В украинской науке есть масса уникальных явлений. Одно из них — лишенный адекватной финансовой поддержки ученый с патентом на руках. Это исключительно национальный феномен. Его существованию способствует отдаленность результатов научных исследований от потребностей энергетики, промышленности, сельского хозяйства. Чем больше фундаментальных исследований проводят НИИ и вузы, тем меньше практической ценности собранные данные представляют для предприятий. Это обстоятельство не препятствует ученым обратиться в Государственную службу интеллектуальной собственности и закрепить за собой авторское право на нечто новое, после чего постараться найти ему применение. Таким образом удается «пристроить» менее 1,5% от всех зарегистрированных патентов. Низкий процент внедрения инноваций девальвирует значимость проведенной работы по их разработке, а научные центры выглядят далекими от жизни в глазах бизнеса.
Треть века тому научное сообщество в США испытывало те же проблемы, что и их коллеги в Украине сегодня. При большом количестве зарегистрированных патентов (около 28 тыс. в год) только в 5% случаев к ним прилагалось лицензионное соглашение. Малая часть этих лицензий имела отношение к коммерческим продуктам. Окупаемость государственных инвестиций (около $8 млрд ежегодно) была минимальной. Ситуация изменилась с принятием ряда законов, таких, как Бай-Доула (1980 г.) о патентных процедурах для университетов и малого бизнеса. Государство отказалось от исключительных прав собственности на изобретения. «На изобретения были затрачены деньги налогоплательщиков, соответственно они должны быть доступны для общего пользования», — такого принципа придерживаются в федеральных органах власти. Федеральное правительство оставляет за собой право на патенты, полученные в ходе работ по проектам с государственным финансированием и неисключительную лицензию на использование изобретения в любой точке мира. В свою очередь университеты могут принимать решения о сохранении права собственности на изобретения. Они же теперь ответственные за трансфер технологий.
Свой офис по трансферу технологий есть в каждом научном учреждении США. Кафедры передают ему информацию о своих достижениях и изобретениях. Офис от имени вуза подает патентную заявку. Она стоит недорого — от $125 до $250 — и выдается сроком на один год. За этот период ведется поиск лицензиата — предприятия, коммерческой организации, которые будут заинтересованы в приобретении лицензии и дальнейшем финансировании инновации.
По примеру Калифорнийского технологического института можно предположить, что в 60% случаев сделка заключается. Автор технологии получает первые $2 тыс. от продажи лицензии и вознаграждение в размере 25—35% роялти. В денежном выражении это до 50 тыс. долларов. Оставшаяся часть суммы распределяется между факультетом (30%), кафедрой (10%) и администрацией университета (5%). Часть дохода от продажи лицензий идет на развитие университета (5%) и финансирование исследований автора (15%). Примечательно, что изобретатель не может получить более $150 тыс. авторских отчислений в один календарный год.
Если за год не удается найти применение инновации — ее не патентуют. В первую очередь из-за дороговизны самой процедуры. Минимально час работы юриста по патентному праву стоит от 300 долларов. Расценки на поддержание патента и того дороже — $1,6—7,4 тыс., в зависимости от длительности права собственности.
«Неликвидная» технология остается на балансе института. Команда разработчиков имеет право на ее патентование и поиск финансовой поддержки. С этой целью они могут обратиться в венчурный фонд, принять участие в конкурсе инвестиционных проектов или открыть стартап-компанию на базе технопарка. Инновационная корпорация предоставляет базовые ресурсы: помещение и диджитал-коммуникации. Стартап, воспользовавшись площадкой, должен в течение 6—7 месяцев доказать свою состоятельность. В противном случае ему придется покинуть бизнес-инкубатор.
Украина отчасти перенимает опыт США. По решению Национальной академии наук Украины с 2009 г. в каждом вузе должны быть созданы отделы по вопросам инновационной деятельности, монетизации и трансфера технологий. Предварительно можно сказать, что на сегодняшний день результаты их работы более чем скромные. Им удается привлечь средства, за счет которых многие институты выживают. Вместе с тем количество технологий, получивших «путевку» в жизнь, исчисляется единицами.
Некоторые вузы и НИИ внедряют технологии через стартап-компании. Сотрудники института регистрируют стартап. Институт по лицензионному договору передает компании права на использование технологии. По такому принципу работает стартап-компания при Институте физики Национальной академии наук Украины (НАНУ). В Национальном техническом университете Украины «Киевский политехнический институт» патенты, как интеллектуальную собственность, передают в уставной фонд будущих предприятий.
Проблемы, с которыми сталкиваются отечественные ученые при трансфере технологий, изначально заложены в системе образования. Студент-химик Калифорнийского технологического института с большей долей вероятности будет работать в химической промышленности. Выпускник украинского вуза не обязательно может быть трудоустроен по специальности. В США институты поддерживают тесные контакты с профильными предприятиями и коммерческими организациями. Они в курсе проблем на производстве и работают над их решением. В Украине курс производственных практик стал формальностью. Специалисты в большинстве своем абстрактно видят то, с чем им предстоит иметь дело в процессе работы.
Венчурные компании США работают с технологиями от университетов с именем. Таким образом они минимизируют риски при финансировании инновационных проектов. На постсоветском пространстве патент и статус вуза не гарантируют интерес к технологии. Инновация должна иметь практическую актуальность и адекватную новизну решения, область применения и экономическую нишу. Реализация на микроуровне — лабораторные образцы и пилотное производство — может стать существенным доводом в пользу инвестирования.
В краткосрочной перспективе традиционные инструменты хеджирования рисков будут находиться в стадии стагнации или подвергаться «встряске». Сейчас у ученых есть возможность обратить на себя внимание финансовых учреждений, превратив технологии в депозитные ячейки с высоким уровнем доходности.
