Грамотный экономист и политик либерального толка Ирина Хакамада на днях решила отказаться от политической деятельности и посвятить себя литературе и преподаванию. И хотя с бизнесом, как и с политикой, на данный момент отношения прекращены, в Киев Хакамада прилетела, чтобы провести уникальный мастер- класс «Ай Ки До деловых переговоров». О российско-украинских газовых конфликтах, ВТО и олигархах Ирина Хакамада рассказала «Дню».
— На днях появилось сообщение, что вы вышли из правой политической силы, с которой сотрудничали, и сделали выбор в пользу литературной и преподавательской деятельности. Не думаете ли вы вернуться в бизнес и насколько это реально в России на данном этапе?
— Пока нет. Меня увлекло творчество. Бизнес — это уже все было, а сейчас я всерьез увлеклась творчеством — кино, книги, лекции...
— Раз мы уже заговорили о бизнесе, чем, по вашему мнению, отличается бизнес-среда в России от украинской?
— Она, с одной стороны, очень похожа — все равно правят балом крупные компании, но в отличии от Украины, центр один и он подмял всех остальных, а в Украине все таки центров больше и они достаточно в одинаковой конкурентной составляющей.
— На чью сторону вы обычно становитесь, когда между Россией и Украиной возникают «газовые» войны. Возможно ли избежать этих конфликтов и какой, как вы думаете, будет в этом роль нового главы российской державы?
— Чаще всего я встаю на сторону Украины по одной простой причине: я считаю, что статус-кво сегодняшних границ должен быть незыблемым. В XXI веке начинать захватнические геополитические игры — вещь опасная, не только для Украины, но и для России — она может остаться в изоляции, поэтому нужно убрать постимперские комплексы и попробовать наладить дружеские отношения. Поменять настроение — поменяются и действия. Настроение же пока не меняется, поэтому и действия такие. Я считаю, что за газ с Украины можно брать рыночную цену, только об этом надо заранее предупреждать, чтобы она готовилась к этому и готовила переходные переговорные контракты, а не делать это в зависимости от настроений. Я считаю, что вмешиваться в политический процесс на постсоветском пространстве нельзя, как это было в Украине в то время, когда шли выборы. Поэтому в этом плане я на стороне Украины.
Но я считаю, что это вопрос самой Украины: идти в НАТО или не идти. Другое дело, что если она решится идти в НАТО, то она сейчас на данном этапе получит кучу неприятностей. Я бы подождала. В данный момент нету политической стабильности в самой Украине для того чтобы принимать такие решения. Это раздолбает саму же Украину.
С приходом Медведева к власти отношения могут изменится. Тренд такой может быть, но не сейчас. Медведеву нужно время, чтобы адаптироваться к своей новой позиции. Она для него достаточно сложная, опыта огромной политической борьбы нету. Он, конечно, настроен больше по-европейски, но он часть системы — система его породила, система его может и убить. Другое дело , что он тоже может стать игроком — для этого требуется время и это время покажет, он захочет им стать или не захочет. Прогнозировать пока что ничего невозможно. Но тренд пока что существует, поэтому Запад принял на ура Медведева.
— Боятся ли в России противодействия Украины при вступлении вашей страны в ВТО?
— Да, боятся. Она может препятствовать, наложить вето, с тем и связаны опасения. А Россия хочет в ВТО. На самом деле, в интересах Украины, чтобы Россия вступила в ВТО. Потому что членство в ВТО означает не только права, это еще и обязанности, выполнение огромного количества всяческих правил игры, которые обеспечивают максимальную свободу торговли. Украине это выгодно.
— И с чем, как вы думаете, связанны заявления о том, что Россия может запретить ввоз на свою территорию ряда украинских товаров?
— Политическое давление — как это было также с вином грузинским, также с молдавским вином — это все игрища. Мне кажется, что после неудачных экспериментов с Грузией и Молдовой, это, может быть, все таки скорее угрозы.
— Насколько на данный момент России необходимо членство в ВТО?
— Я считаю, что необходимо. Я как либерал считаю, что любое членство России в западном клубе, которое заставит ее в силу членства выполнять прозрачные правила мирового рынка, приближая Россию к более прогрессивному в том числе и политическому развитию.
— Вы известны в Украине как грамотный экономист и политик либерального толка. Считаете ли вы, что России следует идти по пути Украины в вопросе возврата вкладов «Сбербанка» бывшего СССР?
— Да, это была часть моей президентской кампании. Только так можно, во-первых, немножко покаяться, немножко внести социальную справедливость и фактически вернуть долги и доверие к власти. Но я думаю, что Россия это делать не будет. Почему? Очень просто почему —потому что народ принял новую власть и без этого. Нефть помогает.
— Насколько целесообразной с экономической точки зрения была данная инициатива украинского правительства, ведь многие эксперты включают выплаты в число причин высокой инфляции в стране...
— У нас ничего не возвращают, деньги отваливают в фонд будущих поколений, стерилизуют излишнюю массу, а инфляция страшная. Самое главное ,чтобы это не было голым популизмом. Чтобы вернуть вклады и не усилить инфляцию, можно осуществлять это в разных формах: это может осуществляться в товарной форме, это может осуществляться в льготной ипотеке и покупке земельных участков по другим совсем ценам, это может возвращаться в виде специальных счетов, которые дают эту сумму денег, но ее тратить можно не сейчас, а позже. Можно сделать хорошую финансовую схему, не обманывая людей. Главное — воля и профессионализм. А если это голый популизм, чтобы взять голоса на этом, а потом под видом инфляции все прекратить — это очередной обман.
— Как вы относитесь к российским олигархам вообще и, в частности, к тем, кого постигла незавидная судьба? Должно ли государство, в том числе и Украина, избавляться от олигархов или все-таки нужно стимулировать их к сотрудничеству
— Я считаю, что олигархи как явление — это зло. Ничего персонального, ничего личного: бизнес есть бизнес. Власть, политика и бизнес должны существовать отдельно. Олигархия —это переплетение политического ресурса, административного ресурса и рыночного. Это убивает рынок и убивает политику, поэтому к олигархам я отношусь плохо. А дело Ходорковского все таки носило избирательный характер — сажать-то надо было всех или никого. Чтобы бороться с олигархией нужно не заниматься наказанием, — слишком многих придется наказывать, — это все вносит только ожесточение, а нужно поменять правила игры, установить статус-кво. Если бы я была президентом России я бы сказала: кто что нагреб, ладно, всем все и остается, но дальше начинается конкуренция и больше ко мне никто не зайдет. И понятно, что это несправедливо, что у одних будет больше, у других — меньше. Но те, у кого больше, за то, что они использовали административный ресурс смогут заплатить пошлину. Большую.
— Тем не менее, олигархия и политика на данном этапе вроде как неразрывна... Как вы думаете, чем в России и Украине отличаются отношения между олигархами и властью?
— Да. Но здесь есть две главные конкурентные силы. Олигархи поэтому делятся на два лагеря. А у нас политической конкуренции нет, поэтому все выстроились в один ряд. К Владимиру Владимировичу Путину.
— Как вы думаете, каким образом можно добиться того, чтобы бизнес был более социально направленным и насколько это возможно в Украине и России?
— Освободить социальные благотворительные расходы —меценатские и спонсорские —от налога, как это происходит в западноевропейских странах. Рокфеллер построил посреди Нью-Йорка весь этот каток с парками не просто так, эти расходы освобождаются от налога. Огромное количество попечительских советов, в которые входит крупнейший бизнес, финансирует на Западе ведущие клиники, научные исследования, поддерживают различные программы не просто так — эти расходы освобождаются от налогов. То есть бизнесу это должно быть еще и выгодно. В Украине не знаю, а в России я билась за это 13 лет и не добилась, но сейчас мне намекнули, что это, в принципе, может быть возможным при Медведеве.
