для нашего народа нужно найти свой ритм. Посмотрим лучше, как живет француз или поляк. Почему они так живут? У них хорошая перерабатывающая промышленность. Их ум работает на их страну.
Владимир ПАНЧЕНКО: — Что касается интуитивности и концептуальности, значительно более быстрым и эффективным является знание теории и последовательное следование ей. У нас в экономической истории Украины есть Туган-Барановский, у которого есть много учеников, которых сегодня превозносят. Нужно также помнить о Сергее Витте, который довольно длительное время работал в Украине. Сергей Витте, как школьник, цитировал Фридриха Листа и говорил, что он является сторонником теории «разумного тарифа». В настоящее время под «разумным тарифом» можно понимать любое разумное регуляторное действие. Например, как можно того или иного олигарха заставить, чтобы он выпускал ту или иную продукцию? Разумными действиями. В конце ХІХ века у Витте был один инструмент — тариф. Сначала для того, чтобы развивалась добывающая отрасль в Екатеринославе и Юзовке, были уменьшены тарифы. Потом, когда через определенное время сырье начало добываться и вывозиться успешно, поднималась пошлина на сырье, но уменьшалась пошлина на станки, что побуждало к производству рельсов. Параллельно запускается программа массового развития железных дорог, где можно принимать участие в тендерах. То есть это пульсация ума согласно реалиям, приоритетам и пониманию теории.
P.S. Мы инициировали обсуждение интервью Эрика Райнерта «Украина сегодня — это Перу 1979 года» по просьбе наших читателей как ответ на очень активное обсуждение отдельных мыслей профессора, часть которых мы приводим в этом материале, фейсбук-сообщества.
Эксперт-экономист Владимир Дубровиский, который назвал Райненрта «жуликом», а его идеи вредными уже написал одну страничку «Пить или не пить — вот в чем вопрос» и назвал это — «что-то вроде первой реакции — не столько на само интервью, сколько на реакцию многих, якобы, умных и уважаемых людей». «Серьезный ответ готовится», — пообещал эксперт.
А вот общественный деятель Алексей Толкачев, наоборот, назвал интервью «золотыми словами» для отрезвления украинского общества. «Неолиберализм не менее опасен, чем коммунизм. Сотрудничество с МВФ не просто разрушает Украину, оно нас лишает перспективы. Практически все то, что происходит сегодня в стране, — ошибка. И пока мы не вернемся к здравому смыслу, своим настоящим интересам, пока мы не начнем мыслить самостоятельно, лучше в этой стране детей не рожать. Пока еще мы в темноте. Я вижу свет, но в моем направлении смотрят одиночки. Страна же развернута совсем в другую сторону. К сожалению», — рефлексирует Толкачев.
А вот журналист Максим Гардус пишет: «Очень глубокое интервью. Много тезисов диссонируют с взглядами псевдолиберальных сторонников сырьевой деиндустриализованной «кукурузной республики».
В нашей несформированной среде появление такой четко аргументированной позиции редкость. И было бы хорошо, чтобы дискуссия вокруг того нужно ли Украине сосредоточиться на индустриализации или нет; слушать МВФ или нет; полагаться на свободный рынок, забыть ли о либерализме как «страшном сне» проникала в более широкие, чем фейсбучная, аудитории.
(«День» от 13 октября 2016 года).
*ордолиберализм (от лат.ordo-порядок+liberalis-свободный) — немецкая ветвь неолиберализма. Суть теории сводится к тому, что государство ограничивается формированием экономической системы, тогда как сама регуляция и ход хозяйственного процесса происходит спонтанно.
Эрик РАЙНЕРТ: из интервью «Дню» «Украина сегодня — это Перу 1979 года» (№ 185-186 от 13 октября 2016 года):
• «Единственное, что лечит коррупцию, — это индустриализация. Деиндустриализация порождает разные виды преступлений. В известной степени коррупция — это заменитель реального сектора. Когда люди не могут легально заработать прибыль, они прибегают к взяткам»
• «Пока существует «симметричная свободная торговля» — свободная торговля между странами с приблизительно одинаковым уровнем развития — это очень хорошо. Но асимметричная торговля — если продавать сырье, а импортировать готовые товары, как это делает Украина, — очень невыгодная для страны — производителя сырья»
• «В 1970-х годах самым успешным индустриальным городом Латинской Америки был Медельин. А затем состоялась деиндустриализация Колумбии, и теперь Медельин — центр наркоторговли. Нелегальная занятость в известной мере определена недостатком легальной»
• «Финансовый сектор очень важен для государства. Он — как леса, которые поддерживают производство. Но сейчас Украина в такой ситуации, когда финансовый сектор становится паразитом. Финансовый сектор в действительности убивает вашу реальную экономику. Вам необходимо опять сконцентрироваться на производстве, и иметь политическую волю прекратить слишком уже прислушиваться к МВФ»
• «Сейчас именно время спросить: «Что мы делали все эти 25 лет? Эта неолиберальная мечта была ошибочной!» К счастью, теперь американцы также говорят, что понимают: либерализм — это зло. Если эта модель не работает даже в Соединенных Штатах, центре капитализма, как можно ожидать, что она будет работать в Украине»
