Как центральный регулятор монетарной (денежно-кредитной и валютно-курсовой) политики, поддержки банков путем рефинансирования НБУ держит под абсолютным влиянием наиболее важные блоки финансовой системы страны. И ситуация развивается таким образом, что вскоре НБУ, скорее всего, получит полный контроль над ключевыми финансовыми рынками страны. Именно такая перспектива вытекает из проекта «Концепции реформы банковской системы Украины до 2020 года».
То есть на базе НБУ планируется создать мегарегулятор, который будет осуществлять пруденциальный надзор за ключевыми финансовыми рынками страны. По мировой практике, такая очевидность беспрецедентна. Предполагается кредитные союзы, бюро кредитных историй, ломбарды перевести под контроль НБУ уже до конца текущего года. Страховые компании перейдут под надзор центрального банка до середины 2015 года, а Нацкомфинуслуг и Нацкомиссия по ценным бумагам и фондовому рынку — в 2016 году. Считается, что консолидированный надзор за действующими на отечественной территории финансовыми рынками позволит своевременно и более эффективно диагностировать высокие риски и таким образом предупреждать кризисные процессы в финансовой системе страны.
Понятно, что в таких условиях от состояния и качества финансово-экономической и, прежде всего, монетарной политики НБУ зависит тактика и стратегия макроэкономического развития страны. Однако при этом настораживает тот факт, что руководство НБУ одобрило основные принципы монетарной политики на 2014 год под копирку требований МВФ, заложив режим «свободного плавания», то есть фактически волатильного (неуправляемого) курса гривни.
На заседании Совета Национального банка (май 2014 г.) мне пришлось выступить категорически против этого.
Плавающий курс — это рыночный индикатор для четко нормированной законодательно постоянной и эффективной рыночной экономики, которая опирается на дееспособные государственные институты. Украина не отвечает указанным критериям даже в минимально приближенном контексте.
При такой очевидности отпуск «на волю» валютно-курсовой политики провоцирует ее непомерную волатильность и, таким образом, высокие системные риски, которые масштабно расшатывают внутренний ценовой рынок и ощутимо вредят финансово-экономическим отношениям.
В то же время вместо умеренной (полезной) инфляции так называемый рыночный плавающий валютный курс провоцирует неуправляемую волатильность гривни, ее динамическое обесценивание, а отсюда — панические настроения и скачкообразные ценовые волны. Чтобы защититься, население свободные средства, как правило, несет в валютно-обменные пункты.
Неслучайно Нобелевский лауреат Мандел, несмотря на рекомендации МВФ, отдает преимущество именно фиксированному валютному курсу. Авторитетный ученый считает, что «через стимулирование стран к так называемому плавающему валютному курсу МВФ дробит валютное пространство на абсурдное количество карликовых валютных зон».
Кое-кто из моих коллег упрекает, что наш ближайший сосед Польша достаточно успешно применяет рыночный режим свободного плавания. Однако в этой стране эффективно действуют властные институты, которые не допускают злоупотребления инсайдерской информацией.
Если же взглянуть на валютное пространство в глобальном измерении, то в последние годы мировая палитра режимов обменных курсов выглядит так. Лишь в 15 странах национальные валюты находятся в свободном плавании. В 39 странах имеет место практика «управляемого плавания», то есть регулируемого (в рамках определенного валютного коридора) курса. В то же время 56 стран согласовывают свой валютный курс в рамках региональных валютных союзов. Также 44 страны (прежде всего, мусульманские государства, которые не признают валютных спекуляций в принципе), а также Китай применяют режим жестко фиксированного курса. Кстати, именно эти страны обошел глобальный финансовый кризис 2008—2009 гг.
Согласен с позицией отечественных ученых (И.П.Макаренко, В.С.Найденов и др.), которые отмечают: «Из-за эволюционной обусловленности фиксированного валютного курса преждевременный переход на плавающий курс может привести к торможению экономического развития. Правильная политика перехода на плавающий валютный курс нуждается в предварительной активизации политики инновационного развития структуры реального сектора экономики и развитии на этой основе денежных, финансовых, фондовых и валютных рынков».
По моему убеждению, исходя из нынешней очень сложной макроэкономической ситуации и для нормализации политико-экономической ситуации в стране, необходимо безотлагательно установить (на период текущего года и на 2015 год) фиксированный валютный курс — скажем, 1 дол. США = 10, 5 или 11,0 грн.
При этом люфт между покупкой и продажей валюты в обменниках не должен превышать 5%. Сегодняшнему анархическому беспорядку в данной курсообменной пропорции необходимо положить конец. Поэтому НБУ должен обязать банки, функционирующие на отечественных территориях, неуклонно придерживаться данного требования.
При введении реально фиксированного валютного курса последний не будет определяться, исходя из имеющейся в стране долларовой массы и золотовалютного резерва. Отечественными ортодоксальными фундаменталистами такое предложение воспринимается крайне радикально. Однако «быть радикальным — значит понимать явления и процессы в их истинной сути» (Карл Маркс).
Жестко фиксированный курс гривни к иностранным валютам (прежде всего — доллару и евро), во-первых, дисциплинирует ценовую ситуацию на внутреннем рынке; во-вторых, позволит прогнозировать и предусматривать накопление золотовалютных резервов государства; в-третьих, ощутимо затормозит спекулятивные валютные операции и станет залогом нормализации финансово-экономической ситуации в стране.
Однако очередная техническая миссия МВФ настойчиво и вопреки здравому смыслу (поскольку не реагирует на крайне критическую ситуацию в экономике) добивается от нового руководства НБУ пролонгации так называемого «инфляционного таргетирования». Речь идет о том, что НБУ во избежание нежелательных проявлений инфляции (несмотря на то, что последняя — это всего-навсего механизм перераспределения) должен продолжать активно применять такие предупредительные меры и методы: а) максимально ограничивать динамику денежных агрегатов; б) практиковать стерилизационные операции; в) замедлять рефинансирование банковской системы; г) внедрять все более жесткие правила формирования банками обязательных резервов.
Ради исполнения воли зарубежных советчиков в Украине на протяжении двух десятилетий осуществляется максимальное ограничение денежной эмиссии, что провоцирует острую потребность во внешних валютных заимствованиях и обусловливает неприкрытые колониальные отношения с финансовыми кредиторами дальнего зарубежья. В таких условиях ощутимо тормозится столь необходимый процесс генерирования государством «длинных» и дешевых денежных ресурсов, на которые чувствуют острый спрос производственная сфера и национальная экономика в целом.
Центральные банки, которые нацелены реально поддерживать расширенное воссоздание ВВП, поддерживают коэффициент монетизации на довольно высоком уровне (М2:ВВП). Так, в странах-членах клуба МВФ коэффициент монетизации таков: США — 104%; Италия — 151%; Франция — 152%; Китай — 163,7%; Германия — 180%; Испания — 203%; Нидерланды — 225%; Япония — 236,6%. В Украине же коэффициент монетизации определяется как соотношение М3 (135 875 млн грн) к ВВП (1 454 931 млн грн) и является недопустимо низким — всего-навсего около 10%. Вот ответ на вопрос, почему Украина нарастила непомерные внешние долги. К этому приводит постоянный денежный голод.
Украинская власть регулярно и по-школярски старательно подписывает Меморандумы сотрудничества с МВФ, который фактически нацелен на максимальное ограничение национальной независимости в монетарной и финансово-экономической политике. Под давлением МВФ и Всемирного банка Украина в свое время законодательно отказалась от использования собственных эмиссионных ресурсов для решения общегосударственных проблем.
Так, закон об НБУ содержит статью прямого действия (с.54), которая запрещает центральному банку «предоставлять прямые кредиты как в национальной, так и в иностранной валюте на финансирование расходов государственного бюджета Украины». Это была принципиальная предпосылка оказания Украине так называемой «помощи» со стороны международных финансовых институций в первые годы независимости. Аналогичный запрет продублирован в ст.15 (п.2) Бюджетного кодекса Украины. А еще раньше и в Законе Украины «О реструктуризации долговых обязательств Кабинета Министров перед Национальным банком Украины» (№ 1697-ІІІ от 20 апреля 2000 г.).
Очевидно, что вышеупомянутые юридические нормы, появившиеся под давлением внешних кредиторов, жестко противодействуют национальным интересам украинского государства. Ведь таким образом заложен принципиальный запрет за счет собственных денежных ресурсов финансово помогать обществу и государству в случае острой потребности.
На сегодняшний день международные финансовые организации предоставили Украине 6,3 млрд дол., то есть ровно столько, чтобы можно было рассчитаться по внешнему долгу в 2014 году и таким образом снять угрозу финансового дефолта. Более уместным для нашего государства было бы хотя бы частичное списание внешнего долга, как это в свое время было сделано по отношению к Польше.
Основной посыл данной аналитики — в надежде, что недавно назначенное руководство НБУ будет осуществлять суверенную монетарную политику, которая будет обеспечивать первоочередные и наиболее важные приоритеты украинского государства.
