«Каждый украинец — это уже потенциально успешный фермер», так считает Михаил ТЕРЕЩЕНКО, непосредственный потомок тех самых знаменитых сахарозаводчиков и меценатов, а ныне еще и президент группы компаний «Linen of Desna». В эксклюзивном интервью «Дню» он рассказал о своем возвращении на историческую родину и о том, как планирует возродить сельскохозяйственную славу своих предков.
— Что послужило толчком к возвращению в Украину и к развитию бизнеса?
— Переезд в Украину был натуральным процессом. Приезжая ранее в Украину, я имел работу, жену, семью. Одним словом, жил, как нормальный французский человек. Однако в марте 2002 года продал фирму, развелся с женой — и оказался свободным человеком. Как раз в этот период мой 83-летний отец организовал поездку на свою историческую родину — в Глухов, в котором он еще не был. Отец предложил поехать вместе с ним. Но я отказал, потому что был занят поиском новой работы и решением семейных проблем. Однако за три дня до путешествия отец тяжело заболел, и доктора запретили ему покидать Францию. Тем временем в Глухове все было готово к его приезду, и отец сказал, что вместо него поеду я. В Глухов я приехал 31 мая 2002 года.
— Что вы знали об Украине, и какой ее представляли еще до приезда?
— Об исторической родине родители мне, конечно, рассказывали раньше. Но самому всю ее красоту довелось увидеть только в 1994 и 1998 годах, когда вместе с отцом приезжал на переименование одной из киевских улиц в Терещенковскую, а также, когда открыли галерею Ханенко. Тогда даже представить не мог, что спустя некоторое время и вовсе перееду жить в Украину. Во время первых двух визитов в Украину я увидел прекрасную природу, добрых и открытых людей, как мне и рассказывали родители.
Глуховчане организовали мне очень теплый прием, дом моей семьи был отремонтирован (сейчас там находится Институт лубяных культур), а в Соборе трех Анастасий, где похоронены мои предки, отслужили панихиду. Все это меня поразило.
После панихиды встретился с руководством города, и мне предложили продолжить традицию своих предков — брать землю в аренду и обрабатывать ее. Тогда ответа на это предложения от меня не поступило, ведь я нечего не знал и не понимал в земледелии. Помочь в этом вопросе согласился Институт лубяных культур, который предоставил свои наработки по льну и конопле, и предложил продвигать их во Франции. Честно скажу, что думал над сделанным предложением определенное время, а потом начал общаться с разными французскими кооперативами и затем обратился к большим французским агрогруппам с предложением взять в аренду глуховскую землю. Однако французские инвесторы согласились работать в Украине при условии, что я буду сам лично курировать эту работу. Для меня было тяжело гарантировать выполнения всего этого, однако я согласился. И сегодня работаю в Украине без коррупции.
— Как вы оцениваете вклад своих предков в развитие и становления украинского агросектора?
— Возможно, это прозвучит странно, но, думаю, что существует неразрывная связь между семей Терещенко и украинской землей. Я еще мало знаю в земледелии, однако все начинания работают нормально.
Хочу еще отметить, что за время пребывания в Украине увидел огромный потенциал для развития земледелия и сельского хозяйства. Только ним надо умело воспользоваться. По оценкам мировых экспертов, в ближайшие 10—15 лет прокормить мир будет очень тяжело, ведь скоро будет 9 миллиардов людей на планете. На мой взгляд, Украина еще будет кормить весь мир...
— Не могу не поинтересоваться у вас как наследника династии сахарозаводчиков как оцениваете нынешнее состояние сахарной отрасли в Украине? Почему недавно могучая отрасль сейчас стремительно летит вниз?
— В Украине было 120 сахарных заводов, которые производили семь миллионов тонн сахара в год. При этом два миллиона тонн уходило на внутренний рынок Украины, остальные пять — покупала Россия. Сейчас Россия отказалась от украинского сахара — и внешний рынок сбыта для него закрылся. Поэтому такое огромное количество заводов оказалось ненужным. Кроме того, производственные мощности многих оставшихся заводов устарели, ведь в мире сахарный завод уже не перерабатывает две тысячи тонн сахарной свеклы в день. Необходимо модернизовать производство, чтобы переработка составляла 15 тысяч в день, а то и больше. Тогда это будет выгодно — и украинский сахар сможет конкурировать на мировом рынке.
— Как считаете, может ли Украина вернуть себе роль одного из мировых сахаропроизводителей и какова должна быть в этом роль государства?
— Украина может делать все: сахар, лен, мед, кукурузу, подсолнечник, но только при наличии достаточного количества инвестиций. Сегодня аграрный сектор Украины фактически работает без бюджетных дотаций, потому что, как я понимаю, в бюджете не очень много денег. Однако вместо этого фермеры имеют другие двигатели для своего бизнеса. Возьмите, к примеру, хотя бы закон, согласно которому сельськохозяйственные фирмы платят только один фиксированный налог. Это очень серьезный стимул, который редко встречается в других странах. Кроме того, существуют уступки и по НДС для сельхозпроизводителей.
— Почему, вернувшись на свою историческую родину, решили заняться выращиванием льна, а не сахарной свеклы, как это делали ваши предки? Что это: желание увенчать род Терещенков в украинской истории не только как сахарозаводчиков, но и как льнопроизводителей?
— Конечно, в первую очередь хотелось возродить историческую традицию и заняться производством сахара. Но, проанализировав с французской фирмой-партнером ситуацию на рынке, пришли к выводу: сейчас не выгодно заниматься сахаром в Украине. Почему? Для экономически успешного бизнеса необходимо покупать и реконструировать заводы. Однако в Сумской области делать это экономически не выгодно: область в последние годы многое потеряла, как регион-производитель сахара. Во-первых, сейчас в области практически не выращивают сахарную свеклу. Во-вторых, урожайность и процент сахара с выращенной свеклы намного меньше, по сравнению с Полтавской, Винницкой и Тернопольской областями.
Решил заняться льном. Это решение символично. Ведь в доме моих предков сейчас находится Институт лубяных культур, который активно развивает разработки по льну и конопле. Кстати, некоторые сорта конопли и технологии ее выращивания даже приобрели французы и успешно выращивают их у себя дома.
Теперь о льне в Украине. Раньше здесь производили только текстильный лен, который продавали отечественным, китайским или русским комбинатам, изготовляющим пряжу. Однако для такого производства нужны длинные волокна, с которых можно получить очень качественную пряжу. 85% — длинного волокна выращивают в зоне Западной Европы на берегу Северного моря (Нормандия (Франция), Бельгия Голландия), 10% — в зоне России и Беларуси, 5% — в остальных странах (Китай, Єгипет). В Украине же производство длинных волокон незначительно из-за климатических условий. Так, например, во Франции лен выращивают на берегу моря, где хорошая влажность и длинна стебла высокая. В Украине таких климатических условий нет. Поэтому рассчитывать на хороший урожай длинного волокна каждый год не приходится. Однако мир не завязан только на производстве длинного волокна.
Сейчас появилось очень много новых технологий использования льна. К примеру, короткое волокно может заменить стекловолокно. Надо сказать, что натуральное волокно намного дешевле стекловолокна, его производство требует менее энергозатратное, более экологическое. Из него можно запросто изготовлять изоляционные и строительные материалы, отдельные части автомобиля (обшивка дверей и потолка машины). Кроме того, в процессе производства льна получают не только волокна, но и костру (60% всего объема выращиваемого льна). Костра — это стебли льна, которые используют для изготовления целлюлозы (один гектар льна дает ее больше, нежели гектар леса), для изготовления мебельной плиты. А само семья льна содержит элемент омега-3, который очень эффективный при сердечных заболеваниях.
— Какие бизнес-планы ставите перед собой на ближайший период?
— Планирую купить четыре старых (советского типа) льнозавода и развивать на них производство. Кроме того, главная моя задача — построить в Украине наибольший в мире завод по переработке льна. Украина получит наибольший льнозаводов в мире, аналогов которому не будет. Пуск завода ожидается до конца 2012 года. Объем запланированных инвестиций составит 30 миллионов долларов. При чем завод будут заниматься массовой переработкой технологического льна, что позволит значительно сократить издержки и цену готовой продукции. Если сейчас обычный льнозавод, который производит текстильное и техническое волокно, перерабатывает тонну сырья за 100 долларов, то новый будет тратить в четыре раза меньше денег на переработку тонны сырья. При этом четыре маленьких завода будут производить длинное и короткое волокно, а вот большой — только короткое.
Чтобы прокормить такой завод, необходимо увеличивать посевные площади под лен, как минимум, до 10 тысяч гектаров. В следующем году планируем засеять в Глуховском районе около тысячи гектаров, в 2011 году — 2,5 тысячи, в 2012 — 5 тысяч, в 2013 — 7,5 тысячи и в 2014 — все десять. При этом мы рассчитываем, что 75% площадей будем засевать самостоятельно, а 25% — по договорам с населением.
— Как вы считаете, почему в Украине выращиванием льна занимаются единицы, ведь внутренней конкуренции в этой сфере практически нет?
— В 1992 году в Украине выращивали 160 тысяч гектаров льна. Однако за эти годы технология его производства и техника устарели, а модернизацию вовремя никто не провел. И украинский лен исчез... Сейчас в Украине посеяно около 1400 гектаров льна, из которых моя компания выращивает 350 гектаров. Но и его некому продать на внутреннем рынке: два последних комбината в Житомире и Ровно, изготовляющие из него пряжу, уже закрылись. Приходится продавать на экспорт. Но если удастся запустить завод, то все сырье будем перерабатывать в Украине.
— В чем основные сложности выращивания этой культуры?
— Главная сложность выращивания льна — отсутствие внутреннего рынка потребления. Из-за этого приходится постоянно искать внешние рынки сбыта (Китай, Россия). Украине лучше инвестировать в переработку аграрного сырья и экспортировать готовую продукцию (мясо, молоко), а не отправлять за рубеж по дешевке зерно, кукурузу, ячмень и лен. Надеюсь, что ситуацию с льном удастся исправить, как только запустим завод. Ведь лучше экспортировать не длинные волокна, а изоляционные материалы, части для автомобиля. Поверьте, это требует не очень тяжелой технологии производства. Просто должно быть желание сделать лучше для страны, в которой ты живешь, и для себя и людей.
— С чем связан тот факт, что украинский легпром практически не покупает отечественный лен для своих целей?
— Он хочет покупать, просто на внутреннем рынке нет производителя льняных тканей. Как я уже сказал, два последних комбината, которые производили пряжу, закрылись. А если нет сырья, то, как они могут купить отечественный текстиль? Поэтому легкая промышленность и покупает льняные ткани за рубежом. 95% тканей изо льна в Украине — это импорт с России, Беларуси или Китая.
— Получаете ли вы как производитель какую-то поддержку от государства при выращивании льна?
— Нет, сейчас фирма работает за счет частных инвестиций. До сих пор мы не обращались за помощью к государству. Но если замысел с заводом подтвердит свою эффективность, то не исключено, что госпомощь может понадобиться для развития этого направления во всей Украине. Насколько мне известно, лен раньше выращивали в Львовской, Тернопольской, Ивано-Франковской, Ровенской, Житомирской, Черниговской областях.
— Как вы оцениваете перспективы рынка льна в Украине. Какие шаги на уровне государства необходимо предпринять для популяризации такого производства?
— Перспективы развития льна очень большие, и о них я уже рассказал. Украина должна стать одним их мировых производителей льна. Но для этого необходимо развивать отрасль. Возможно, как стимул и нужны какие-то налоговые льготы, но это должно решать государство.
— Хотелось бы услышать от вас как от инвестора оценку состояния инвестиционного климата в Украине. Что мешает нормальной работе больше всего?
— Отношение к Украине за рубежом неоднозначное. С одной стороны, инвесторы тяжело воспринимают все разговоры о коррупции, о нестабильности. Именно поэтому многие иностранные фирмы только присматриваются к Украине. Они не понимают структуру ведения бизнеса и очень боятся, что получат неприятный сюрприз. Ну, это только то, что они думают. Я же вижу, что все западные фирмы, которые уже работают в Украине, прибыльны и довольны своим бизнесом в стране. Мало того, они еще больше хотят инвестировать в Украину. Инвесторы только выиграют, зайдя в Украину сейчас.
Инвестиционный климат действительно пока тяжелый. Почему? Потому что законы, которые важны для бизнеса, иногда меняются в Украине с астрономической скоростью. Инвесторам иногда сложно уследить и просчитать, что будет завтра. Нужно четкое исполнение закона и прав инвесторов — и деньги хлынут рекой в Украину.
— А вы коррупции не боитесь?
— Нет, абсолютно. Все, с кем я работаю, знают, что взятки не давал и давать не буду. На мой взгляд, коррупция — это обязательно согласие двух сторон. Мой опыт свидетельствует, что в Украине можно работать без коррупции.
— Какими качествами должен обладать, на ваш взгляд, современный фермер?
— Украинский народ имеет очень крепкие успешные аграрные традиции, которые подкреплены сильной базой экспертов. Я уже много посмотрел украинских хозяйств и вижу, что их эксперты не уступают по профессионализму французским. Каждый украинец — это потенциально успешный фермер. У него в крови существует связь с землей. Во Франции это не так. Увидите, очень скоро Украина будет кормить всю Европу, а, возможно, и весь мир.
— Еще один вопрос в контексте ваших корней: ваши предки были известными меценатами, поддержите ли вы эту традицию?
— Я хочу жить под девизом своей семьи — стремление к общественной пользе. Мои предки имели огромные финансовые возможности, которые они использовали для помощи нашим землякам. Я буду помогать поддерживать их начинания, по возможности. Желание заниматься меценатством, как и мои предки, есть. Но пока у меня еще нет таких финансовых возможностей.
СПРАВКА «Дня»
Терещенки — казацко-мещанский род на Глуховщине, который в 1872 году получил дворянство. Его родоначальником считается купец Артемий Терещенко, разбогатевший во время Крымской войны на снабжении войска хлебом и лесом. Реформа 1861 года способствовала тому, что купец занялся производством сахара и другими отраслями промышленности. У него было трое сыновей: Никола, Федор и Семен, создавшие позже Общество братьев Терещенко. Новую сахарную империю возглавил старший сын Артемия — Никола. Он 14 лет подряд избирался глуховчанами местным главой. Однако позже переехал со своей семьей в Киев.
Следует отметить, что все Терещенки отдавали 80% всех прибылей сахарозаводов на меценатство. Благодаря этому в их родном городе Глухове, а позже и в Киеве, появилось много медицинских учреждений, приютов для детей, гимназий, церквей, музеев и театров. После смерти Николы наследником сахарной империи стал его внук — Михаил. Именно Михаил в 1917 году был министром иностранных дел Временного правительства. Однако после ареста во время Октябрьского переворота, ему, как и всем Терещенкам, пришлось покинуть родину и уехать за рубеж.
Уже за рубежом его потомок — Петр Михайлович стал известным во Франции ученым, президентом института прикладной химии. А позже именно Петр Терещенко первым из семьи побывал в Украине после революции, а его сын Михаил (или Мишель) — наш сегодняшний
собеседник — и вовсе вернулся работать на родину предков.
