Экологи, почвоведы бьют тревогу по поводу резкого падения плодородия украинских нив, деградации почв и прочих «кризисных почвенно-экологических ситуаций». От водной и ветровой эрозии страдают 70% от общей площади черноземов. Думаете, для того, чтобы кардинально изменить ситуацию, нужно побольше удобрений и миллионные инвестиции в модернизацию техники?
В годы советских пятилеток все это уже проходили. Только почему-то валовой сбор продукции растениеводства не повышался, а в отдельные годы даже падал. Теоретические концепции ведения земледелия не выдержали столкновения с засухой. Главная их ошибка — недооценка состояния почвы как основного средства сельскохозяйственного производства. Что же нужно было делать?
Оказывается, всего лишь не пахать. Об этом «Дню» поведал академик Украинской экологической академии наук Николай ШИКУЛА, разработавший в конце прошлого века технологию бесплужной обработки почвы, которую сегодня используют и в США, и в Бразилии, и в Канаде, и в Германии.
— По моим подсчетам сегодня в Украине 50—60% земель не пашут. И в основном не потому, что земледельцы верят в мою идею, а потому, что горючее стоит дорого. А начиналось все так. 1990—1993 год. Приезжаешь в хозяйство, смотришь: половина поля вспахана, половина — нет. На вопрос «почему» хозяин реагирует болезненно, глаза отводит. Мол, горючего не хватило. Так, если б вы перешли на бесплужную обработку земли, топлива хватило бы и посеять, и убрать.
— Почему же эту систему обработки почвы не используют в Украине повсеместно?
— Нет государственной политики. Политика такая: приходит начальник райадминистрации и заявляет: ты что землю поганишь? Аграрии зачастую не понимают, что происходит, и боятся нового. Совсем другое дело, если б это был указ сверху. Но я не могу выйти ни на кого из «верхушки». Вокруг Президента и премьера глухая стена из Минагрополитики и Аграрной академии наук: не пропускают.
С представителями Аграрной академии наук у меня «забавный» случай был. В 2002 году три главных института АгроНАН (почвоведения, механизации и земледелия) и два монстра- агропредприятия взяли мою технологию, опробовали, получили результаты и решили ее запатентовать и продать. Без вмешательства правоохранительных органов не обошлось.
— Почему Европа не применяет «No-Till» так же активно, как Америка, Канада или Бразилия? Там не верят в эту технологию?
— Европу обобщать не стоит. Бесплужные технологии активно применяют в Испании, Италии, меньше в Великобритании. В общем, на Западе сильно вперед продвинулись в отношении внедрения почвосохраняющих технологий. Нас давно обошли.
Дело в том, что в Европе очень плохие почвы. Дерново-подзолистые, как в нашем Полесье. На них труднее все делать, хуже растут растения. А немцы умудряются собирать по 80 центнеров урожая с гектара. Секрет прост: вкладывают они туда столько труда, что нам и не снилось. Не только органические удобрения вносят, но и бинокулянты, биопрепараты, ростовые вещества, микроэлементы. А у нас привыкли: сеял — не сеял, земля сама все дает. А земля богатая. Если б она была бедная, у нас бы за 90-е годы не один раз был бы голод. В общем, урожайность можно поднять, но требуется высокая культура ведения хозяйства.
— А может, потому боятся нового, что вкладывать средства надо в обновление материально-технической базы, в тракторы и сеялки, иными словами? А импортировать технику нынче дорого.
— Есть два украинских завода, которые производят технику под эту технологию — Голещинамашзавод (уже 27 лет работает в Полтавской области) и Хмельниксельхозмаш. Я им даю агротехнические требования, какие должны быть машины, полгода проверяю, а потом рекомендую. И машины расходятся «за милую душу». По ним я знаю, что раскупают, потому что легче, дешевле и так далее. Ведь, чтоб сажать, надо 40 литров горючего. В то время, как по обычной технологии — 80 литров. Вот и считайте, дорого ему или нет.
— Выходит, ломать психологию аграриев нужно?
— Я знаю, как это делать. Дайте мне встретиться с Ющенко, я ему докажу. И главный аргумент тут — мы не нарушаем законы природа, мы управляем почвообразовательным процессом агроценоза. Официальная наука даже не поднимает вопрос: можно ли там чем-то управлять, а мы управляем.
При использовании технологии бесплужной обработки почвы ежегодно на гектаре не то что задерживаются, а ассимилируются 4 тонны углекислого газа, которые потом переходят в гумус. А гумус — это залог хорошего урожая.
— За счет чего это происходит?
— Иными словами, за счет чего мы ничего не вносим, но получаем высокий урожай? Мы управляем микромиром (то, есть микробами). В черноземной почве около 4—5 миллионов живых организмов, а мы доводим их до 1,2 миллиарда. Поле хочет есть. Мы даем ему еду, оставляя на полях солому или пожнивные остатки. А когда их так много, они все, что мы вносим, превращают в микроэлементы и так далее. Готовое удобрение. По старой технологии этот процесс растягивается на четыре года, а тут каждый год поле готово. Никаких удобрений практически не надо. Там, где много удобряют, поле после зимы — желтое от недостатка азота, а у нас аж синее от переизбытка. Микроорганизмы его выделяют. Земля — это система, которая обязана природой кормить растения. И когда мы ей не мешаем, она кормит.
— Получается, совсем не будут нужны заводы, производящие удобрения?
— Не совсем так. Просто удобрений надо будет в два-три раза меньше. Впрочем, я автор биологической системы земледелия, по которой вообще не надо вносить минеральных удобрений и ядохимикатов. Урожай получается в два раза выше, продукты экологически чистые. Вот вам пример: ферма 70 тысяч гектаров. Хозяева везде разбрасывают навоз. Сами судите, насколько выращенные там фрукты и овощи можно назвать экологически чистыми.
Солома же и даже ботва подсолнечника и кукурузы — естественные органические удобрения. Давайте сравним их с навозом. На пашне нужно 12 тонн гноя, а при бесплужной обработке — 7—8 тонн навоза. А мы выходим на 30 тонн навоза, фактически его самого не внося. Потому что одна тонна соломы плюс азот (N10) — это равносильно пяти тоннам навоза. В результате получается очень высокий баланс удобрения, и тем самым обеспечиваем растения необходимыми веществами.
Кому помогает — удобряет. А мы управляем — просто знаем, что надо сделать, чтоб получить результат. Мы Украину поделили на 8 регионов, и для каждого свои технологии. Потому что разный состав почвы, разные культуры выращивают.
Как-то 28 академиков мне заявили, все это хорошо, но мы не можем поверить. Нарушается закон сохранения материи и энергии. Но все дело в том, что мы своим управлением почвообразования ускоряем в 4—5 раз малый биологический круговорот веществ и энергии в природе. Мы управляем временем. Мы его тратим сначала в пять раз больше, чтоб потом намного быстрее получить хорошие результаты. На вспашке мы теряем полпроцента гумуса, при бесплужной обработке добавляем полпроцента гумуса. И таким образом опережаем процесс самовосстановления природы на 60%. Главное — не бояться начинать.
