В понедельник глава Фонда госимущества Украины Михаил Чечетов признал существование «процедурных нарушений в части сужения конкуренции в процессе приватизации «Криворожстали». Сейчас, сказал Чечетов, политика (Президента и правительства. — Авт. ) сориентирована на то, чтобы возвратить объект в государственную собственность и затем выставить на продажу, «максимально открыв шлюзы для конкуренции и дав возможность зайти иностранному капиталу из ближнего и дальнего зарубежья». По словам Чечетова, возврат комбината в госсобственность будет сделан максимально юридически корректно, если будет суд и будет решен вопрос о компенсации инвесторам (продавать снова или оставить в собственности государства— еще не решено). В то же время глава Фонда отметил: «Чем больше таких объектов будет выставляться на реприватизацию, тем хуже будет для инвестиционного имиджа страны».
Практически именно этот вывод обсуждался в понедельник за «круглым столом» «Реприватизация: выгоды и потери» в Международном центре перспективных исследований. Организаторы обсуждения подошли к проблеме как эксперты и добросовестно выложили все «за» и «против». Правда, половина названных ими преимуществ сопровождалась прилагательным «потенциальный»: рост доходов бюджета, большая прозрачность повторных конкурсов и т. п.
Чечетов в очередной раз процитировал высказывание Президента о том, что «реприватизация в Украине никогда не будет возведена в ранг государственной политики». Но исследователи в своих выводах указали, что отсутствие критериев «незаконной приватизации» может означать вероятность пересмотра приватизационных трансакций и за границами «предвыборной» приватизации-2004. Они также предсказывают негативное отношение к реприватизации значительной части бизнеса, а следовательно — ухудшение инвестиционного климата и вероятность обвала фондового рынка страны. Вероятным представляется также блокирование ведущими промышленно-финансовыми группами (ре)приватизационных конкурсов и ухудшение качества политической и экономической конкуренции (борьба с оппозицией старыми методами).
Полемизировала с главой ФГИУ и народный депутат, член Специальной контрольной комиссии парламента по приватизации Людмила Кириченко. Она напомнила, что в Донецке Президент Ющенко говорил о 150 предприятиях стратегического значения, которые будут «отобраны». Кириченко считает, что таким образом можно нанести самый большой вред Украине: «Инвесторы не понимают, что у нас происходит. Они в первую очередь задумываются о том, а не станем ли мы менять правила игры под следующее новое правительство? Мы должны объяснять людям, а не вводить... в шок».
«Перевод реприватизации в практическую плоскость» назвал шоком и известный украинский экономист, директор Центра экономического развития Александр Пасхавер. «Активные делатели (национализации. — Авт. ) превращали победу в поражение... Сначала в экономическом плане, а дальше... я не знаю». Политики заявляют, что реприватизация будет ограничена. В отношении этого эксперт отмечает: «Исторические процессы легко начать, но очень трудно прекратить». По мнению Пасхавера, те, в чьи руки перейдут предприятия после реприватизации, получат выгоду, а те, чьими руками это будет сделано, будут обвинены во всех негативных последствиях. Он предупреждает: «И они должны знать, чем это кончится для них персонально», — а также о том, что реприватизация, стоит ей только начаться, может коснуться всех без исключения объектов, сменивших в последнее время форму собственности. Пасхавер предсказывает, что нынешние подходы к реприватизации могут привести к тому, что каждый районный начальник получит на расправу свою «криворожсталь». Какой-то харьковский руководитель уже говорил о том, что неправильно был приватизирован кинотеатр. «Это только ласточка. Так будет везде, и это не остановить». В то же время, А. Пасхавер не видит логики в том, что точно такое же предприятие, как «Криворожсталь» — Мариупольский завод им. Ильича не фигурирует в разговорах о приватизации, хотя вряд ли в результате его приватизации бюджет получил больше средств, чем от покупателей криворожского гиганта. В чем тогда разница с точки зрения «справедливости»?
Пасхавер отметил, что единственный механизм реприватизации — нарушение договоров, что создает, безусловно, не самый лучший прецедент. Если собственник неэффективен, то у него следует отбирать предприятие не по суду, а через процедуру банкротства. Это, по его мнению, аксиома, о которой даже стыдно напоминать. Говоря о возможности оставить реприватизированные предприятия в собственности государства, эксперт сказал: «Мы хорошо за эти годы изучили теневые процедуры изъятия прибыли с предприятий — через управление, контроль финансовых и материальных потоков... Ошибается тот, кто думает, что госуправление делает этот процесс более справедливым». Пасхавер уверен, что в результате «проиграем все мы». «Потому что реприватизация несет в себе многочисленные риски, которые удешевляют национальное богатство. Поэтому все наши заводы и сейчас дешевле, чем российские, не говоря уже о европейских предприятиях — риски наши выше». Пасхавер подчеркнул, что в долгосрочной перспективе эти риски заключаются в том, что закону придается «обратная сила». Он напомнил исторический факт: во времена Хрущева был введен закон, предусматривающий смертную казнь за спекуляцию валютой, после чего были расстреляны люди, совершившие это преступление еще до принятия закона. «Мы сейчас, по-видимому, таким же образом будем действовать, а результатом будет, — повторяет Пасхавер, — снижение стоимости нашего национального богатства».
Эксперт также высказал удивление тем, что начавшийся в Украине процесс реприватизации поддерживают международные финансовые организации: «Я не могу понять, почему Мировой банк выступает за реприватизацию. Через несколько лет он, возможно, скажет: тут мы ошибались, что он уже неоднократно делал». В заключение А. Пасхавер отметил, что ввести процесс в разумные рамки поможет английский «путь доплаты» (компании, получившие большую выгоду от тэтчеровской приватизации начала 80-х годов, выплатили 23% разницы между суммой, которую они тогда уплатили, и реальной ценой). Он несет значительно меньшие риски для экономики, чем передача объектов в новые руки.
